Ольга Золотухина - Танцующая на углях Страница 42

- Ой, - как-то непонятно для меня высказался жрец, ухая лбом в плиты у моих ног, а недовольный Роман отполз от меня с такой ленью в движениях, что я его чуть было не испепелила на месте!

- Вы что, испугались? - на всякий случай уточнила я, слизывая с губы последнюю слезинку - солёная!.. - Это кого, меня, богиню красоты?

- Начинается, - пробурчал себе под нос Роман, Сенухет как-то сразу после его слов стал ниже ростом, а я оглянулась на него с презрительной холодностью. - И можешь так не напрягаться, Эстела, пока ты тут рыдала в мою жилетку, любезно, кстати, предоставленную, товарищ жрец рассказал мне всё, посчитав меня твоим... лицом... доверенным... - выдавил он. Я поморщилась, а он махнул рукой: - Тебя давно пора скомпрометировать!.. Короче, общими усилиями мы решили, что лучше нам остаться здесь, попробовать что-то сделать. Столица подождёт, ничего с ней не случится (надеюсь на это), а вот этот... как его, Абидос, памятник, короче, архитектуры вашей, сметут подчистую, так что...

- Как чувствуешь ты себя, моя госпожа? Может, принести тебе вина?

- Нет, - милостиво решила я, отводя взор от замолкшего с открытым ртом Романа, и резко поднялась на ноги... Боги! Лучше бы я сидела в позе кошки, в крайнем случае, в позе йога, закинувшего ногу за ухо, чем так резко вставала! Сенухет бросился ко мне, уже без всякого страха подставляя руки, чтобы я опёрлась о них. Сфинкс взревел пожарной сиреной, мол, спасайте, кто может, светоч египтян; Марселла тоже внесла свою лепту. И только Роман с удивлённым выдохом хлопнулся к моим ногам, так и не заметив до последнего момента, что шнурки от двух кроссовок связаны вместе...

- Тебе плохо, моя госпожа?! - вскрикнул бледный жрец... как приятно, когда тебя так любят...

- Убью, - клятвенно пообещал с пола Роман, и я искренне ответила:

- Теперь гораздо лучше...

- Она ишчё и мажохиштка, - в ужасе прозрел Сфинкс и повалился на Марселлу, пока та отвлеклась и не успела капитулировать. Пожалуй, над словом "плохо" всё же стоит поразмыслить...

Купец Джатис просто не знал, куда девать своё жирное тело от счастья, когда узнал, что жрец самого Осириса из Абидоса позволил ему несколько дней провести в храме, изредка молясь могучему богу о благополучии перед дверьми наоса его храма. Не сомневаюсь, что на уме у него было только то, сколько товара теперь купят у него, торговца, удостоившегося такой чести, но, по сути дела, именно это нам и было необходимо: главное, что он отвлёкся от главной идеи - от того, за какие это заслуги он удостоился такой чести...

...Пламя свечи покачивалось, убаюкивая и умиротворяя одновременно, Роман со Сфинксом и Марселлой, свернувшимися калачиком у ног таксиста, давно уже сопели во сколько там у них было ноздрей... не то что считать - даже думать не хотелось в этом родном мне с детства месте. Собек с самого начала приучал меня любить умиротворённость храмов, так как только тут, говорил он, я могу почувствовать себя не богиней, а смертной, а это в нашей жизни играет немаловажную роль... Правда, сейчас мне почему-то не думалось ни о чём подобном. Почему-то в мозгу стояла информация о том, что в соседней комнате спит Джатис под надёжной охраной храмовых стражей, а отсюда как бы само собой вытекало, что мне в этом помещении душно. Странно, никогда не обращала внимания на такие мелочи! Или я изменилась, или изменилось во мне что-то внутреннее... что-то, что окутано розовой пеленой...

- Боги, - пробормотала я, поднимаясь с лавки, шёлк, заструившись с полочки неподалёку, осторожно втёк в мою ладонь, напоминая мне о внешней уличной прохладе, и я мысленно поспешила согласиться с собой, шагнув к двери.

Единственное моё движение тут же было замечено. Марселла и её мохнатый воздыхатель дружно подняли вверх по левому уху каждый и задвигали ими в моём направлении. Никакой личной жизни... Сделав вид, что ничего не замечаю, я следующим шагом поднялась над полом и бесшумно после второго оказалась возле двери. Роман поморщился, почему-то подняв лицо в мою сторону, потом тяжко вздохнул и перевернулся на другой бок. Не стоит, таксист, я всегда возвращаюсь туда, куда хочу...

В коридоре было темно и пустынно. Я без проблем и без звука прошла его до половины и достигла ответвления. Где-то здесь была комната Сенухета, симпатичный молодой жрец, интересный маг; кто же он такой?..

- Тише, Тамариск, не пролей воду!.. - жарко зашептал почти у меня в ушах голос. Я поморщилась и покосилась на приоткрытую дверь в помещение жреца. Хоть бы запирались, ходи тут, вздыхай завистливо... М-м-м, что это со мной? Это я завидую?! Да я хоть сейчас войду туда, и эта Тамариск с её подругой полетят через соседнюю щёлку!.. Вместо этого я оттолкнулась ладонью от стены, о которую зачем-то облокотилась, и шагнула вперёд, словно выдохнула воздух. Не успела я пройти и десяти шагов, как перед глазами снова всё поплыло в розоватой теперь уже с примесью сиреневого пелене, и я едва успела опереться о ближайшую нишу в стене... Ventadg! Ещё когда-нибудь стоять в опасной близости от смертного, чтобы всякие там толкали меня под руки...

Одинокой мыслью, уже когда я пришла в себя, была надежда, что там, в коридоре, я ничего не разбила. Там - потому что пришла я в себя стоящей у закрытых дверей, ведущих во внутренний двор с бассейном, цветущим даже сейчас кувшинками и ароматным тростником. Обожаю его запах, особенно когда перед тобой сидит любимый тобой человек, а ты танцуешь для него, облачившись в кажущееся в этот момент самой драгоценной одеждой платье простолюдинки. Я подняла вверх глаза. Оттуда на меня смотрело опрокинутое небо, спиралью закручивавшееся в сиренево-чёрном цвете в хороводе звёзд и туманностей. Они тянулись как нити седых волос, усыпанных блестками, и казались воплотившимся ароматом витавшего в воздухе наслаждения жизнью. Лунный диск настолько напоминал мне бубен, что тело заныло от невысказанности, молчании тела о движениях, рвущихся с пальцев. Жаль, очень жаль, что так никто и не увидит в эту прекрасную ночь...

В воде бассейна что-то блеснуло, привлекая моё внимание. Кошки, кстати сказать, не менее любопытны, чем представители птичьего семейства! Я поспешно, почему-то внутренним зрением обозрев окрестности, подошла к одной из кувшинок и протянула к ней руку. Она сама оторвалась от стебля и прибилась едва заметной волной к бортику бассейна. Коснулась рукой лепестков, и они заискрились, открывая моему взору красивую золотую коробочку с орнаментом Сехмет на крышке. Интересно, причём тут...

- Кто ты? - раздалось от меня в нескольких шагах, и я почему-то едва не выронила из пальцев коробочку. Правда, довольно скоро опомнилась и встретила крайне заинтересованный взор, блеснувший из-под капюшона плаща, прямо и надменно.