Елена Ларичева - Сонная ученица Страница 41

Выбравшись на твердый участок земли, Ревинг скинул заплечный мешок, вытащил тушки двух уток, кинул на траву и, шепча заклинание, быстро-быстро замахал руками вдоль тела, заставляя болотную грязь стекать с него. Номар просто крутанулся на месте, возвращая одежде и коже чистоту.

- Думаете, поможет? - не открывая глаз поинтересовался эльф. - Грязь насквозь в нас проросла, как поганки или мухоморы, как древесные грибы. Ее еще не видно, но она уже в вас - пустила корни, завоевала жизненное пространство, набухая, питаясь мясом и кровью…

- Фу! - Ревинга передернуло. - Какую гадость несусветную несешь! А еще эльф!

- Я злокозненный ириец, мне можно, - остроухий потянулся, сел, выплюнул травинку, кислым взглядом оценил подстреленных уток и фыркнул. - Тощие.

- Ты проявил непочтение к этим славным дамам, и в наказание будешь их жарить! - Объявил приговор ведьмак.

Он погладил ладонью длинную раздвоенную бороду (в лесу лень бриться - все равно не оценят), с удивлением обнаружил в ней лесной мусор, выругался в полголоса и принялся вычесывать все лишнее.

- Как девка, прямо! - фыркнул Номар, успевший сбегать в шатер за кувшином, и сейчас с удовольствием умывавшийся.

- На себя посмотри, - не остался в долгу повеселевший Ревинг. - Когда в последний раз стригся?

- Мне можно. Я чародей, - Номар уселся рядом с Лицем, изредка поглядывая на суетящихся у госпитальных шатров девушек. - Анверо вообще не стрижется, - Заметил он как бы между прочим.

- Бросьте вы дурачиться! - упрекнул их Лиц. - Номар, иди проверь нашего мутанта. Что-то не кричал долго. А я, так и быть, уточек общиплю и пожарю.

Он поманил пальцем бездыханные птичьи тушки, и те полетели за ним, смешно трепыхая мертвыми крыльями.

- Позер, - поморщился Ревинг, провожая его взглядом. - Все эльфы - самовлюбленные эгоисты!

- Только ему не говори. Он уверен, что скоро загнется от великодушия.

- Как ты с ним работаешь? - не переставал удивляться ведьмак. - Он же занудный!

- Занудный, но умный. У вас обоих можно много полезного почерпнуть.

- Ты и меня в зануды записал? - ужаснулся Ревинг.

- Ну что ты, друг, - почти искренне удивился Номар, поднимаясь с травы и отряхиваясь. - Хочешь посмотреть на наше очередное произведение?

- За издевательства над природой боги вас когда-нибудь покарают. Если Запредельное не доберется первым. Оно, прости за богохульство, проявляет больше интереса к земной жизни, чем создания Неба.

Ведьмак и чародей вместе вошли под полог шатра. Ревинг тут же зажмурился и закрыл ладонью глаза с непривычки, ибо внутри оказалось слишком светло. И жарко. Пахло едкой химической дрянью, которую ведьмак, всецело полагавшийся на травы и коренья, терпеть не мог.

Номар в ожидании, пока друг освоится, сдвинул расставленные на столе склянки с реактивами в один угол, сложил разбросанные по дощатому настилу бумаги, захлопнул сундук, из которого так и остался торчать белый рукав рубашки.

- Вы тут еще и спите? - проморгавшийся Ревинг кивнул в сторону узкой жесткой лежанки за столом.

- А как же. Наши милые зверушки темноты боятся, вот и дежурим, колыбельные поем. У эльфа это здорово получается.

- А я-то думал, он для девиц из госпиталя на арфе бренчит, - Ревинг заглянул за картонную ширму и гадливо поморщился. - Я после такого зрелища спать не буду!

- Девицы же спят, - усмехнулся Номар, отводя со лба длинные пряди. - Испробуй рецепт Лица - музыка плюс девушки, и все в норме. Особенно, последнее средство хорошо, - мечтательно улыбнулся чародей.

- Вы всем лекаркам головы позадурили. Забеременеет хоть одна, пожалуюсь генералу, - с напускной суровостью пригрозил ведьмак, пропуская за ширму Сьятора, потом, подумав, вошел следом.

В черной, занимавшей большую часть шатра клетке заворочалось и застонало нечто крупное, противоестественное для этого мира, грозное и жалкое одновременно.

- Кто на этот раз? Очередной умалишенный из благотворительных больниц? Или бездомный бродяга? - брезгливо поинтересовался Ревинг, стоя поближе к ширме.

- Орк. Пленный, - нехотя ответил Номар.

На голос чародея кошмарное создание откликнулось тихим всхлипом, встало, демонстрируя немалый рост, и на четырех мощных лапах приблизилось к переплетающимся частым прутьям решетки, сияющим даже ярче горящих здесь ламп.

Крупное мясистое тела чудовища покрывали красные ороговевшие наросты, еще не превратившимися в непробиваемый панцирь. На длинной шее покачивалась орчья голова. Взгляд вполне осмысленный, не обвиняющий, не укоряющий, смирившийся, обреченный.

Ревинг почувствовал, что вспотел. "Зарычи, что ли! На прутья кинься! Хвостом своим шипастым лупани! Но не смотри так!" - мысленно взмолился ведьмак.

- Хорош? - оборачиваясь к нему, спросил Номар. - Понимаю, - правильно оценив чувства Ревинга, тут же согласился чародей. - И мои бы глаза на него не смотрели! Одно не позволяет сойти с ума - такая уродина бережет жизни от двадцати до пятидесяти наших солдат - в штабе подсчитали. Чудовища почти не подвластны чарам орков, мы постарались.

Существо завыло, замахало клешнями, затопотало.

- Жрать хочет! - догадался его мучитель и скрылся за ширмой. Но тут же вернулся, волоча тяжелый ящик, в котором лежали тщательно упакованные и пронумерованные пайки. Взяв с тридцать восьмую по сорок третью порции, Номар высыпал все неаппетитное содержимое в металлический тазик, приподнял дверцу и быстро впихнул еду в клетку, тут же защелкнув замки обратно.

Монстр тяжело повернулся, еще не обжившись в изменившемся теле, распластался по дну клетки, засунул голову в миску, зачавкал.

- Поедем отсюда, - подтолкнул Номар друга, зачарованного уродливой картиной.

- Дней пять растите? - спросил ведьмак, задвигая за собой ширму.

- До трех с половиной сократили. Генералы требуют еще быстрее, но кости не успевают окрепнуть, панцирь не твердеет. И мы не железные. Днем стережем, ночью сны с ними делим, тела их деформируем. Думаешь, мы хоть раз к ним ножом прикасались? Явные чары плюс Сновидения - весь секрет.

Они вышли на воздух, чтобы обнаружить: - привезли раненых. Проложивший сюда дорогу через топи Балзио Латас уже стоял рядом с эльфом и делился новостями, оживленно размахивая длинными руками. Следопыт выглядел болезненно тощим, словно мучимый голодом с детства. Неприятные черты лица, тем не менее, притягивали к себе взгляды. Густые прямые волосы были обрезаны по кругу так, что казалось - на голову Латаса надета темная блестящая шапочка.

Талант чародея очень ценили в армии, ибо он мог провести большое количество воинов через топь, выбирая редкие сухие участки, где необходимо, вымораживая тропы. Без его усилий не было бы этого лагеря, и нынешнего солдатского в сердце топей тоже не было. Вездесущие орки перестреляли бы Калесское войско как кроликов в клетке.