Дэвид Геммел - Друсс-Легенда Страница 42

Зибен отыскал глазами Бодасена — тот бился с пиратским капитаном. Их клинки, поблескивающие на солнце, казались хрупкими и бесплотными по сравнению со стихийной мощью Друсса и его топора.

Какой-то великан с железным боевым молотом бросился на Друсса как раз в тот миг, когда Снага увяз в ребрах очередного пирата. Друсс пригнулся и боковым ударом левой двинул великана в челюсть. Когда тот упал, Друсс вытащил Снагу и почти обезглавил нового, полезшего на рожон пирата. Другие дренайские воины подоспели Друссу на помощь, и ошеломленные, сломленные корсары стали отступать.

— Бросьте оружие, — взревел Друсс, — и будете жить! Пираты колебались недолго — мечи, сабли, кортики и ножи полетели на палубу. Друсс оглянулся и увидел, как Бодасен молниеносным ответным ударом раскроил противнику горло. Хлынула кровь. Капитан попытался нанести последний удар, но силы изменили ему, и он ничком повалился на палубу.

На мостике появился человек в развевающихся зеленых одеждах, высокий и стройный, с гладко прилизанными волосами. Он вскинул руки, и Зибен заморгал. Поэту показалось, что человек держит в руках два сверкающих медных шара. Но нет, это была не медь — это был огонь!

— Берегись, Друсс! — закричал Зибен.

Чародей простер руки вперед, и огненная струя устремилась к воину. Пламя ударило в серебристые лезвия Снаги, и топор засверкал.

Время для поэта остановилось. В мгновение ока он увидел зрелище, которое потом не мог забыть до конца дней. Как только пламя коснулось топора, над Друссом взмыл демон с чешуйчатой серой кожей, с длинными, мощными когтистыми руками. Пламя отскочило от него и ринулось обратно к колдуну. Одежды чародея вспыхнули, и в груди открылась сквозная дыра, через которую Зибен видел небо. Колдун свалился с палубы, а демон исчез.

— Благая матерь Сирис! — прошептал Зибен и повернулся к Милусу Бару: — Ты это видел?

— Как же! Топор его спас.

— При чем тут топор! Видел ты это существо?

— О чем ты?

Сердце Зибена бешено колотилось. Эскодас слез со снастей и подбежал к нему.

— Что ты видел, когда пламя ударило в Друсса? — вскричал поэт, схватив стрелка за руку.

— Видел, как он отразил огонь топором. Что с тобой такое?

— Да так, ничего.

— Давайте-ка рубить эти веревки, — сказал Эскодас. — Другие корабли приближаются.

Дренайские воины на «Черном ветре» тоже заметили приближение вражеских судов. Они перерубили абордажные концы и перескочили обратно на «Дитя грома». Бодасен и Друсс вернулись последними. Никто не пытался остановить их.

Великан, поверженный Друссом, встал, пошатываясь, на ноги и прыгнул вслед за противником, разметав кучку дренаев.

— Наш бой не окончен, — взревел он. — Выходи! «Дитя грома» отошло от пиратского судна, и ветер вновь надул его паруса. Друсс бросил Снагу на палубу и повернулся к пирату. Тот, почти на фут выше обагренного кровью Друсса, нанес первый сокрушительный удар правой и рассек Друссу левую бровь. Друсс стойко выдержал это и ударил снизу по ребрам. Пират зарычал и двинул Друсса в челюсть, заставив пошатнуться, а после осыпал его градом правых и левых ударов. Друсс ответил навесным правым, от которого противник сделал пол-оборота на месте. Новым ударом Друсс свалил великана на колени, отступил назад и мощным пинком едва не поднял его на воздух. Пират обмяк, попытался встать и затих.

— Друсс! Друсс! Друсс! — хором кричали дренаи, пока «Дитя грома» удалялось от пиратских судов. Зибен сел, глядя на своего друга.

«Неудивительно, что с тобой никто не может сладить, — думал он. — Благие небеса, Друсс, ты одержим демоном!»

Друсс устало прошел на правый борт, даже не глядя на пиратские суда, которые отставали все больше и больше. Кровь запеклась у него на лице, ресницы на левом глазу слиплись. Он бросил Снагу на палубу и стянул колет, подставив кожу прохладному бризу.

Эскодас подошел к нему с ведром воды.

— Есть во всей этой кровище твоя доля?

Друсс пожал плечами — ему было все равно. Он снял перчатки, погрузил руки в ведро и поплескал водой на лицо и бороду, а потом опрокинул ведро над головой. Эскодас осмотрел его и обнаружил неглубокую рану от стрелы на плече и порез на боку.

— Ничего серьезного. Сейчас принесу иголку с ниткой. Друсс не ответил. Его давила усталость, и упадок духа лишал всяких сил. Он думал о Ровене, тихой и ласковой, и о покое, который ощущал рядом с ней. Он положил руки на поручни и опустил на них голову. Позади смеялись — это воины дразнили здоровенного корсара. Ему связали руки за спиной и тыкали его ножами, заставляя прыгать и приплясывать. Бодасен спустился с мостика.

— Довольно! — крикнул он.

— Мы просто позабавимся малость, а потом кинем его акулам, — сказал жилистый наемник с черной, тронутой проседью бородой.

— Никого вы акулам не кинете, — заявил Бодасен. — Развяжите его.

Люди заворчали, но подчинились, и гигант, потирая ободранные запястья, посмотрел на Друсса. Выражение его лица не поддавалось разгадке. Бодасен увел его в каюту под мостиком.

Вернулся Эскодас и зашил Друссу раны, делая это быстро и умело.

— Как видно, боги на твоей стороне — они одарили тебя удачей.

— Человек сам творит свою удачу.

— Это верно. На Исток надейся, а запасную тетиву держи наготове. Так говаривал мой старый учитель.

— А ведь ты мне здорово помог, — сказал Друсс, вспомнив бой на триреме и стрелу, поразившую пирата у него за спиной.

— Да, недурственный был выстрел. Ну, как ты?

— Лег бы и проспал целую неделю.

— Это в порядке вещей, дружище. Пока ты в бою, кровь у тебя кипит, а потом наступает похмелье. Только поэты об этом не поют. — Эскодас взял тряпку и отмыл колет Друсса от крови. — Ты великий воин, Друсс, — лучший, пожалуй, из всех, кого я знал.

Друсс надел колет, взял Снагу, пошел на нос и улегся между двумя тюками.

Меньше чем через час его разбудил Бодасен. Друсс открыл глаза и увидел вентрийца на фоне заходящего солнца.

— Надо поговорить, друг, — сказал Бодасен, и Друсс сел. Шов на боку натянулся, заставив его выругаться.

— Я устал. Давайте покороче.

— Я говорил с пиратом. Его зовут Патек...

— Плевать мне, как его зовут. Бодасен вздохнул:

— В обмен на сведения о числе корсарских судов я пообещал дать ему свободу, когда мы придем в Капалис. Поручился своим словом.

— А мне-то что до этого?

— Я хотел бы, чтобы ты тоже дал слово не убивать его.

— На кой мне его убивать?

— Тогда дай слово.

Друсс посмотрел в темные глаза вентрийца.

— Тут есть еще что-то — что-то, о чем вы умалчиваете.

— Да, есть. Дай слово, что не нарушишь мое обещание Патеку, и я расскажу.