Александр Петровский - Оружие Кроноса Страница 42

— Это откуда известно? — скептически поинтересовался Сатана.

— Вы же сказали «боится», а не «боялся».

— Тонкое наблюдение. Это сказала драгоценнейшая матушка нашего Евгения Викторовича. Её слова подслушал уважаемый Елубай Нуртасович, и в меру своего разумения передал их мне. Слышали о таком понятии, как испорченный телефон? Неужели в наших условиях можно полагаться на время глаголов? К тому же, если вы правы, получается, что отец мне соврал.

— Прекрасный образчик женской логики, — отметил Жора. — Мне не нравится, значит, этого нет.

— Браво, Георгий Борисович! Вы интеллектуально растёте прямо на глазах. Может, вы и докажете, что отец мой лгал мне в глаза?

— Да запросто! Вот вы говорили, что для вас люди — как мыши. Я и представил, что я — очкастый ботан, и дрессирую мышей. А для Господа нашего вместо мышей — жиды. Ой, простите! Евреи, конечно же. И он их тоже дрессирует по-всякому.

— Представил вашу бродячую труппу, — криво усмехнулся Сатана. — Гвоздь программы! На арене дрессированные хищники: мыши и евреи! Дрессировщики — народные и заслуженные артисты России и Израиля Георгий Борисович…

— Я же серьёзно, — обиделся Жора.

— Хорошо, продолжайте.

— Ну, вот мы с Господом дрессируем каждый своих, и тут приходит ко мне Бабай, а к нему — Женя, и говорят: «Мы сейчас ваших зверушек того, потравим немного». Я говорю Бабаю: «Да пошёл ты! Это мои мыши, я с ними долго возился!». А господь почему-то говорит Жене: «Та делай, что хочешь! Я займусь другой породой мышей, арабской!».

— С чего вы взяли, что отец ему так и сказал?

— А с того, что если бы он хотел остановить Женьку, то расписал бы вам весь свой базар с ним. А он вместо этого вас, считай, выгнал из своего дома. Ну, и нас заодно.

— Правдоподобно. Ну, а почему он так себя повёл? Есть идеи?

— Конечно. Вы только не обижайтесь. Понимаете, если моих мышей захочет потравить Ромуальдовна, то ей можно. Потому что она мне дороже сотни мышей. А может, даже тысячи. Выходит, Женька для вашего батюшки то самое, что для меня Ромуальдовна.

— Вы намекаете, что мой отец — содомит?

— Ну да. Он и Женька друг друга того, в манделу.

— Георгий Борисович! Вы хоть понимаете, какое на наших глазах свершается невообразимое чудо, что после подобных инсинуаций вы до сих пор живы?

— После чего?

— После высказанных вами глупостей! Кстати, чтоб вы знали, Мандела — это не то, что вы думаете! Это человек с такой фамилией!

— Бедняга! Как вообще жить русскому человеку, если он для всех Мандела?

— Мандела — не русский.

— А кто? Жид, что ли? То есть, этот, еврей?

— Вы неисправимы, Георгий Борисович! А Мандела — негр.

— Вот же не повезло человеку. Мало того, что фамилия ужасная, так ещё и негр. Но вы тему-то нашего базара не забалтывайте. Ну, пусть не в манделу, а в попу. Что это меняет?

— Мой отец — не содомит! Более того, он ненавидит содомитов.

— Знаешь, противный, все ярые гомофобы, вроде твоего папашки — латентные геи, — неожиданно вмешался в беседу проходивший мимо молодой израильтянин с ярко накрашенными губами и тенями на веках. — Это ещё Фрейд доказал.

— Вали отсюда, гомосятина! — заорал разъярённый Сатана. — Мало мне русских полудурков, так ещё и жиды на улицах пристают!

— Ты, видать, тоже латентный. Пока. Чмоки-чмоки! — нежно улыбнулся ему еврей нетрадиционной ориентации и зашагал своей дорогой.

— А нам говорили, что слово «жиды» употреблять нельзя, — напомнила Ромуальдовна.

— Нельзя, — согласился Сатана. — Я погорячился.

— А латентные — это куда? — поинтересовался Жора.

— Ребята, вы меня в гроб загоните. До суицида доведёте. И оружие Кроноса не понадобится. Ладно, раз тут по улицам шляется подобная публика, лучше продолжить наш разговор в уютном номере какой-нибудь гостиницы. Тут неподалёку есть весьма неплохая. Только вы, милейшая Ромуальдовна, будьте любезны обуться. А то отель солидный, босоту туда не пускают.

Глава 7

Отель действительно располагался поблизости. Сатана назвал его «неплохим» и «солидным», но на взгляд супругов, он был просто роскошным и не шёл ни в какое сравнение с теми ночлежками под вывеской «Гостиница», где им когда-либо приходилось останавливаться.

Свободных номеров наличествовало сколько угодно, но Князь Тьмы предпочёл снять супругам люкс для новобрачных, а себе — просто люкс. Расплачивался он кредитной карточкой, на которой деньги никогда не заканчивались. Возможно, существование именно таких «кредиток» и вызвало финансовый кризис, а непомерная жадность банкиров и рекордный дефицит госбюджета США сыграли лишь вспомогательную роль.

Клиентам, останавливающимся в люксах, для доставки багажа в номер полагалась помощь гостиничного боя (шабес-боя, как поименовал его Сатана). Поскольку багаж у клиентов изначально отсутствовал, Дьяволу пришлось извлечь из воздуха чемодан весом примерно в полцентнера. Как позже выяснилось, он был плотно набит какими-то кусками армированного бетона. Бой настолько утомился от перетаскивания этакой тяжести, что ушёл восвояси, не дожидаясь чаевых. Чемодан, бегло осмотрев его содержимое, Жора и Сатана совместными усилиями затолкали под кровать, потому что посреди номера он изрядно мешал, после чего благополучно навсегда о нём забыли.

Все трое сели на огромную кровать, предназначенную для молодожёнов, застеленную розовым бельём с изображением тюльпанов. Сатана, сжалившись над своими клевретами, раздобыл для них по банке датского пива, и у супругов сразу же поднялось настроение.

— Продолжим наше совещание, — предложил Князь Тьмы. — Остановились мы на предположении достопочтенного Георгия Борисовича, которое заключается в том, что мой отец — содомит, а милейший Евгений Викторович — его любовник. Эту беспардонную клевету я отметаю без дальнейших пояснений. Другие идеи насчёт того, почему отец предположительно мне соврал, у вас имеются?

— У меня есть, — заявила Ромуальдовна. — Только сначала я сама хочу спросить кое о чём. Вот вы и Хесус — боги, и сыновья бога. А остальные? Вагиня, Мария — они тоже дети богов?

— Афродита — дочь Зевса. А насчёт Марии — просто не знаю. У неё были смертные родители, но ведь законный отец необязательно и биологический. А что?

— А сам Господь?

— Он тоже сын Зевса, то есть, брат Афродиты. По крайней мере, он когда-то мне говорил именно так. Что вам даёт эта информация, милейшая Ромуальдовна?

— Да вот думаю, почему все боги — потомки богов, а Женя — нет. Как такое могло получиться?

— Хороший вопрос, — признал Сатана. — И что самое обидное, ответить на него я не могу. Потому что не знаю. Прошу вас, продолжайте.