Иван Афанасьев - Ожидание Двойной Кошки Страница 42

— Купец из Смалена, имя ему Умаритис. У меня с ним разные коммерческие дела. В столице я по ним. А заодно и спросить, не пожелает ли кто помочь Курпиту. Ну, его просьбу я выполнил, твой ответ мне понятен, теперь можно и просто поболтать о жизни.

Гость понимал: то, что Курпит ищет себе помошников, очень скоро станет известно всем колдунам королевства. Купец, ясное дело, человек малозначимый, как и Линат, ими никто всерьез не заинтересуется. Гвид скоро вернется к себе в леса, присматривать за нежитью, помогающей в рубке леса. Купец уедет в Смален. А тот, кому по сердцу придется предложение Курпита, сам найдет способ того отыскать. Столь же ясно это было и Со Снаку. Может, даже более ясно, чем опальному графу, ныне зеленому гвиду. И потому они лениво перебрасывались сведениями об общих знакомых и разомлевший гвид неожиданно для себя произнес то, чего никак не следовало при хозяине говорить.

— Я слышал, в Светори тайно проник Гарбат, гроссведун из Качкара. Он, кажется, в королевстве приговорен к казни. Ты ведь его встречал, мастер-создатель?

— Встречал, — хозяин откровенности гостя не удивился. — Чего ему надо у нас в королевстве?

И гвид, как ни в чем ни бывало, ляпнул:

— Он желает женить хана Смалена на племяннице Великого Герцога. Со Снак, что ты со мной сделал? Это я должен был сказать не тебе, а королевским гроссведунам!

Патентованный колдун поморщился:

— В моем доме все говорят то, что требуется хозяину, а не смаленскому купцу Умаритису. Как, кстати, он выглядит? Не говори, смотри на Прозреватель и вспоминай, — Со Снак поднял на уровень глаз Лината свою занятную вещицу.

Махнув рукой на поручения своего компаньона, гвид подробно рассказал хозяину о купце все. В конце концов, тот сам виноват: смешно было надеяться, что зеленый гвид сумеет что-то утаить от патентованного колдуна. Да еще колдуна, знающего его с детских лет.

Со Снак молча его выслушал. А потом заговорил о делах королевских колдунов. Те, суетливо изучая пророчество, сейчас разрабатывали две возможные линии событий. Согласно первой, вскорости должен был умереть Великий Герцог, умереть, не оставив законных наследников. Тогда король возьмет герцогство под свое управление, и следовало подготовиться к этому моменту. Согласно второй, дабы уберечь короля, требовалось срочно провести ритуал призыва его Сумрачной Тени. После этого ритуала король Дарсмар Первый обретет огромную колдовскую силу и тогда сумеет сам навести в королевстве порядок. Но для этого ритуала следовало еще получить согласие самого короля.

— И об этом ты смело можешь рассказывать своему компаньону. Впрочем, я бы советовал тебе не вкладывать в ваши предприятия свои деньги. Вдруг твой купец вскоре окажется в доме по соседству?

Линат удалился по своим делам, а Со Снак, легко поднявшись на ноги, вышел во двор. Существо, напоминающее собаку, подошло потереться о его ноги. Колдун присел, взял собачью голову в свои руки, и, глядя псу в глаза, быстро что-то зашептал. Когда он встал, калитка в заборе сама собой открылась, и черный пес стремительными прыжками выскочил в нее.

Корсма, граф и придворный

Получив сообщение из Транки о внезапном отбытии ханского посольства, граф Корсма рвал и метал. Слуги старались не попадаться ему на глаза, а он молча носился по своему особняку, то бесцельно снимая и вновь вешая на стены многочисленные клинки, то требуя какого-то особого вина их своих подвалов, которое он, едва попробовав, отставлял в сторону. Граф вложил в эту интригу столько надежд, что ярость, охватившая его, была ни с чем не сравнима. Он мысленно искал предательство, но тщетно. Подозрителен, и весьма, был приблудный гроссведун, или как его там, Юркай, но тот не мог знать, что Кайтар в столице герцогства. Могло, конечно, что-то произойти в Смалене, что могло помешать сватовству, но ни о чем подобном королевские Длинные Уши не сообщали. Он уже сожалел, что послал в Транку Офедра — это могло насторожить Юркая. Насторожить, но не более того. Да и все равно — в тот момент под рукой больше никого не оказалось. Так что ярость графа оказалась направленной в пустоту.

Успокоившись и зрело поразмыслив, он решил, что трагедии не случилось. Ну, отложил хан по каким-то причинам помолвку, его право. Может быть, получил какие-то негативные сведения о племяннице герцога (а люди графа приложили к этому руку), тогда вообще можно будет считать миссию мастера Хоробки успешной. Но последующие сообщения из Транки его вновь насторожили. Шпионы тайной канцелярии доносили, что на дорогах герцогства проводится тщательная проверка всех экипажей; повысилась активность гвардии герцога и в столице герцогства. Но кого искали — неизвестно. Кареты с королевским вензелем досмотру, конечно, не подвергались. Однако, по вряд ли случайному стечению обстоятельств, вблизи королевских слуг непременно оказывался кто-либо из ведунов, состоящих на службе у Великого Герцога.

Стояло тоскливое осеннее утро. Еще до рассвета зарядил нудный дождь, и конца ему не было видать. Граф Корсма уже отдал все необходимые приказы и угрюмо сидел у камина, завернув ноги в плед, глядя, как по оконному стеклу ползут дождевые струйки, извиваясь, словно змеи. Он негодовал на весь мир, в том числе и на слабовольного короля. А ведь поначалу Дарсмар Первый показался всем великим государем. В считанные годы он перестроил столицу, превратив ее из огромной деревни в современный, по меркам Светори, город. Провел водопровод (раньше жители пользовались колодцами). Указы короля были толковы и продуманы. Иногда, правда, он впадал в подозрительность и тогда жестоко расправлялся с неугодными — фамильная черта королевской династии. А затем что-то надломилось в Дарсмаре — тот стержень, который и формирует личность. Порою он месяцами совершенно не занимался делами, перепоручив всё придворным. Многих это вполне устраивало, но только не графа Корсму. За долгие годы пребывания у самого трона он удовлетворил все или почти все свои притязания. Просто красть, как поступали другие, пользуясь всё более длительными периодами бездействия короля, ему стало не с руки. Будь у него такая возможность, он рискнул бы устранить короля Дарсмара.

Но граф обладал не только коварством, но и недюжинным умом, и понимал, что в случае смены династии первым претендентом на престол станет Великий Герцог. А это — война. Даже если герцог потерпит в ней поражение, победителю достанется полностью разоренное государство. Здравый смысл подсказывал, что лишь при процветающем короле он мог подняться и прославиться.

Среди талантов Дарсмара Первого был и такой — он чувствовал, когда ему лгут. Ложь король воспринимал носом: то есть нагло лгущий королю в глаза человек для Дарсмара Первого вонял. И король начинал морщить нос, отворачивался и обрывал аудиенцию. При таких талантах король очень быстро сменил половину из круга придворных и министров. Сменил бы и всех, надо думать, но кто-то из гроссведунов отыскал средство, на время гасящее такую способность короля. Легко догадаться, что тот гроссведун быстро разбогател, сделал карьеру, а реформы короля внезапно захирели.