Виктор Емский - Индотитания Страница 41

ПРОФЕССОР. Их, богатых, не поймешь. Но нам — на руку.

КОНТУШЁВСКИЙ. Когда же я, наконец, умру?

ПРОФЕССОР. Скоро. Не ной.

КОНТУШЁВСКИЙ. И что ты для меня на этот раз приготовил?

ПРОФЕССОР. Тебе понравится.

КОНТУШЁВСКИЙ. Хотелось бы верить…

Мыслетишина.

ПРОФЕССОР. Все. Рабочие уже у меня.

ЖОРА. И к нам тоже подобрались.

КОНТУШЁВСКИЙ. Иисус-Мария! Им понравилась мазь! Нужна еще одна порция! Ну, сейчас меня точно дорежут! Ура!

ЛЕНЬКА. Видимо, дело не в целебных свойствах кактуса. Мне кажется, что именно мякоть садиста оказывает на тело такое благотворное действие при лечении ревматизма. Надо попытаться запомнить этот факт. Тогда в следующей жизни можно будет сколотить целое состояние. Достаточно отлавливать садистов и перерабатывать их в мазь.

ЖОРА. Вот этим я и займусь! Переработка садистов в мазь убийством не считается! Куда ни крути — абсолютно честный и достойный бизнес!

КАЛИГУЛА. Эй, куда вы все? А как же я?

ЖОРА. Ну, а тебе можно посочувствовать. Чем древнее мебель, тем больший интерес она представляет для богатых коллекционеров. Через несколько сотен лет твой стул (если он сделан из твердых пород дерева) станет раритетом. С тебя пылинки будут сдувать, а о задницах останется только мечтать.

КАЛИГУЛА. И с кем я буду общаться?

ПРОФЕССОР. Не переживай. На место нынешних обитателей леса придут другие. Скучно тебе не будет.

КАЛИГУЛА. Тогда ладно. Осталось насладиться вашими воплями. Я не знаток современной музыки. Тут, в доме, вечно орет какая-то странная машинка. То — про серые глазки, то — про голубые ласки. Бывает еще про честного жигана и подлюку-прокурора. Ничего непонятно, и стиль также неясен. Раздается только: «Бумц, бумц, бумц». Поэтому просветите, как называется, когда поют трое?

ПРОФЕССОР. Трио.

КАЛИГУЛА. А еще — Контушёвский.

ПРОФЕССОР. Тогда — квартет.

КАЛИГУЛА. Я готов к прослушиванию квартета.

ЖОРА. Все. Подошли ко мне. Прощайте. Больше я вас не увижу.

ЛЕНЬКА. Секундочку! Профессор, а нельзя сделать так, чтобы мы не меняли имена? Ей-богу, неудобно…

ПРОФЕССОР. Я подумаю над этим. Всем пока.

КОНТУШЁВСКИЙ. Пока. Вот бы мне бандиты там попались…

ЖОРА. Не дождешься!

КАЛИГУЛА. Хорош болтать. Пора мучиться. А то я уже заждался…

Мыслекрики, мыслестоны, мыслехаос.

Некоторое время спустя. Один из дачных поселков где-то в России.

Вагончик был старым и ржавым. Родители Леньки и Жорика купили его вместе с соседним участком. Он практически ничего не стоил, и потому достался, как бы, в довесок. Ныне в нем хранились лопаты, грабли и прочий садовый инвентарь.

Дождь барабанил по крыше, не переставая. Братья-близнецы сидели на потертой длинной тумбочке. Напротив них, забравшись с ногами на пыльный обшарпанный стол, важно восседал соседский Шурик. Ему было целых десять лет, и потому у семилетних близнецов он пользовался непререкаемым авторитетом. Все трое дружно грызли яблоки.

— Дети! — долетел из сада встревоженный женский голос. — Где вы? Дождь пошел! Идите в дом!

— Мама, мы в вагончике! — крикнул Ленька.

— Крыша не протекает?

— Нет!

— Пока дождь не закончится, в сад не выходите!

— Хорошо! — хором сообщили братья.

— А тебя твоя мама не хватится? — спросил Жорик у Шурика.

— Нет, — ответил тот. — Они с папой уехали в гости. А бабушка знает, что я у вас. Она старенькая и за мной не придет. Да и зачем? Летние дожди короткие. Сейчас все закончится, и мы на великах погоняем по лужам. Потом сделаем трамплин, и я вам покажу, как надо на велосипеде правильно с него прыгать.

— Здорово! — обрадовались близнецы.

Шурик доел яблоко, метко выбросил огрызок в открытую дверь и, спрыгнув со стола, заявил:

— Без дела сидеть скучно. Давайте во что-нибудь поиграем.

— В прятки, — предложил Жорик.

— Где ты тут прятаться будешь? — округлил глаза Шурик. — За лопату?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Ленька.

— Ну да, — согласился Жорик. — А во что тогда?

— Сейчас, — сказал Шурик.

Он забегал глазами по стенкам вагончика. Увидав то, что ему было нужно, Шурик, крадучись, подошел к одной из стен, сделал неуловимо-резкое движение рукой, и в его кулаке оказалась зажатой маленькая ящерка.

— Вот, — довольно заявил он. — Будем играть в воинов.

— А как это? — удивился Жорик.

— Ну-ка, быстренько поймайте по ящерице, и я вам все расскажу, — приказал Шурик.

Братья разбрелись по углам.

— Чего вы копаетесь? — прикрикнул Шурик. — Их тут навалом. Они сюда от дождя спрятались.

Через пять минут в кулачке у каждого из братьев было по ящерице. Шурик усадил их на тумбочку, а сам встал напротив и сказал:

— Каждый мужик должен быть воином. А воины ничего не боятся. Они убивают своих врагов и имеют каменные сердца.

— Как это, каменные сердца? — удивился Ленька. — Из кирпичей, что ли?

— Сам ты кирпич, — с досадой произнес Шурик. — Каменные, значит, твердые. То есть — воины никогда не плачут, и никого не жалеют.

— А-а-а, — протянули близнецы хором.

— Так вот, — продолжил Шурик, — видели фильм «Убийственные монстры»?

— Нет, — ответил Ленька. — Нам папа запретил его смотреть. Говорит, что мы еще маленькие, и потому неправильно его поймем. Там много крови?

— Да. Там кровь хлещет потоками, и мой папа разрешает смотреть такие фильмы. Он говорит, что чем я скорее научусь быть воином, тем быстрее стану мужиком…

Шурик презрительно посмотрел на малышню и продолжил вопросительно:

— Хотите стать настоящими мужиками?

— Хотим! — дружно ответили братья.

— Тогда смотрите сюда!

Шурик вытянул из кулака голову ящерицы и произнес:

— Настоящие воины не боятся крови. Они легко убивают своих врагов. Это делается так…

Он схватил правой рукой голову ящерки, и резким движением оторвал ее от тела. Кулак его левой руки тут же окрасился кровью. Шурик разжал его, и конвульсивно дергавшееся тело ящерицы упало на пол. Ленька с Жориком, широко раскрыв глаза, наблюдали за агонией.

— А вам слабо? — с издевкой в голосе спросил Шурик.

Жорик поднял голову вверх и, глядя в глаза Шурика, ответил:

— Наш папа говорил, что если кто-нибудь будет брать нас «на слабо», то нужно отвечать так: «Это не слабо, потому что глупо. Мы же в глупостях не участвуем».

— Что же здесь глупого? — удивился Шурик.