Барбара Хэмбли - Ледяной Сокол Страница 41

– Беспокоиться не о чем, – сказал Бектис, аккуратно пряча магический кристалл в мешочки из шелка, меха и бархата, сворачивая серебряную треногу и оглаживая седую бороду. – Ваир задержался, потому что на их лагерь напали Белые Всадники, только и всего. Они уже в пути и к закату будут здесь.

Хетья начала было смотреть по сторонам, но чародей небрежно заметил:

– О, я совершенно уверен, что оба Акулы уже мертвы.

Тир тоже оглянулся и, конечно, никого не увидел. Но его движение привлекло внимание Бектиса.

– А почему у этого ребенка развязаны руки?

– Я водила его в лес пописать, – сказала Хетья, и ее глаза полыхнули негодованием. – Я не отходила от него дальше, чем на полшага. – Под ледяным взглядом Бектиса она отвела Тира назад к сикоморе, к которой его привязывали, велела ему заложить руки за спину и крепко стянула их, а потом привязала к сыромятной веревке, обмотанной вокруг ствола дерева. – Упрямый старый болван! С тобой все нормально, малыш?

– Все хорошо, – ответил Тир, садясь, скрестив ноги, и стараясь не думать про спрятанный в башмаке кинжал. – А другой Акула тоже мертв?

– Похоже на то. – Она увидела страх в его глазах, погладила по голове и добавила: – Тебе не о чем беспокоиться, милый. Их никто не убивал. И они… – Она задумалась. Тир предположил, что она ищет слова, которые не откроют ему слишком много. – Они не были настоящими людьми, – сказала она наконец. – Они… ну… они не живут долго, и им не больно, когда они умирают.

– А что они такое? – Тир не мог понять, хорошо это для него или плохо. Когда умерла Тафи, самая старая из кошек, мама успокаивала его тем, что кошки живут меньше, чем люди, но для Тира это было ужасным открытием. Мысль, что существуют создания, похожие на людей, но на самом деле не люди, тоже напугала его.

Хетья прищурилась, и Тир понял, что это тайна, которую она рассказать не может.

– Не думай об этом, милый. – И она пошла к Бектису, на ходу закручивая волосы на макушке и закалывая их бронзовой шпилькой из тех, что носила в кармане. Она говорила с чародеем вполголоса, но по ее жестам было понятно, что она разгневана – разгневана и напугана. Она очень красноречиво жестикулировала, и по тому, как она махнула рукой в сторону тополиных рощ, по жесту, которым она провела себе по горлу, Тир понял все, о чем она говорила, словно стоял рядом.

Белые Всадники однажды уже напали на них. Бектис покачал головой и пощелкал пальцами, будто разбрасывал вокруг какую-то труху. Потом он прикоснулся к хрустальному устройству, висевшему в золотой сетке у него на поясе. Но Тир достаточно наслушался рассказов от Ингольда, Руди, Януса и Ледяного Сокола и знал, что Белые Всадники по-прежнему наблюдают за Бизоньим Холмом. Их мертвецы гнили потихоньку в овраге далеко от лагеря, и над этим местом кружили стервятники, но они не те люди, которые просто скажут: «Эта добыча нам не по зубам, давайте оставим их в покое».

Белые Всадники никогда никого не оставляли в покое.

Однако вовсе не Белые Всадники появились со стороны бесплодных земель на исходе дня.

К этому времени Бектис начал нервничать. Он метался во все стороны и рявкал на Хетью, которая делала всю работу в лагере. Она принесла воды, в полдень приготовила еду, хотя Тир, привязанный к дереву, заметил, что она не уходила далеко в лес.

Она привела лошадей, и Бектис произнес какие-то заклинания. Тир подумал, что чары Ингольда, не дающие лошадям убегать или быть украденными, куда действеннее, но вслух ничего не сказал. Он заметил, что для заклинаний охраны и для того, чтобы зажечь костер, Бектис воспользовался устройством из ярко светящихся кристаллов, и немного удивился, потому что Руди говорил, что не требуется сильно колдовать, делая такие вещи.

Когда небо окрасилось киноварью и золотом, а тени удлинились, Бектис прошел к склону, все еще держа в руках драгоценные камни, и прищурил глаза, всматриваясь в южную сторону.

– Ага, – довольным голосом сказал он. – Наконец-то.

«Я должен быть храбрым, – твердил себе Тир, глядя на линию всадников, раскачивающиеся повозки и блеск оружия. – Я должен быть храбрым».

Это была настоящая армия, больше, чем самая большая разбойничья шайка, которую когда-либо видел Тир. Там были только мужчины, в отличие от стражей и тех бандитских отрядов, о которых Тир слышал раньше. В основном они были чернокожими, у некоторых волосы белые, у некоторых – черные, некоторые совершенно лысые, как и Акулы. Тир вспомнил, как Руди описывал чернокожего принца, который хотел жениться на его маме.

Припомнил он, и как звали алкетчского генерала с серебряным крюком вместо правой руки. Он предал войска, что сражались против дарков в их Гнездах, увел оттуда своих людей, потому что хотел иметь собственное войско, и оставил людей из Убежища погибать. В Убежище было полно сирот, чьи мамы и папы погибли тогда в ужасе огня и Тьмы.

У человека в длинном белом плаще, который спешился и поднялся на холм, чтобы поздороваться с Бектисом, был именно такой крюк, но не это было в нем самым ужасным. В его желтых глазах отчетливо читалось, что ему совершенно все равно, жив ты или мертв.

– Господин Ваир, – в голосе Бектиса звучали льстивые нотки, словно Ваир был самым важным человеком во Вселенной, и маг даже церемонно поклонился ему, как королю.

– Мальчик у тебя? – Голос звучал так, словно камни скрежетали друг о друга.

«Я должен быть храбрым».

– Он здесь, в целости и сохранности, о великий господин. Мой магический кристалл сообщил мне, что ваше войско окружило Убежище Дейра.

Это потрясло Тира и вызвало новый приступ паники.

– Это великолепно!

Ваир сделал нетерпеливый жест.

– Вас преследовали?

– Только до вершины перевала, господин мой. Чародея Ингольда в Убежище нет, они послали за мной другого мага. Я ударил его молнией и засыпал перевал снежным бураном. После этого я ежедневно проверял перевал. Заклятия, которые я на него наложил, еще держатся.

– А Ингольд? – Он словно дал Бектису пощечину. Речь его, хотя он и говорил на языке Вэйта, звучала непривычно, даже ударения он ставил неправильно.

– Он все еще в Гае.

Сердце Тира упало, но он подавил непрошеные слезы.

Холодные волчьи глаза уставились на него, оценивая, как они, видимо, оценивали все вокруг, проникая, казалось, вглубь души.

– Зачатый демоном сын Зла… Где девка?

– Я здесь, Ваир на-Чандрос. – Хетья шагнула вперед, вытянувшись в струнку. – Аниде итбах амраммас а тейелсан – «невежа легко говорит о том, чего не понимает». – Звучные слова лились с ее языка, как волшебная речь чародеев, и лицо ее словно стало длиннее и тоньше, на губах больше не играла широкая ухмылка, карие глаза были холодны, как у жрицы. – Девица Хетья, дочь Уранве, тоже здесь, со мной, но главное, что здесь я, Оале Найу, здесь, на месте, где я стояла три тысячи лет назад, и я не допущу, чтобы мною пренебрегали.