Книга Азраила - Николь Эмбер Страница 41

Я ненавидел и это. В юности я, возможно, наслаждался вниманием и преклонением, но с годами понял, что они приходят вместе с кровью и смертью.

Сжав зубы, я забрался на заднее сиденье роскошного бронированного автомобиля. Здесь было целых два ряда мест, что казалось излишним, и я сел у окна. Я повернул голову как раз в тот момент, когда Логан и Неверра прощались. Она проводила его долгим взглядом и села в машину рядом со мной. Логан снабдил меня большим количеством видеороликов о мире смертных, так что теперь я, по крайней мере, знал, как называются эти механические ящики.

Я наблюдал за тем, как Винсент садится в первую машину вместе с несколькими Небожителями, которые буквально сияли в его присутствии. Он был прав. Он руководил ими, пока меня не было, и мне нужно было это уважать. Я с радостью верну ему власть, как только все закончится. Было заметно, что он все еще расстроен. Разве можно его за это винить? Я вернулся и отнял его место, которое он так любил. Он, вероятно, ненавидел меня, но никто не мог ненавидеть меня больше, чем я сам.

Шесть машин должны были поехать со мной в Хайель, а после отправиться в Серебряный Город. Кроме того, с нами ехали четыре грузовика, в которых мы перевозили Иг’Моррутен. Впереди нас ждала встреча с новым послом Экануса, Элайджей. Он встал во главе региона, поскольку его предшественник погиб во время пожара. Я не мог позволить Дианне оставаться здесь в мое отсутствие – с большой вероятностью в ближайшее время за ней могли прийти.

Прошло две недели после случившегося, и с каждым часом я все больше хотел исчезнуть. Все это время я не спал, но знал, что в какой-то момент тело возьмет надо мной верх. Рано или поздно ночные кошмары захлестнут меня, и меньше всего я хотел, чтобы в это время кто-то был рядом. Я не хотел, чтобы они увидели пустую оболочку человека, в которую я превратился.

Независимо от моих поступков и принятых решений, я чувствовал себя одиноким изгоем. Всю жизнь мне говорили, кто я, что я, как мне себя вести и как править. Но кем я был на самом деле? Этого я не знал. В юности я избегал советов и нравоучений, в то время как мой отец настаивал на том, чтобы я учился на чужом опыте. Я пытался заглушить голоса своих демонов с помощью мужчин, женщин, алкоголя и тренировок, заставляя себя быть быстрее и сильнее.

Я стремился быть тем, кем он мог бы гордиться, стремился быть достойным любви, которую мне дарили окружающие. Некоторое время у меня получалось, но в конце концов это привело только к большим проблемам. Набирая людей в Лигу, я переманивал к себе генералов других богов, потому что до тех пор я сам не имел никакого окружения. Это было эгоистично, знаю. У меня не было братьев и сестер. Моя мать умерла, когда я был маленьким, а мой отец заботился только о том, что однажды я взойду на престол. Король должен уметь любить, а любовь не может быть эгоистичной или жестокой. Я не был уверен, что знаю, как любить. Я был по-настоящему честен только с самим собой.

Я знал, что такое долг и честь. Я умел драться и убивать, но не любить. Как король Богов, мой отец любил своих подданных, и я был свидетелем его бесконечной любви к моей матери. Его любовь выстояла перед всеми препятствиями, и даже пережила ее смерть. Логан и Неверра были вместе на протяжении веков. Они никогда не уставали друг от друга и никогда не искали кого-то вне своих отношений. Они были настоящими родственными душами, если такие вообще существуют, и я им завидовал.

Я никогда ни к кому так не относился. Я спал со многими, но никого не любил. Даже Имоджин, хотя она так об этом мечтала. Винсент был прав: я стал холодным – или, возможно, я всегда таким был. Зекиэль погиб, и я не горевал по нему. Я не пролил ни одной слезы, несмотря на то, что он часть Лиги, Зекиэль был со мной с самого начала и принадлежал к тем немногим избранным, которых я называл друзьями.

Винсент называл Дианну монстром, но я знал, что этот титул принадлежит и мне тоже.

Неверра откашлялась, когда машина повернула, проезжая по горному спуску. Я осознал, что за все это время не проронил ни слова.

– Не вини его. Они скучали по тебе. Даже Винсент, хоть он и ведет себя как полный придурок. – Она хихикнула, прежде чем улыбнуться. – Я тоже по тебе скучала.

Я глубоко вздохнул, вытягивая уставшие ноги.

– Все только это и говорят.

– Что ж, приятно слышать такое от друзей.

Я не ответил, только кивнул.

– Послушай, я не знаю, что произошло, когда пал Раширим, но знаю, что ты потерял больше, чем мы. И мне искренне жаль. Ты много сделал для нас, Лиам. Создав Лигу, ты подарил нам жизнь, которой мы можем гордиться. Ты спас столько людей во время войны и дал нам все необходимое для восстановления Онуны, прежде чем уйти. Мы помним о том, что ты сделал, и о жертвах, на которые тебе пришлось пойти.

Я смотрел в окно, наблюдая за петляющей дорогой, заснеженными горными вершинами и деревьями.

– Ты очень добра, Неверра. Несмотря на все испытания, тебе всегда удавалось сохранить это качество.

– С этим мне повезло. Так я и охмурила Логана.

Я посмотрел на нее, пытаясь изобразить хоть какую-то эмоцию.

– Разве это не я вас свел?

Она игриво улыбнулась, толкнув меня ногой. Высокий хвост на ее голове слегка покачнулся.

– Ничего подобного. Хотя, возможно, ты и прав. Я скучаю по тем дням на Рашириме. Все наши праздники и посиделки, на которых мы болтали чепуху о богах. Они всегда были такими обеспокоенными, а мы не воспринимали это всерьез.

Ее глаза остекленели, и она разгладила складку на рукаве своего боевого костюма.

– Я скучаю по Кэмерону, хотя временами он страшно меня бесил, скучаю по тому, как Ксавье вечно его поправлял. Я скучаю по спорам с Имоджин и по сумасшедшим танцам, когда она оборачивалась вокруг тебя, как голодная змея.

– Ты ведь можешь их навестить.

Она пожала плечами.

– Знаю. Логан иногда с ними видится, а я не могу. Все изменилось после войны Богов. Боюсь, если я увижу их снова, то осознаю, что все счастливые моменты – просто часть прошлого. Теперь все совсем по-другому.

– Так и есть.

Между нами снова повисла тишина. Мы подъехали к концу горного хребта, и дорога постепенно расширялась. В поле зрения появились дома, магазины и смертные, идущие по своим делам. Затем мы свернули на шоссе.

– Она почти сбежала.

Неверра подпрыгнула, не ожидая, что я нарушу молчание.

– Что?

– Если бы я опоздал хотя бы на секунду, я бы ее не догнал. Я недостоин быть чьим-либо лидером, Неверра.

Ее взгляд смягчился.

– Лиам…

– Мы прыгнули выше головы. И тьма, и огонь подчиняются ее воле, что делает ее чрезвычайно опасной – даже смертельной. Хуже всего то, что она, кажется, еще не полностью раскрыла свой потенциал. Цепи с трудом ее сдерживают. Ты была тому свидетельницей. Она отказалась сказать мне, кто был с ней или кто ее создал, даже под пытками. Интуиция подсказывает мне, что мы видим только вершину этого айсберга.

Она кивнула и задумчиво произнесла:

– Мы проверили биографические данные, но на имя Дианны Мартинес нет никакой информации. Ни записей, ни документов, ничего. С точки зрения закона ее просто не существует. Вероятно, это означает, что ее покрывает кто-то очень властный.

– А реликвия, которую они ищут?

Она потянулась, почесав бровь.

– Они забрали папки, несколько свитков и древних книг, но в них нет ничего важного. Это тексты, описывающие историю Раширима, ничего больше.

Я наклонился вперед, глядя перед собой.

– Вы все должны осознать, насколько серьезна эта ситуация. Сейчас мы имеем дело не с обычными Иг’Моррутенами, и мы к этому не готовы. Это не твари из легенд. Если они могут перемещаться по своей воле, как она, значит, они эволюционировали, и у нас большие проблемы. Они убили одного из Лиги, сознательно и добровольно напали на наших людей, а значит, мы движемся к новой войне.

Она сглотнула, на ее лице отразился страх.

– Как ты поступишь, если она не захочет говорить? Используешь клинок Забвения?