Александр Сапегин - На развилке дорог. Часть 2 Страница 41

Так, за думами о приятном и не очень, наездник не заметил, как Уголёк остановился у берега горной реки, в этот момент всадника можно было брать голыми руками, тёпленьким. Ушедший в себя Андрей наверняка не среагировал бы на сигнал сторожевой «паутины». Выше по течению на берег реки вышли свитские княжны, среди компактной толпы мелькала златовласая макушка хозяйки бродячего балагана. Дракона что-то активно обсуждала с сопровождающими. Обычно спокойная Илирра размахивала руками подобно мельнице. О чём спор расслышать не удалось, громкое журчание воды и шум перекатов заглушали остальные звуки. Нехай с ними…

Андрей расседлал Уголька, хасс, привыкший к гигиеническим процедурам, тут же плюхнулся на землю, всем своим видом говоря, что готов к натиранию чешуи маслом.

— Обождёшь.

Глядя на хозяина, скашивающего небольшим серпом траву на прибрежной полянке и складывающим её на место установки палатки, хасс обиженно порыкивал. А как же он?

— Не рычи, — «косарь» обернулся к обиженному транспорту. — Сейчас поставлю палатку и займусь тобой.

Завершив свои дела и натерев ящера, Андрей распаковал одну перемётную суму и достал из неё свёрток, в котором лежал пучок длинных белых волос, надёрганных из конского хвоста и зачарованных на крепость, кованные рыболовные крючки, несколько поплавков из лёгкой древесины, напоминающей пробку, две тонкие полоски нарезанного свинца для грузил. Удилищ вдоль реки растёт с избытком — выбирай на вкус. Соорудив нехитрую удочку, он прошвырнулся по небольшой рёлке[27], добычей рыболова стал целый холщовый мешочек личинок и червей из-под перевёрнутых коряг и раздробленных пней.

— Рыбку будешь? — спросил Андрей Уголька. Ящер не шевельнулся, но в его взгляде можно было прочитать ответ, что будет, и побольше. Проглот он был ещё тот. — Понятно, всё бы тебе жрать. Ну, ловись рыбка больша и мала.

С сухим щелчком треснула ветка, лёгкая, осторожная поступь говорит о принадлежности к женщине. Андрей, не обращая внимания на посторонние звуки, смотрел на танцующий поплавок. Есть поклёвка, пробитый синим пёрышком трокса поплавок резко ушёл под воду, подсечка и рыбёшка бьется в руках рыболова. Насадив, похожую на форель добычу на кукан, где болтыхалось уже полтора десятка её товарок, Андрей обернулся. Ания, ты ожидал кого-то другого?

Сида стояла, смиренно опустив голову и уперев взгляд в землю, легкий ветерок, играя полами зелёного плаща, не забывал трепать медные кудри. Тонкие пальчики эльфийки, сжимая изломанный цветок, который ей подарил Андрей, нервно подрагивали. Ания повела левым плечом и вскинула голову, видок у сиды был ещё тот, словно её пыльным мешком из-за угла по голове двинули, в зелёных глазищах боль и тоска, страх и надежда.

— Я не могу принять твою Серебринку, Андрэ, — надтреснутым голосом сказала эльфийка, протягивая ему увядшую красоту.

Цветок, в нём причина, предчувствия не обманули. Серебринка, вот как ты называешься! Название соответствовало живым аналогам того, что сейчас было в руках Ании. Когда-то это был ярко-синий цветок с широкими серебристыми прожилками на лепестках, солнечным центром и полностью серебряной ножкой, теперь лепестки померкли, напоминая грязную лужу в которой отражается небо. Недаром эльфы не дарили девушкам цветов…, можно отдать голову на отсечение, цветы служили предложением. Иначе, почему сида так нервничает? Не может… В груди Андрея поселился холодный комок сожаления и тоски, он смотрел на поникший символ предложения руки и сердца и не решался забрать его у побледневшей девушки, неожиданно поняв, что совсем не хочет этого делать. Ания нравилась ему, она не была краше остальных женщин из свиты княжны, но было в неё что-то такое, что заставляло думать о ней и… Помимо воли руки Андрея протянулись вперёд, на мгновение сжали узкую горячую ладошку эльфийки, и Серебринка перекочевала к нему.

Цветы, они во всех мирах были символом любви, но здесь их магическая красота воспринималась гораздо шире. Андрей посмотрел на изломанный цветок, ничего не скажешь, настоящий символ. Его любовь была так же изломана. Злодейка-судьба жестоко посмеялась над ним, лишив Поланы и обманом отобрав Фриду, пусть вампирша не заняла в сердце того места, которое занимала Полана, но она была настоящим светлым пятном в его жизни.

Андрей видел, как с плеч Ании спала невидимая тяжесть, сида облегчённо вздохнула, щёки девушки порозовели, но зелёные глаза эльфийки по-прежнему не думали избавляться от грусти. Не может…, груз, который Ания сбросила с себя, лёг на Андрея, он погладил цветок и прикрыл глаза, только сейчас осознав, что… Но кто она и кто он? Какая может быть любовь? Простая, какая, наверно, бывает у многих — обычная любовь с первого взгляда.

— Я понимаю, — тихо сказал он. Возможно, своим поступком он сломал эльфийке жизнь.

— Спасибо.

Андрей хмыкнул — за такое не благодарят, хотя, по местным обычаям, может, ещё как благодарят.

— Княжна из-за этого изображала мельницу?

— Госпожа имеет право изображать что угодно, — в голосе сиды прорезался ледок.

— Пусть, мне, в принципе, без разницы, что или кого из себя изображает её светлость. Тебе что-то грозит?

— Да, меня могут удалить от двора князя, как запятнавшую честь д… э-э-э, бросившую тень на репутацию госпожи.

— Сурово, расскажи, почему княжна хочет поступить так? Твоей вины в случившемся нет, Серебринку ты, не подумав, взяла, — в Андрее проснулся следователь и аналитик в одном лице, разрозненная мозаика начала собираться в некую картинку. Не хватало пары фактов, чтобы собрать изображение полностью.

— Это её полное право.

— Никто не сомневается в правах Илирры.

— Княжна имеет некие основания не любить меня, больше ничего добавить я не могу, — сказала Ания.

— А хочешь, я добавлю? — спросил Андрей, указывая эльфийке на выбеленную водой и солнцем корягу. Ания села на удобный толстый корень, сложив ладошки на коленях.

— Будет интересно выслушать.

— А ничего интересного. Тебя вывели в тираж. Илирра оказалась очень умной штучкой, снимаю перед ней шляпу, — чёрные, соболиные брови сиды взлетели вверх, про шляпу она слышала впервые. — Причины нелюбви княжны к тебе, или предположения о причинах оной я скажу чуть позже, а пока остановимся на факте приёмки в отряд обидчика Твигара. Я о скромном себе. Думаю, моя персона стала интересна Илирре не в последнюю очередь именно, чтобы ударить по тебе. Княжна намеренно пригласила меня в вирк и оставила за рамками отряда. Разумный ход, таким образом была создана внешняя точка напряжённости. Не секрет, что коллектив лучше всего спаивает наличие внешней угрозы или неприятный для всех членов маленького мирка и коллектива раздражитель. Весь отряд стал смотреть на меня как на пария. Чтобы недоумок, которого приютила Илирра, не натворил дел к нему прикрепляют чуть ли не персональную няньку. Ситуация не на какие думы не наводит?