Макс Каменски - Вера Страница 41

Тёмный Инквизитор пьянился той силой, которая рождалась из дикого желания жить, бушевавшего в сердце храбреца в воронёной кольчуге. Ещё секунда – и голова мастера стали слетела с плеч. Командир Глефы с щелчком вложил клинок в ножны. Дело было сделано.

Оставшиеся маги сдались на милость победителей, которой, правда, к ним не проявили, добив прямо на холме.

Что ж… ещё одно знаменательное событие в жизни ничтожных… ещё одна трагедия в пути никчёмных. Так вся история человечества: победы, поражения, вновь победы. Ни в том, ни в другом, смысла нет и не будет. Сегодняшней кровью Глефа не стала владычицей Севера, не уничтожила Бреган Дэрт. Да, возможно, в политической жизни северной части Гипериона этот клан укрепил позиции, но, принимая во внимание скорую гибель Святой Инквизиции и наступление вечно жадного Ренессанса, будущее Глефы будет тяжким. Ренессанс долго не телится с конкурентами. Хотя, всё едино. Когда на землю Гипериона вступит Культ, объединившись с дружинами Ордена, дни всех ничтожных кланов будут сочтены.

Вся жизнь состоит из маленьких да побольше проблем, и их решать – всё равно, что воздухом дышать. Маг улыбнулся. Жизненный девиз…

Чёрный Инквизитор взял в руки ловца, и, закрыв глаза, медленно произнёс:

–  Астара-ностра-Вите’рона’стим!

Ловец ярко засветился, и тёмное облако исчезло вокруг него, оставив лишь чёрный след на коже, обтянувшей цилиндр – знак того, что агрегат заряжен. Маг трепетно уложил его в сумку. Та сила, что сейчас вобрал в себя Ловец, просто безумна. Если…

Служитель Ордена не успел толком понять, что произошло, как оказался на земле, дёргаясь в ужасных припадках боли, рвавшей его на куски. Голову будто сдавили огромными клещами. Чёрный Инквизитор хотел кричать, что есть мочи, но голос покинул его. Маг в агонии стал скрести ногтями землю. А затем всё исчезло. Боль пропала!

Тёмный служитель, тяжело дыша, поднялся на ноги… Произошедшее ему было понятно… очень даже понятно. Откат силы – вещь, которая бывает при образовании новых сверхмощных энергетических полей. И он знал, откуда пришёл откат. Чёрный маг посмотрел на горный хребет Тансмангара к северу от этих мест. Треклятый некромант делает что-то очень нехорошее. Даже по меркам Тёмного Ордена.

Каждый шаг мамонта отдавался болью в измученном сердце. Каждое покачивание в проклятой коляске заставляло передёргиваться все мышцы. Всё болело. Но раз болит, значит живёт, а это – самое главное!

Мерлон опустил тяжёлую голову на грудь, пытаясь хоть немного вздремнуть, пускай и в неудобном сидячем положении. После произошедшего ему требовался сон. Простой крепкий сон.

Он пристроился с правого борта огромной коляски, прикреплённой к спине мамонта, и в полузабытьи ловил обрывчатые фразы разговора спутников. Как он понял, его вместе с Диролем и Чедвиком подобрал специальный патруль. Чедвик был сильно ранен, и в бессознательном состоянии лежал посередине этой развалюхи. Мерлон попытался разглядеть хоть что-нибудь вокруг, но перед глазами плыло, и после нескольких безуспешных попыток он откинулся на борт и вновь опустил голову.

Было жарко.

– Что с этим юнцом? – ворвался в сознание чей-то до боли знакомый голос.

– Ранен он, ядом, – прогремел в почти беззвучной пустоте другой голос, старческий… видно, Дироль. – Только как выжил – ума не приложу.

– Может, выпил что? – эхом отражаясь от стенок несуществующего пространства, послышался вопрос.

– Вряд ли. Настойка мельверы и корня мандрагоры – штучка дорогая, и сомневаюсь, что у него хватило бы денег.

– Но всё же возможно!

– А, чёрт с ним, – последнее слово рвануло по больному сознанию особенно сильно.

Вокруг пронзительно зазвенело, и забытьё накрыло разум иссиня-чёрной пеленой.

Ну что, ничтожное существо… Ты готов к новому пути?

«О чём ты? Кто ты?»

Я твоё зеркало… Твои самые тайные желания… Я твой хозяин…

«Хозяин у меня один – это я!»

О нет, дружок, ты сильно заблуждаешься. Да, каждый человек имеет волю, но кто сказал, что воля принадлежит его разуму? Воля, мой друг, есть то, что рождается с тобой вместе, а не в тебе.

«Я устал от тебя… Сгинь…»

От меня невозможно отмахнуться, от меня нельзя убежать… Я есть ты… А ты – это я… Как парадоксально.

«Иди к чёрту!

Только вместе с тобой… За всё нужно платить… Ты сделал шаг на тропу, с которой не можешь сойти. А тропа эта ведёт к вершинам… по дорогам, окрашенным кровью. Ты решил доказать, что ты не червяк. Что ж, возьми себя в руки и вперёд! К смерти!

«НЕТ!»

С диким криком Мерлон очнулся от мерзкого видения и резко открыл глаза. Кровь бешено стучала в голове, заглушая прочие звуки. Теперь он точно знал: с ним кто-то говорил… С ним говорил кто-то внутри него! И образы. Тёмная гора, чёрная, словно уголь, над ней в ехидном злорадстве нависла алая луна… а вокруг горы – реки. Реки крови, а посреди них стоит голый мужчина и дико смеётся. Этот смех…

– Дружок, чего раскричался? Рены к нам успеют явиться. На всех хватит, – пробормотал седовласый мужчина с изуродованным шрамами лицом, и синей, испачканной кровью и грязью робе.

Фанфарор… И он здесь.

– Что? Не ожидал встретить? – улыбнулся друид, отчего его лицо стало ещё неприятнее.

Мерлон не ответил. Ему сейчас было на всё наплевать. Видение пропало, но липкий неприятный страх засел в сознании. Голова трещала.

Юноша огляделся: со спины мамонта можно было осмотреть пологую, с редкими рощами местность, на многие километры вперёд. Но ничего особенного, кроме десятков столбов дыма, поднимавшихся из-за горизонта, видно не было… Скучные поля с пожухлой травой и низкорослыми деревьями, чьи ветви поникли, словно в трауре. На землю лилось много крови.

– Селяне бегут со всех концов. Рены грабят деревни и убивают мирян, не щадя ни женщин, ни детей, – сказал Фанфарор, внимательно наблюдая за Мерлоном.

– Одного не пойму: зачем? Ну, порезали пару семейств для страху… Зачем все деревни-то? Зачем убивать тех, кто станет нести деньги в казну?! – возмущался Дироль, отбивая такт своих слов кулаком о борт коляски.

– Видно, сеньоры хотят раздать завоёванные земли своим вассалам, – как-то пусто и отстранённо ответил Фанфарор. – Но на черта им земли без крестьян?

– Может, рабов пригонят, в таком случае, – хмуро пробормотал Дироль. – На них меньше затрат. Скорее всего, это единственное объяснение.