Сергеевич Клеванский - Земля, которой нет Страница 41

О нет, я не тратил драгоценные песчинки времени на бесполезные упражнения. Я только дышал. Сейчас, сидя на стене, чувствуя перед собой дрожание ветра, это было легко. Но когда обливаешься потом, когда кровь заливает глаза, а мышцы сводит через каждой мгновение, дыхание превращается в пытку. И поэтому было важным, не забывать это делать.

Когда вражеский клинок настигнет меня, я должен буду дышать. Когда судьба обрушит на меня все свои тяготы и беды, я должен буду дышать. Когда сама бездна распахнет свою пасть и изрыгнет тварей и демонов, я должен буду дышать. Я никогда не должен забывать дышать, ведь я в дыхании жизнь. Пока я дышу — я жив.

Так я сидел на стене, наслаждаясь опустившимся покоем и шепотом ветра, рассказывающим мне самые невероятные и невозможные истории о землях, которых попросту нет. Вокруг суетились служащие, гвардейцы, гладиаторы, а я просто сидел, слушая ветер. День, три, девять, я не знаю сколько так провел. Но, уверяю вас, за это время, когда бездна вглядывался в меня, а я смотрел лишь за линию горизонта, бывший наемник научился куда большему, чем мог обучиться, таская тяжесть. Он научился дышать.

В комнате, где неподвижно лежал северянин, сжимающий клинки, было тихо. Тихо и пусто. Лишь изредка, когда этого нельзя было даже заметить, колыхался шелк, занавесивший открытые окна. В эти редкие моменты, будь в комнате хоть кто-то, он бы увидел, как в саду колышется тень.

Она то дрожала на ветру, незримо будоража спящие цветы, то устремлялась в бешеный полет, заканчивающийся рассеченным на двое листком. Тень маленького человечка, вернее — почти человечка, не замирала на мгновение, она всегда находилась в движении. Удар, выпад, снова удар, и вот очередной лепесток падает на землю, оказавшись пронзенным простеньким кинжалом, больше похожим на походный нож. И пусть это было простенькое орудие, даже не оружие, но тень очень дорожила им, ценя больше, чем легендарные клинки, вывешенные по стенам во дворце визиря.

Шелк дрогнул в очередной раз, но тень исчезла. Она, словно ужик, юркнула в помещение и уселась на стул рядом с кроватью, где лежал северянин. Стул уже давно и бесповоротно пропах послевкусием женских духов, а именно — лавандой. Впрочем, это не смущало маленькую тень.

— Сегодня они снова придут, — прошептала она, доверительно склонившись к уху мужчины. — Но Ахефи их обязательно прогонит. Ахефи может, он уже трижды их прогонял. Но они все приходят, а Ахефи никто не верит, потому что они умные, они никому не показываются.

Тень откинулась на спинку стула и повернулась к окну, выставляя перед собой свое грозное оружие.

— Ахефи готов к битве. Ведь только Ахефи может победить Тима Ройса, так ему пообещал сам Тим Ройс.

И они пришли, но у этих бесплотных, грозных теней, словно отбрасываемых оскаленными монстрами, не было и шанса устоять перед тенью маленького «почти человечка», чья грозность и отвага не уместились бы даже в теле великана.

В комнате, где когда-то стояло чуть больше, чем полсотни человек, осталось лишь трое. Один из них — грозный гладиатор, редко когда открывающий рот, но при этом владеющий водой на таком уровне, когда начинаешь сомневаться в её безвредности.

Второй — чуточку депрессивный юноша, лет двадцати пяти, орудующий булавой, крутя её словно вентилятор лопастями. Под его властью находилась земли, и упаси вас светлые боги, усомниться в способностях этого человека. Третьим, как несложно догадаться, был я.

Мы сидели на скамейках, чуть поодаль друг от друга, но не так чтобы между нами лежали пропасти. Просто, сколь не был бы тренирован и даже «трамбован», довольно сложно спокойно воспринимать человека, который, вскоре, либо убьет тебя, либо ты его. Это была даже не неловкость, а чувство сожаления.

Между нами не звучало ни слова, вот уже как две, а может и три недели. Каждый был погружен в свои мысли. Мечник спокойно втирал белый порошок в ладони. Юноша, зависнув, на автомате щелкал заклепкой доспеха, то закрепляя её, то вновь расстегивая. Я же свистел. Вернее, пытался насвистеть хоть какую-нибудь мелодию.

— Эй! — вскрикнул мой сосед. Что удивительно, это был вовсе не обладатель булавы. — Может уже прекратишь свистеть?

— У тебя проблемы с этим?

— Нет, это у тебя проблемы — попросту отсутствует слух.

— А ты прям музыкант, — хмыкнул я, но свистеть все же перестал.

И тут произошло то, чего я никак не мог ожидать. Вечно молчащий, суровый мужик, вдруг запел. Я не знал этой песни, но в ней говорилось о веселой девчонке и не менее веселом пареньке, которые решили приятно провести время после праздника Полетов. Не то чтобы это был памятник музыкальной культуры Териала, но голос у гладиатора был сумасшедшим. С легкой хрипотцой, глубокий, завораживающий. К такому не хватает только вспышек огня на задней фоне, гитары, кожаного прикида с цепями, и звучного названия. Добавь эти простые ингредиенты и получиться рокер века.

— Не знал, что ты умеешь петь, — покачал я головой.

— Видимо распределяющие маласы, тоже этого не знали, — с легкой грустью усмехнулся боец.

— Ты хочешь сказать…

— Да, — кивнул он, складывая руки на коленях. — Перед Распределением, я хотел стать певцом, но маласы не увидели во мне дара и отправили в цех к бойцам, к которым, по их словам, у меня наибольшее тяготение.

— А ты не пробовал…

— Спеть им? — хмыкнул мечник. — Это не земля, это Териал. У меня не было и шанса.

Мы с юношей выпали в некий осадок и еще долго смотрели на человека, которого все это время принимали совсем не за того, кем он являлся на самом деле.

— Жалеешь? — спросил парнишка.

Фехтовальщик замолчал и я уж было решил, что он впал в свое обычное состояние, но вскоре понял, что ошибся.

— Не знаю, — пожал он плечами, скрипя своим плотным кожаным доспехом. — Наверно — нет. В конце концов, на все воля Термуна.

— На все воля Термуна, — согласно вздохнул юноша.

— А по мне так это неправильно, — возразил я. — Нельзя кому бы то ни было позволять решать за себя свою же судьбу. Ни человеку, ни богу, ни вашему Термуну.

Мечник сощурился и положил руку на гарду.

— Опасные слова говоришь землянин.

Я лишь улыбнулся и уставился в потолок, откидываясь на скамейке.

— Знаете, я когда хотел попасть сюда — к вам. Давно… хотя нет, не так уж и давно это было — пару лет назад. По услышанной мной легенде, здесь жили свободные люди. Последние свободные люди на Ангадоре. Но вот я на Териале уже почти пятый сезон, а свободы так и не увидел. Иллюзию — возможно, но не свободу.