Наталья Бульба - Ловушка Для Темного Эльфа Страница 42

Олейор шевельнулся в своем кресле, слегка повернув голову в нашу сторону. Так, что создалось впечатление, что он тоже слушает эту грустную исповедь. Но, заметив мой, брошенный в ту сторону, взгляд, Тиасаль покачала головой.

— Он спит. И не проснется, пока я не уйду. А забрать… Никто не мог сказать, до сегодняшней ночи, кто Альена. Эльф или дракон.

— А сегодня ночью…

— От страха ее кровь пробудилась. И теперь, попытки выкрасть ее продолжатся с новой силой.

— Не пониманию, Тиасаль. Почему? — Я снова попробовала приподняться. И, вновь, кажущаяся такой хрупкой, но такая сильная ладонь, вернула меня на подушки.

— Потому что, кровь драконьего детеныша, Лера, основной ингредиент магии Хаоса. И может подчинить даже мага Равновесия.

Я, тяжело, вздохнула.

Похоже, кое-что начало становиться на свои места. И, хотя, вопросов, до сих пор, больше, чем ответов, свое место в этой истории становится более, чем понятно. Даже знаю, кому сказать спасибо, за все эти приключения.

Но… Видимо, придется ему все-таки, сказать спасибо. Хотя бы за радость в глазах моей подруги.

Подруги?! Неужели, после всех этих ярких представителей самовлюбленных мужчин судьба решила надо мной сжалиться.

— А ты кого бы из них выбрала? — И я, насмешливо, ей подмигиваю. Наблюдая, как тревога сменяется удивление, а затем, растворяется в надежде.

— Не знаю. — Она легко улыбается, уже догадавшись, что за девочкой я присмотрю. Тем более, я даже знаю, где ее точно искать не будут. — Они оба хороши. Но… я бы. Нет… — Она смотрит на меня растерянно и пожимает плечами. — Может, ты сама определишься?

И мы вновь смеемся. Уже вдвоем.

— Хорошо. Если ты выполнишь мою просьбу. — Теперь в ее взгляде настороженность. И правильно. Она еще не представляет, какой вредной я умею быть. — Ты придешь к Ксандриэлю.

Не знаю, какого подвоха она ждала от меня, что успела передумать за эти короткие мгновения. Успела разочароваться или… ее инстинкты оказались сильнее моего коварства.

Но, видя, как безграничное изумление завладевает ее лицом, получаю огромное удовольствие.

— Зачем?

Да, иногда мы, женщины, не зависимо от того, в какой форме предстает, бываем непроходимо глупыми.

— Затем, что он тебя любит.

— Эльфы…

— Извини, Тиасаль. Но ты — дура. Ты никогда не видела, какими глазами он смотрит на Альену? — Она не сводит с меня своих янтарных глаз, в которых недоверие соседствует с радостью. — Да в них такая любовь и такая тоска, что выть хочется, когда на него смотришь. А ты еще спрашиваешь, зачем?

Она думает недолго. Молча, кивает, осторожно, кончиками пальцев, касается моей руки. Благодаря.

Мои ресницы успевают лишь опуститься и взлететь, а она уже стоит у окна, закутавшись в покрывало.

И я, негромко, кричу ей вдогонку.

— Эй… Ты ничего не забыла?

Она оглядывается, и, по ее глазам я догадываюсь, что она ждет от меня очередной пакости.

И правильно ждет.

Я делаю невинное выражение лица и голосом, до краев наполненным ехидством, уточняю.

— Что мне передать Правителю? Когда тебя ждать?

И она, в ответ улыбается.

— Передай ему, что я приду следующей ночью. — И исчезает в портале, которого я даже не чувствую.

А я… не дожидаясь, когда очнется моя, боюсь, теперь уже неразлучная, парочка, закрываю глаза. В надежде, что мне удастся немного поспать, прежде чем до них дойдет, что умирать в ближайшее время я не собираюсь.

Глава 13

Не знаю, сколько длился мой сон, и был ли он причиной того, что я ощущала себя не просто живой, но и готовой к подвигам. Или… Вспомнив про Тиасаль, улыбнулась. Прежде чем открыть глаза.

Будет сегодня сюрприз Правителю. Надеюсь, я права в своих выводах, и мне удастся увидеть удивление на этом, сногсшибательном лице.

Моя улыбка спугнула тишину в комнате. Я еще только поднимала ресницы, а сильные, родные руки уже обнимали меня за шею.

Не то крик, не то всхлип.

— Мама… — и Сашка, уткнувшись мне носом в шею, замирает. Лишь гулко бьется его сердце, отдаваясь во мне радостью, тревогой, жалостью, отчаянием.

Только не думать, как он пережил эту ночь. Чтобы самой не начать тихо поскуливать, лишь теперь начиная осознавать ужас того, что едва не случилось. Понимая под этим не только возможное похищение принцессы, но и свою собственную гибель.

Мои руки скользнули в его волосы, сильнее прижимая его голову к себе. Не через слова, собственным телом говоря ему о том, насколько я его люблю.

И он затихает. Так и не выпуская меня из объятий, пока Олейор, аккуратно приподняв его за плечи, не отдирает, в прямом смысле этого слова, от меня. Шепча при этом в самое его ухо.

— Все будет хорошо. — Как заклинание.

Для кого? Себя? Сашки?

В серой бездне, которой он смотрит на меня, нет ничего от того принца, которого я знаю. Его взгляд бесстрастен, даже несколько отстраненно холоден. Но это холод не обжигает. Не ранит. Это, всего-навсего преграда, чтобы то, что прячется за ней, не вырвалось наружу. Сметая своим накалом.

Похоже, и я мысленно, ухмыляюсь, драконья кровь дала мне не только физические силы.

Я не вижу, не чувствую, но, словно теплый ветер доносит до меня отголоски тех чувств, что скрываются под маской невозмутимого учителя.

Не знаю еще, как я поступлю с этим, неожиданным для меня открытием, но… Меня это несколько пугает. Наводя на мысль, что та игра, которую он вел со мной до этой памятной ночи, покажется мне детской шалостью.

— Ты нас всех напугала, принцесса.

И этот туда же. На лице Рамона легкая улыбка, но глаза… Глаза, как у больной собаки.

А в голове ни одной идеи. Как разрядить обстановку и перевести все в шутку.

Спасибо Ксандриэлю.

Он влетает в комнату, сделав несколько танцующих шагов, замирает, обводя всех взглядом. Быстро оценивает, что сцена, свидетелем которой он является, тянет больше на похороны, чем на воскрешение и, как-то внешне легко, словно никто и не сопротивляется, оттирает их от собственного ложа, на котором я чувствую себя весьма уютно.

— Все, кто не целители и не служанки, — и он, опускаясь на край кровати, насмешливо улыбается — за дверь.

— А ты? — Наконец-то, оживать начал. А то я уже начала бояться, что переживания, отбили у моего кошмара способность ехидничать.

— А я? — И лицо Правителя становится таким безмятежным, что от предчувствия гадости, которую он сейчас выдаст, становится радостно. В этой команде, похоже, все друг друга стоят. А те, кто еще не дорос до уровня старших, к этому успешно стремятся. — А я? — Он вновь повторяет свое восклицание, растягивая наслаждение. — Я здесь главный. И что хочу, то и делаю.