Ольга Громыко - Год Крысы. Путница Страница 42

Мужик оглянулся еще раз, понял, что парень «шутит», и, согнув руку в оскорбительном жесте, ударил Смерть пятками в бока. Коровы перешли на галоп, преследователи — на шаг.

— Вот крысий сын! — выругался вор, потирая ноющий бок. — Ушел, чтоб его Саший так по небесным дорогам гонял…

Спутники совсем остановились, переводя дух и с ненавистью глядя, как их добро исчезает в полевой дали. Рыска поравнялась с мужчинами, хотела присесть на корточки, но Альк поймал ее за шиворот:

— Стой, пока не отдышишься.

Девушка привалилась к Жару, тот придержал ее — по большей части, чтобы самому не упасть.

Сам саврянин хоть и взмок, но дышал ровно и загнанным не казался.

— Ты гля-а-ань, — удивленно и заинтересованно протянул он. — Наш скотокрад, оказывается, вовсе не к лесу рвался.

— Чего? — встрепенулся Жар. — Точно, в веску въезжает! Что за дурь?! Оттуда ж другой дороги нет!

— Давай проверим.

Когда спутники — уже не торопясь, собираясь с силами, — добрели до ворот, те были крепко заперты, а через верх выглядывали, встав на пеньки, несколько мужиков, скотокрад в том числе. Судя по торчащим из-за частокола кончикам вил, защитников у вески хватало.

В гостей полетело несколько камней, в основном — в Алька, вынудив остановиться.

— Ты глянь, какой нынче нахальный разбойник пошел! — восхитился-возмутился один из мужиков. — Средь бела дня, пехом, с голыми руками на веску прет!

— От самой Рогатки за мной тащились, сволочи! — гордо пожаловался скотокрад.

— Ничего, мы им тащилово-то пообломаем! — За частоколом захохотали, заулюлюкали, затрясли вилами, чувствуя свою силу и безнаказанность.

— От разбойников слышим! — возмущенно заорал Жар в ответ. — Свели наших коров, гады, еще и каменьями швыряются! Хольги на вас нет!

Глумеж за забором оборвался: обвинение было серьезное. Сами весчане за кражу коровки-кормилицы без колебаний забили бы вора дубьем.

— Неправда! — изменившимся, тонким и испуганным голосом возразил скотокрад, обернувшись к своим. — За них честные деньги плачены!

— А нас не волнует, сам крал или ключ кинул… заказал! — продолжал давить Жар. — Отдавай наш скот, подлюга!

— Ничего я не заказывал, пришел на рынок и купил!

— У кого?

Мужик растерянно умолк: по закону ворованный товар полагалось вернуть, а с продавцом самому разбираться. Но уж больно соблазнительной цена оказалась, решил рискнуть. Где теперь тот чернявый-сладкоголосый, только Хольга с Сашием знают!

— А я тебе говорила — давай у Паная из Зеленого Луга сторгуем! — тихо, но отчетливо прошипел за воротами злющий-презлющий женский голос — С твоим счастьем… Поехал к свату свинью колоть, а вернулся с крадеными коровами! Лучше б сам на тот нож напоролся!

Ворота наконец распахнулись.

— Заходите, — угрюмо предложил мужик — тот, что первым начал разговор. — Потолкуем.

— А кто тут у вас главный? — Жар заглянул за околицу, и заходить в веску ему сразу расхотелось: народу у ворот собралось человек сорок, в основном крепких парней, соскучившихся по кулачным боям.

— Я. — Мужик поправил кожаный тисненый пояс головы, надетый поверх простой, запорошенной сеном одежды. — А вы кто такие будете?

Жар покосился на Рыску и почти честно ответил:

— Бывшие батраки, отработали положенное и новый дом себе ищем. Зашли в кормильню перекусить, а коровки-то, потом и кровью заслуженные, тю-тю! Хорошо, добрые люди подсказали, в какую сторону их угнали, второй день догоняем!

— Этот тоже — батрак? — подозрительно покосился на Алька голова.

— Нет, хозяин наш, — опять-таки не солгал вор, но произнес это так ехидно, что мужик только хмыкнул, разглядывая небритого полуголого саврянина в мятых, грязных и обмахрившихся штанах.

Одна из коров замычала, привлекая к себе общее внимание. Поводья держала низенькая и пухлая, как булочка, женщина, злобно и настороженно глядевшая на чужаков. Видать, жена «скотокрада».

— Что, точно ваши? — уточнил голова.

— Точно! — просияла Рыска.

— А чем докажете?

— Вон та черная — крашеная! — ткнула пальцем девушка. — Милка, Милочка!

Корова повернула к ней морду, приветственно махнула ушами.

— Милкой каждую пятую корову зовут, — ревниво буркнул «скотокрад».

— А еще у нее скол сбоку на левом роге, с медьку!

— Это ты сейчас только углядела! — «Скотокрад» с женой поспешили загородить Милку спинами, но Рыска вдохновенно продолжала:

— И на левом ухе изнутри серое пятно, как боб, а на вымени под самым пузом бородавка!

— Цыц! — Голова осторожно поскреб коровий бок ногтем. Милка вздрогнула и махнула хвостом, пришлепнув «муху». Мужик с шипением потряс кистью. — Шкура как шкура…

— Послюните, — посоветовал Жар.

Голова с еще большей опаской плюнул на корову, совсем обидевшуюся и попятившуюся, сколько узда позволяла. Снова потер. Палец чуток потемнел, но это и от дорожной пыли могло случиться.

— Хорошо взялась, — со смесью гордости и досады пробормотал Жар.

— Вы с другой стороны попробуйте, — умоляюще попросила Рыска, чувствуя себя исключительно глупо. — Там цыган красил.

Глаза у головы совсем ошалели. Красить собственную корову, да еще с помощью цыган?!

— Зачем?

— Ну… так, — смутилась Рыска. — На спор. И чтоб красивее было.

— А какая она раньше была?

— Трехцветная!

Если б не уверенный вид чужаков, голова давно выставил бы их вон. Трехцветная, ишь! В округе это самая желанная масть была, считалось — удачу приносит. А они ее — красить!

Скол и пятно, впрочем, были на месте.

— Надо ее в речку на полчасика загнать, — предложил вор. — Чтоб отмокла.

— Или подождать, покуда линять начнет, — ехидно предложил голова, заглядывая корове под брюхо. Точно — бородавка. Да, такие мелочи только хозяйка знать может. — А до этого кормить-поить вас от пуза, да?

— Нет! Отдайте наших коров, а то к судье жаловаться пойдем! — запальчиво припугнула Рыска. Жар с Альком переглянулись: ничего подобного у них в планах не было.

Но на голову это произвело впечатление. Он в отличие от Рыски знал, чем грозит подобная тяжба: неделя разбирательства, в течение которой судью надобно всячески улещивать, носить «напоминаньица» о деле, а если в твою пользу решит, то еще и «благодарствование». Совершенно добровольное, разумеется, но не забывая, что когда-нибудь ты можешь снова перед этим судьей предстать.

— А божий суд вас устроит? — осторожно спросил голова.

— Конечно! — запальчиво согласилась девушка. Уж боги-то точно знают, кто прав, а кто виноват!