Сергей Раткевич - Посох Заката Страница 42

— Ладно. Кто делает этого? — зевнув, поинтересовался пятый.

— Давайте я, — предложил шестой.

Курт резко обернулся к нему — и застыл, натолкнувшись на его взгляд. Глаза мага были ледяными, безжалостными… и при этом равнодушно-пустыми.

Курт почувствовал, что проваливается в эту пустоту, что пустота как бы омывает его со всех сторон, мягко стирая его тело, слой за слоем, слой за слоем… Курт медленно таял под недвижным и равнодушным взглядом мага. Таял, словно кусок сахара в стакане чая. Темный ужас мутной горячей волной ударил в голову, и Курт рванулся вслед за этой волной куда-то вверх, прочь из этого жуткого растворяющего взгляда. Рванулся… но остался на месте. Ему просто не хватило сил. Передвинуть палец было равносильно тому, чтобы сдвинуть гору, а сдвигать горы Курт не умел. Он дернулся еще раз — и поник окончательно. Кажется, от него больше ничего не зависело. «Кажется, я даже не труп, эти ребята просто пошутили… меня уже почти нет, а скоро будет совсем нет…»

— Эй, ты что, с ума сошел?! — донесся до него голос Мура. — Брось меня немедленно!!! Сию же минуту — брось!

Курт хотел извиниться. Курт хотел ответить, что он не может его бросить. Что он ничего уже не может бросить. Что он вообще ничего уже не может. Что его, кажется, и вовсе уже нет. Но поскольку его больше не было, ответить он тоже не мог, а потому сделал, то что еще хоть как-то выходило, потому что было не действием, но прекращением действия — Курт разжал несуществующие пальцы и прекратил удерживать посох в исчезающей руке. Посох упал. На ногу. Вообще-то ее уже не было, но…

Почему-то это вызвало чудовищную боль. Пострашней приступа. Курт протестующе заорал — и обнаружил, что он уже опять существует. Тем временем его нога непроизвольно дернулась и отправила упавший на нее посох прямо в равнодушный глаз мага. Полет посоха был стремительным и абсолютно неожиданным. Маг не успел уклониться или защитить себя заклятьем. Он и вообще не принял Курта всерьез, а теперь было уже поздно. От воткнувшегося в глаз магического посоха умирают даже такие крутые ребята, как маги особого назначения. Оставшиеся в живых маги завопили от гнева и удивления. Золотистое мерцание заклятий окутало их непроницаемой броней. Из этого мерцания к Курту ринулись жадные языки магических молний.

И он бы погиб — но тут неведомое существо внутри него открыло глаза и громко, страшно расхохоталось. Кокон поразительного янтарного сияния окутал Курта с головы до пят, и черные языки магических молний погасли, не дотянувшись до своей добычи.

Продолжая хохотать, неведомое существо бешено завертелось внутри Курта — и с той же скоростью закружилось янтарное сияние вокруг него. Лишь сам Курт оставался неподвижным, а внутри и снаружи него бушевал смерч. Курт знал, что смерч внутри и смерч снаружи — это один и тот же смерч. Янтарное сияние отрастило по краям огромные зубья, которые отрубили все еще мельтешащие щупальца магических молний, а потом сияние раздвинулось, кокон как бы раздался изнутри, и страшенные зубья прошлись по золотистым щитам магов. Клочья золотистых заклятий посыпались в траву. Трава почернела и рассыпалась пеплом.

Маги забормотали заклятья, замахали посохами, их золотистые щиты потемнели, налились ознобной чернотой… янтарные зубья завязли и с треском сломались.

Завопив во весь голос, маги навалились со всех сторон, тесня своими отемнелыми щитами янтарный кокон Курта. Вначале Курт почувствовал, что ему нечем дышать, потом — что ему нечем жить, а потом янтарный кокон вдруг сжался до размеров точки возле сердца. Сжался, чтобы тут же распрямиться, нанося одновременный страшный удар по всем магам сразу. Тех буквально смело. В следующий миг Курт почувствовал, как его втягивает некий незримый, но даже очень осязаемый водоворот. Вокруг лежали поверженные маги. Их магические щиты едва мерцали.

— Они опомнятся. Скоро, — сказало неведомое существо в глубине Курта. — Всех не победить. Их нужно разделить. Потом убьем.

Курт понял, что его сейчас куда-то унесет, и опрометью бросился за Муром, лихорадочно вопя вглубь себя самого: «Посох! Посох забыли!»

Он бежал, как под водой. Ноги переставлялись с трудом. Мешало сильное встречное течение. Оно почти сбило его с ног, вот он уже упал, сумел-таки протянуть руку, ухватить посох, выдернуть его из глазницы мертвого мага… а потом неодолимая сила уволокла его за собой, куда-то за пределы восприятия…

— Проклятье, Мур — можешь ты мне сказать, куда нас несет?! — немного оклемавшись и с трудом разлепив губы, пробормотал Курт, глядя, как вокруг него проносится совсем уж невероятное нечто. Бессмысленные собрания прямоугольников и точек, каких-то больших темных пятен и ослепительных трещин на пустоте.

— Проклятье, Курт — откуда я знаю?! — ехидно отозвался Мур. — Это же твоя магия! Могу сказать одно: ни на Джанхар, ни на Денгер это не похоже…

— Сам вижу, — пробурчал Курт. — Нашел чем утешить. Я-то думал ты знаешь.

— Это не похоже ни на один мир из тех что я видел, — сообщил Мур. — Можешь мне поверить, я повидал их немало.

— Но хоть на что-нибудь это похоже?

— Не знаю. Я за всю свою жизнь этакой фигни не видел! — с чувством сказал Мур.

Курт попытался достучаться до существа внутри себя, но ответа не получил. Никакого. То ли существо было целиком занято полетом, то ли этим полетом наслаждалось и не желало прерывать наслаждения ради каких-то занудных объяснений, то ли оно попросту опять уснуло, то ли его никогда не было. «А я сам себе все придумал?» — заворочался тяжелый червячок разума. — «А может, болтовня со мной ему надоела?»

Курт вздохнул — и тут же вскрикнул от удивления. Потому что они больше никуда не летели. Напротив, он неторопливо шел по одной из центральных улиц Денгера, беспечно помахивая посохом.

— Черт! Ну почему не Джанхар?! — простонал Мур.

— Цыц! — прошипел Курт. — Как мага меня здесь никто не знает! Еще арестуют за кражу посоха!

— Нашел о чем горевать! Тебя и вообще никто не узнает, — усмехнулся Мур. — Ты что, надеешься, что все еще похож на того смешного мальчика, который сдуру забрался в горы? Да и вообще, хотел бы я посмотреть на того, кто попробует тебя арестовать. Интересно, что от него останется?

По внезапному мгновенному безмолвию, вдруг охватившему его, Курт понял, что близится очередной приступ. Звуки не исчезли на самом деле, но приближающаяся боль сделала их несущественными, а значит, как бы и несуществующими.

Потом пришла и сама боль. Она рухнула на него, как огромный бездонный колодец, но он не закричал, как раньше; не закричал не потому что привык — к такой боли попросту нельзя привыкнуть — не закричал потому, что тело кричит до тех пор, пока надеется хоть что-то изменить, как-то избавиться от боли. Крик вызывает боль внезапная, новая, непривычная — от привычной боли не очень-то и кричат: какой смысл тратить силы на крик, раз все равно ничего не изменится? А сегодня у него было достаточно причин, чтобы потерпеть. В конце концов, он находился в Денгере и Денгер был захвачен врагом, а по его следам — он знал это со всей очевидностью — шли маги-убийцы.