Анна Чарова - Флиртующая с демонами Страница 41

«Не пытайся вытащить меня», — услышала я низкий гудящий голос у себя в голове. Инкуб схватил меня за запястья, поднял руки и прижал к дивану. Я распахнула глаза от изумления. Он… говорил со мной?! Это был не голос Майи, вообще не человеческий!

Лицо Майи оказалось прямо перед глазами, ее тонкая фигурка наклонилась надо мной. Она пылала, словно охваченная огнем. С шелестом за ее спиной развернулись огромные огненные крылья, задевая потолок, чертя пламенные кривые на стенах. Я почувствовала запах паленого. Из глаз вырывались искры, во всяком случае, так показалось с перепугу. Неужели инкуб сам решил выйти?!

Это не то, о чем говорил Цезарь? Ну, когда демон переходит от злости в другое энергетическое состояние? Что будет с Майей? Если минуту назад мне даже хотелось, чтобы демон спалил Майю, то теперь, когда все к тому шло, я запаниковала. Черт, он крепко держит! А сеть, пропитанная «адской смесью» и антистатик-спреем Выходского, лежит в кармане, и до нее не добраться! Я задергалась, стараясь освободить хотя бы одну руку.

«Не смей сопротивляться!» — голос в голове был подобен реву водопада или гудящему лесному пожару. Да он злится… инкуб просто вне себя от ярости! Может, от гнева его выбросит наружу? Тогда я сумею освободиться из слабенького Майиного захвата, да она и сама держать не будет, ей-то зачем…

— А может, ты не такой сексуально привлекательный, как тебе кажется? — хрипло поддразнила я инкуба. — Об этом не подумал?

От ментального рева демона заложило уши. Я мгновенно пожалела о том, что сделала. На меня будто жидким огнем плеснуло, бедную Майю чуть не порвало пополам! Худенькое тельце выгнулось, руки раскинулись, из глаз рвануло невыносимое сияние, контур тела словно опоясало пламенем. И пламя это рисовало новую фигуру — намного больше самой девушки. Ту фигуру, которую я видела вчера в летнем домике. И которую ощущала, когда мы только что сражались. Комнату озарили яркие сполохи.

Дальнейшее произошло одновременно. Двери распахнулись, вбежал Цезарь, на ходу разматывая длинную веревку. По гостиной расплылся запах печеночника и дикого чеснока. Моя рука метнулась к бедру, где в складках юбки скрывался карман. Изо рта Майи выплеснулся огромный язык пламени, закручиваясь, быстро приобретая все более четкие очертания. Я метнула холодный комочек вверх, сеть развернулась, накрывая плечи демона. И удавка Цезаря захлестнулась вокруг его шеи.

С шипящим звуком пламя свернулось, втянулось обратно в девушку, и Майя безжизненной куклой свалилась на диван рядом со мной, опутанная сетью. Сверху на меня упал тугой травяной жгут — оружие Цезаря. Еще секунду маленькие огненные язычки плясали на губах Майи, после чего исчезли, оставив запах серы и дыма.

Я села, схватила Майю за руку. Подбежавший Цезарь, приобняв, начал поднимать легкое тело, но тут же опустил обратно.

Девушка не дышала.

7

Я выпустила холодеющую руку Майи, тонкая ладонь белела на покрывале как символ моей неудачи. Я смотрела на сеточку вен под полупрозрачной кожей, чувствуя, как каменею внутри. Неужели Майя погибнет из-за меня? Я не сумела вытащить инкуба, хуже того — разозлила его, именно последний всплеск доконал ее! Разве это то, чего я хотела? Теперь Майя больше не представляет угрозы для меня, она мне не соперница… но почему же так погано на душе? Нужен ли мне Цезарь такой ценой?

В гостиную вбежали люди в белых халатах, оттерли меня. Каталка, кислородная маска, стетоскопы, капельница… все разворачивали мгновенно и на ходу. Кто, когда вызвал «Скорую»?

Роберт вошел следом и оттолкнул от дочери Цезаря. Мне стало страшно. Этот сильный, невероятно сдержанный, властный человек сейчас суетился, то бросался к бессознательной Майе, то хватал врачей за руки, как будто умолял сделать все возможное… да так и было. Он был похож на большую собаку, бестолково кружащую вокруг мертвого щенка, когда она тычется носом в неподвижное тельце, пытаясь поднять и не понимая, что уже поздно, трогает лапой, лижет еще теплую спинку в напрасной надежде, смотрит непонимающе и снова тычется носом… А погом ложится рядом, прижимаясь боком к щенку, как будто тот всего лишь спит, и в глазах ее столько недоумения…

Майю унесли. Роберт шел за каталкой, беспрестанно поправляя одеяло. Я отвернулась, не в силах видеть, как горе сломило несгибаемого, беспощадного человека. Как теперь смотреть ему в глаза? Ведь я практически стремилась к этому! Неужели я такая бессердечная… с отрицательной моралью… демон? Нет, не хочу становиться демоном! Я человек и им останусь!

В комнате никого не осталось, один Цезарь стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу. Я приблизилась к охотнику, тихонько окликнула его. Он не услышал. Я тронула его за плечо. Цезарь резко обернулся, и я отшатнулась. Смуглое лицо посерело, челюсти сведены, словно судорогой, взгляд отсутствующий. Он сжимал обломки деревянного кинжала, из-под пальцев капала кровь. Это он так пытался сдержать собственное горе? Я почувствовала, что не могу больше. Из-за меня два человека потеряли смысл жизни, цель существования!

Повернувшись, я выбежала прочь, не разбирая дороги, не понимая, куда и зачем бегу. Это я виновата в смерти Майи! Глаза щипало от слез. Она еще жива, но сколько протянет? Что же я натворила? Как я могла вести себя так безответственно! Зачем дразнила инкуба? Я не отдавала себе отчета, что все настолько серьезно, просто не могла поверить. Все казалось игрой, все было так легко и фривольно… ну подумаешь, демон! Сексуально озабоченные смешны, не более того. От этого не умирают!

Оказалось — умирают, еще как. Хрупкая девушка Майя, отрада отца, тайная любовь Цезаря… ее или уже нет, или скоро не станет, и все из-за меня. Я должна была не шутить, не сопротивляться и просто ждать подходящего случая. Демон не удержался бы, он бы обязательно увлекся, и тогда…

Поздно. Сожалеть, гадать, где я ошиблась, прикидывать, как следовало поступить, — все поздно. И это было невыносимо. Момент упущен! И Майя умирает. Я огляделась, почувствовав холод, и обнаружила, что стою в саду, как была, в футболке и юбочке, босиком на пожухлой траве. Недавно прошел дождь, трава и кусты вокруг были мокрые, редкие капли падали со склоненных веток на темную от воды скамейку. Я присела на краешек и расплакалась. Не о своей вине — о той, которой предстояло умереть такой молодой…

Все эти кислородные маски… даже если ее подключат к аппарату жизнеобеспечения, а Роберт способен позволить себе такой… Я встрепенулась. Может, это выход? Не зря же там были врачи! Роберт не глуп, тем более речь идет о жизни дочери, он подстраховался, вызвал бригаду лучших, я уверена, медиков. Аппарат будет поддерживать в ней жизнь, а мы тем временем что-нибудь придумаем!