Дэвид Дрейк - Владычица Подземелий Страница 41

Гаррик посмотрел на Тинт. Та почувствовала на себе его взгляд и осмелилась поднять голову. Девушка-обезьяна все еще дрожала от страха перед змеями. Он не мог бросить Тинт, но и оставаться здесь на Змеином Острове тоже не собирался; принц решил попытать счастья и добраться до Лаута, другого выбора у него не было.

Гаррик широко улыбнулся атаману.

— Хорошо, мастер Вескей. За прошедший год я овладел многими навыками, пожалуй, на какое-то время соглашусь попробовать себя и в роли разбойника и бунтовщика.

Вескей наклонился вперед и похлопал Гаррика по плечу.

— Ты будешь хорошим разбойником, друг мой. Добро пожаловать в Братство.

Кэшел заслонился рукой от полуденного солнца и посмотрел на сверкающее под его лучами море. Вода в бухте напоминала гладкое зеркало, и лишь на горизонте темнела цепочка рифов. Воздух дрожал от нестерпимого зноя, и все живое стремилось укрыться в тени.

— Самое время отправляться, — обратился он к Тильфозе. Девушка сидела рядом, под тем самым обломком скалы, откуда ночью напряженно всматривался в темноту Кэшел. — Нужно пересечь рифы, пока стоит штиль. Правда, надо грести.

Парус, прикрепленный моряками к уцелевшей от старого корабля мачте, безвольно поник. Им всем придется сидеть на веслах. Конечно, за исключением Тильфозы.

Кэшел вытер руки о тунику. Он привык к тяжелой работе и, если нужно, возьмет в руки весло.

Метра колдовала на поляне, специально расчищенной для нее Кэшелом среди папоротников. Защитный полог, использовавшийся ею раньше в магических ритуалах, теперь стал частью снаряжения. Не желая привлекать к себе внимание команды, Метра постаралась найти укромное место, а моряки, как и большинство обычных людей, вовсе не желали находиться рядом с волшебницей.

Кэшел не боялся магии, но был рад, что не видит Метру. Она никогда ему не нравилась и доверия не вызывала.

— Ты же поднял тот огромный камень. — Тильфоза оторвалась от чтения какой-то книги в коричневой обложке. — Тебе это будет нетрудно.

— Да, пришлось попотеть… — Кэшел запнулся, подбирая слова, чтобы лучше выразить мысль. — Но то, что я убил того каннибала… Понимаешь, я хочу все забыть.

Он замолчал, посчитав, что Тильфоза не сможет его понять. Но она уж точно не будет насмехаться над ним как односельчане: о, этот глупый осёл Кэшел не может сказать ничего стоящего. Девушка улыбнулась, но лицо ее оставалось печальным, а в глазах дрожали слезы. Она перевела взгляд на песок и сгорбилась.

— Я хочу уехать с острова, — прошептала Тильфоза. Ее плотно сжатые руки задрожали, и Кэшел испугался, что она заплачет. — Я готова выбираться отсюда вплавь, если не получится спустить лодку на воду. Но они же справятся с этим, правда?

Девушка подняла глаза и посмотрела в сторону шлюпки, возле которой толпились моряки. Под руководством Крюка они уже нарастили стенки из остатков палубы разбившегося корабля и закрепили мачту, превратив ялик в небольшое судно.

— Да, думаю, они сами не хотят затягивать с отплытием, — подтвердил Кэшел, постаравшись придать голосу уверенности. Тильфоза верила ему и искала поддержки; нельзя смеяться над ней за то, что девушка поддалась минутной слабости. Ведь минувшей ночью, когда ситуация приняла опасный оборот, она переборола страх и бросилась ему на помощь. Сейчас же, когда монстр из золотого гроба рассыпался в прах, она позволила себе расслабиться.

Тильфоза задумчиво смотрела на море. Моряки продолжали крепить к лодке руль. Ящики с провизией и бочки с водой стояли на берегу; похоже, до отплытия еще оставалось время.

Кэшел откашлялся.

— Можешь рассказать о своем женихе и об острове, с которого он родом? Мне ничего не известно про Лаут, сам ведь я с Хафта.

В действительности же еще несколько месяцев назад Кэшел ничего не знал даже о графе Ласкарге из Каркозы, столицы Хафта, и даже не догадывался, кто вообще правит Лаутом. Жители деревни Барка мало путешествовали, а купцы, приезжавшие к ним за овцами и шерстью, не слишком распространялись о тех местах, откуда прибыли.

Тильфоза взглянула на него и неожиданно рассмеялась.

— Спасибо, что пытаешься отвлечь меня от грустных мыслей. Ты на самом деле хочешь знать это?

— Конечно, — уверил ее Кэшел. На горизонте он заметил черное пятнышко. — Ведь у меня появилась возможность узнать что-то новое, и я не желаю ее упускать.

Юноше казалось, что темневшее вдали пятнышко — альбатрос, хотя с такого расстояния он мог и ошибиться. Даже чайки старались держаться подальше от острова, а уж их точно не волновало ничего, кроме набитого брюха.

— В этом нет особой тайны, — негромко начала рассказывать Тильфоза. Моряки, возившиеся с лодкой, их не слышали, но рядом были джунгли, где колдовала Метра, — туда и смотрела сейчас девушка. Отвернувшись, она продолжила: — Но от меня это держали в секрете. Я думаю. Метра…

Тильфоза понизила голос, Кэшел понимающе кивнул.

— Мои родители погибли, когда я была совсем маленькой, даже их лиц не помню. Они утонули в море. С тех пор я не люблю море. Но когда пришлось ехать на Лаут, выбора мне не оставили.

— Когда ты познакомишься с моей сестрой Илной, — поспешил отвлечь ее от грустных мыслей Кэшел, — вы поладите, да и мои друзья тебе понравятся.

Тильфоза нахмурилась.

— Потому что они также не любят море?

— Нет, что ты, — попытался успокоить ее Кэшел. — Просто им часто приходится делать то, чего они боятся.

Юноша улыбнулся при воспоминании о близких ему людях, особенно о Шарине. Ее милое личико и мелодичный смех навсегда поселились в его памяти.

— А как же ты, Кэшел? — спросила Тильфоза. — Ты тоже берешься задела, которых боишься?

Кэшел пожал плечами.

— Единственное, что заставляет меня беспокоиться, это отсутствие работы.

Он смутился своих хвастливых слов и замолчал.

— После смерти родителей, — продолжила Тильфоза, — я попала под опеку храма нашей Лунной Владычицы в Доннеле. Священники заботились обо мне, дали образование, достойное девушки из благородной семьи. Но им не удалось сделать из меня монахиню, и я знаю о храмовых ритуалах не больше, чем простая домохозяйка.

Кэшел кивнул, показывая, что внимательно слушает. На Хафте священники пели гимны Великим Богам во время главных праздников, простой народ поклонялся им и платил дань, о чем делались записи в книгах учета. Оказывается, на Тизамуре все обстоит иначе. По крайней мере…

— Почему ты всегда говоришь о Владычице? — спросил Кэшел, посмотрев девушке прямо в глаза. — Ты имеешь в виду Госпожу, так ведь?