Брэнт Йенсен - Пленники Камня 3. Дух погибели Страница 41

Оставшись в одиночестве Бирес немного посидел над составлением каких-то непонятных Зелтрану колдовских схем, потом умылся и отправился спать. Свет в комнате начал медленно затухать.

Боцман решил, что правильным в данной ситуации будет последовать примеру мага. Завтра, вполне возможно, предстоит тяжелый день и хорошенько выспаться в его преддверии не повредит.

Стук в дверь раздался примерно в полночь. Ну, если верить реакции Биреса на него.

— Полночь уже давно, а идиотам еще не спится! – заявил маг, шествуя к двери. Гнев и непонимание, обуревавшие душу стигийца, Зелтран понимал и полностью разделял.

Ночным гостем оказался совсем молоденький маг. Итак невысокий от природы, под грозным взглядом Биреса он сжался еще больше.

— Чего надо? – поспешил узнать у него Бирес, пока тот совсем не растворился.

— Пророк он… это…

— Опять заговорил, пень старый?! – новость, похоже, затронула Биреса за живое.

— Нет, — промолвил мальчонка. – Он умирает.

Глава 6.

«О гранях разумного»

Сначала он был совсем маленьким, с песчинку, не больше. Но Сигурд сразу понял, что это он. Рядом мелькали лица людей, иногда среди них попадались знакомые. Все они что-то кричали ваниру, старались обратить на себя его внимание. Но взгляд Сигурд был устремлен в одну-единственную точку, имя которой было Бруан.

Ванир поднял ногу, желая раздавить безумного духа. Но оказалось, что между ним и Бруаном существует некий невидимый барьер, пробиться сквозь который у первого помощника никак не получалось.

А песчинка начала расти. Медленно, но неотвратимо дух увеличивался в размерах. Когда он стал на голову выше Сигурда, ванир понял, что надеяться одолеть Бруана глупо и надо постараться спасти свою жизнь. И он ринулся прочь от духа. На лицах встречавшихся ваниру людей мелькали злорадные улыбки.

Сзади раздался громоподобный хохот.

Раньше Сигурд никогда не слышал, чтобы Бруан так смеялся, но никаких сомнений не оставалось, что именно так он и должен выражать своё истинное веселье. Ванир обернулся, чтобы оценить, до каких размеров разросся дух, и ужаснулся. Он занимал собой половину неба.

Рука Бруана устремилась к Сигурду, и он понял, что не успеет увернуться.

Тогда он закричал…

… и проснулся.

— Всё в порядке, — Тара приложила к голове ванира тряпицу, смоченную в холодной воде. – Всё будет хорошо. Успокойся, пожалуйста.

— Прости, — вздохнул Сигурд. – Снова кошмар.

— Уже третий, — добавила Тара.

— Не могу так больше, — сказал ванир, приподнимаясь с постели. – От такого сна пользы ни на грош.

Сигурд понимал, что сам во всем виноват. Он допустил ошибку. Одну из тех, за которые расплачиваются жизнью, и то, что он еще не на Серых Равнинах, удача невероятная.

Вчерашний вечер на события вышел исключительно богатым. Сигурд и Тара всю вторую половину дня занимались тем, что обходили те дома, где мог появиться дух-любовник. Но везде результат оказывался отрицательным. Ближе к концу Тара не выдержала и принялась высказывать Сигурду всё, что думает о нем, о Коратцо, о духах и об этом проклятом городке. Потом, правда, долго извинялась за свое поведение. Девушку можно было понять. Она добровольно вызвалась пройти по местам боевых подвигов любовника в её теле, и всё безрезультатно. Разве что они с Сигурдом препроводили к Нергалу нескольких особо ретивых бывших знакомцев Тары.

Коратцо дома они не застали. Видимо, дух решил остаться в «Ста золотых». А может, они с Черсом чего-то накопали и сейчас идут по следу. В любом случае, следовало наведаться в лавочку по поиску братьев. Сигурд собрал немного еды, отнес её в подвал Бродо. Агроссцу на трапезу выделили традиционную четверть колокола. После Сигурд вновь связал ему руки, воткнул кляп в рот и оставил коротать вечер в одиночестве.

По дороге в «Сто золотых» Сигурд и Тара порешили, что вызовут Коратцо на откровенный разговор. Пора было прекращать игры. Когда они этой ночью полезут в поместье, то для всех будет лучше, если Коратцо поведает о своих реальных возможностях. И план следовало составлять с учетом того, что зингарец никакой не колдун, а довольно могущественный дух.

В лавочке обнаружились оба: и Черс, и Коратцо. Никаких зацепок у них не появилось, просто дух остался помочь юнге. Тот едва справлялся, желавших подзаработать пиратов и горожан сегодня было как никогда много. Разговор пришлось немного отложить. Сигурда с воительницей отправили в одну из задних комнат, где они могли отдохнуть и не мешаться под ногами. Последние данную идею восприняли вполне нормально, и скоротали за кувшином вина почти целый колокол.

Спустя означенный срок к ним в комнату зашел Черс и объявил, что они с Коратцо решили устроить небольшой перерыв. Ничего с моряками не станется, если немного подождут своего золота. Этой паузой Сигурд с Тарой и воспользовались, чтобы прояснить все проблемные вопросы.

Коратцо ничего отрицать не стал. Только спросил, согласны ли они и дальше сражаться вместе с ним. Сигурд был готов сразу ответить, что «да», но Тара потребовала объяснить, чего именно дух намерен добиваться и к каким методам для этого прибегать. Коратцо вновь не стал юлить и заявил, что собирается сделаться одним из богов этого мира. Что до средств, то здесь двух вариантов быть не может. Богам нужна паства, её сбором он будет заниматься после того, как расправиться с братьями.

И в тот момент, когда Тара и Коратцо углубились в вопросы сути божественности, в комнате объявилась довольно странная компания.

Трое нездорового вида молодых людей и старик с затравленным взглядом. Надо было видеть лицо Коратцо, когда один из этих посетителей шагнул к нему и назвал его братом.

Вот так и ворвались в жизнь Сигурда безумец и его свита. Старик оказался некромантом, девушка и парень его слугами-зомби. Новообретенный брат Коратцо назвался именем Бруан. Нисколько не озабочиваясь проблемами использования магии, дух сотворил в приемной огромный стол доверху заставленный самыми изысканными яствами. Пригласив всех вкусить его даров, Бруан налил себе вина и начал рассказывать о своих странствиях.

Уже тогда Сигурд подумывал о том, чтобы его убить. Зачарованное оружие по-прежнему висело на поясе у ванира, один удар и нет духа. Останавливало его только та доброжелательность, с которой Коратцо отнесся к брату. Совсем недавно он его поносил и грозился учинить расправу, а сейчас сама обходительность. Да и Тара то и дело невзначай касалась своей рукой руки ванира, давая понять, что необходимо держать себя в узде.