Алина Илларионова - Оборотни Его Величества Страница 41

— Э-э, хозяин, это наука тонкая! Одна девка мажшшется, а вторая пужшшается, покуда не побелеет. Хозяйка давеча зелёной обмазалась, так меня чуть инффырркт не хватил. Вон, даже хвост посседел! — кот свесил под хозяйский нос угольно-чёрную конечность, присыпанную белой пудрой. Вилль присмотрелся:

— Это, друг ситный, мука… Твой нос… тьфу! хвост и здесь из всех кастрюль торчит?!

— А шшто? Должность ответственная, а при дворе, можшшно сказать, так и вовсе опассная.

— Ладно, дегустатор-смертник… — аватар с некоторой опаской капнул из очередного флакона и, поболтав рукой, взбил сразу воротник пены. — Давай о покушении рассказывай.

Кот почесал лапой за ухом.

— А шшто рассказывать? Чай, Повелитель уж вссё рассказал…

— Так он вкратце, а ты подробности выкладывай… Симеон?! — Вилль приподнял бровь. Ох, нечисто что-то…

— Да я ужшш и не помню…

— Симка, что за мужики приходили с магом?!!

— Ой! У меня ж пирог горит! — домовой схватился за голову… и пропал.

Гвардеец, не мигая, уставился на опустевшую полку. Просто слов нет!!!

Значит, в отпуск отправили? Со всеми вытекающими?! Доступ к информации перекрыли?!! Отстранили от дел наглухо?!! Симку подговорили?!!

Спасибо, Винтерфелл, что поработал мешком песка для вражьих кулаков, а теперь наслаждайся заслуженным отдыхом и не суй мокрый нос в дела начальства!

— O-ohh, Thie narrash Shantelle, nort’festea… — злющий северный волк ушёл под воду с головой, и непечатный конец фразы потонул в бульканье. Вынырнул в шикарной пенной шапке. Вот тебе и эльф в мыле!

Чёрное бутылочное горло, лукаво глядящее пробкой из тазика с колотым льдом, привлекло внимание сразу, но пару месяцев назад Вилль сам для себя утвердил сухой закон. Теперь можно снять табу, тем паче, что повод выдался отменный. А Шантэль… Чем больше и бестолковей дёргаться, тем изворотливей становится правда. А если целенаправленно красться тихой сапой, ответы сами повылезают из всех щелей.

Лёд уже подтаял, и поймать мыльной рукой скользкую бутылку оказалось непросто. Острый клык впился в затычку, подцепил…

Усилий не потребовалось. Пробка с оглушительным грохотом вылетела пулей, едва не прихватив клык вместе с резцом; срикошетила о синехвостую русалку на потолке, пририсовав морской деве добавочный пупок; щёлкнула по лбу обалделой физиономии в зеркале; свистнула над макушкой пригнувшегося Вилля, прострелив «шапку» насквозь; впечаталась в стену и, наконец, упокоилась в компании прыгучего мыла. Пена, меж тем, брызгала фонтаном, привнося в атмосферу распаренной комнаты лёгкий оттенок спирта. Когда извержение закончилось, напитка осталось две трети. В самый раз! О, да, в самый раз для молодого гвардейца-аватара, если этот аватар хочет отпраздновать, а не напиться вдребезги и провести последние минуты жизни на дне дворцовой ванны.

Вилль храбро отхлебнул. В носу защипало до слёз. Лениво и смачно вино плюнуло кипенной пеной. Прокисло, что ли? Может, это деликатес такой вроде сыра с плесенью?

Перебродившее вино оказалось чудным. Но вкусным, факт. Сладковато-кислым, освежающим и лёгким. Памятуя о коварстве пены, аватар глотнул ещё, осторожненько. Почему-то захотелось лимона с тёртым шоколадом.

Нарастающее блаженство прервал деликатный стук в дверь.

— Л’лэрд Винтерфелл? Сударь! — позвала служанка.

— Флёна, не входи! Что-то случилось?

— Я вам спинку потереть пришла!

— Я уже потёр! — Вилль с удовольствием почесался о бортик ванной.

— А… ваш вечерний туалет… — растерялась служанка.

Вилль оторопел не меньше и чуть не брякнул «сам схожу».

— Флёнушка, я всё сам. Спасибо!

— Х-хорошо, л’лэрд. Я вам ночную сорочку тогда на кровать положу, вместе с колпаком.

Ночную… соро-о-очку?!! Колпа-а-ак?!!

— Флёнушка, будь другом, найди мне порты, а?

Милая девушка хотела быть другом, поэтому согласилась.

— Только не рейтузы в облипочку и не панталоны с кружавчиками, а порты! Хлопковые! — крикнул вдогонку отпускной гвардеец.

Домывался он в темпе вальса, при растирании ускорился до плясовой.

Флёна оказалась девушкой понятливой и расторопной. Доставила именно то, что просили. Порты! Не хлопковые, правда, а из мягкой тонкой шерсти, что к телу оказалось ещё приятнее. Сорочка лежала тут же, на кровати. Длинная, почти до пят, и с кружевной пелеринкой. Прямо как у деревенских замужних баб. Накинув свежую рубашку, аватар замер у круглого сервированного столика как кот над салом. В центре возвышалось орочьих габаритов блюдо с горой отбивных, истекающих сладким соком, присыпанных кинзой и колечками свежего лука; многочисленные соусницы радовали разнообразием цветовых и вкусовых оттенков; нарезка сырокопчёная, варёная, вяленая и сырная открывали перспективы сказать новое слово в бутербрододелании; малосольные огурчики не больше мизинца величиной, маринованные помидоры… И всё это великолепие — для одного изрядно похудевшего оголодавшего волка!

В окно поскребли так вовремя, что Вилль не удивился и пошёл открывать. Меж двух когтистых ручек к стеклу прижимался сплющенный пятачком нос. Едва задвижка скользнула в бок, нос этот проник в образовавшуюся щель и зашевелился, втягивая божественный аромат жареного мяса.

— Дурацкие здесь предрассудки! Если идёшь в гости после заката, все думают о чём-то… — с помощью Вилля преодолев подоконник, Алесса покрутила пальцем в воздухе, потом беззаботно махнула рукой.

— Тебя не заметили? А то в столице не принято по стенкам ходить. По крышам, кстати, тоже.

— Дворецкий в обмороке. Очухается — решит, что почудилось.

— Или — что хитник лезет.

— Я и пришла затем, чтобы похитить твои отбивные! — вывернувшись из кольца рук, науми промаршировала к столу и, не теряя времени, вооружилась двузубой вилкой.

— Ещё не ужинала?

— Творожной запеканкой! Фу!

— Да у меня ж и вино есть! — вспомнив, просиял Вилль. — Правда, оно прокисло, но я уверен, что так и задумано.

Подруга отсалютовала наколотой отбивной:

— Тащи! Нехай тухлятина — у нас, оборотней, желудки лужёные!

Факт!

…Тай-Линн приникла к бутылке аки вампир к девичьей шее, однако ж ничуть не захмелела, уделив достаточное внимание нарезке и отбивным. Аватар, умилённо хихикая, потыкал в округлившееся тугое пузико.

— Тебе хорошо: лопаешь за семерых, а всё тощий как щепка, — добрая подружка опробовала пресс кулачком. Святая наивность.

— Я не тощий, я жилистый, — возразил гвардеец, шутливо согнув руку в локте. — Лесь, в чём дело? Только не говори, что ты пришла исключительно отбивных ради.