Иней Олненн - Книга 1. Цепные псы одинаковы Страница 43

— Ну, ступайте, — эриль начертил в воздухе охранительную Руну. — Найра им, алья ма!

Из-за верхушек деревьев золотым дождем брызнули солнечные лучи, тень стремительно отступила, и Ингерд очутился за пределами Леса Ведунов, в зеленых лугах земель Стиэри. Оярлик, Эйрик и Травник — вместе с ним.

Эйрик Редмир, судорожно вздохнув, резко сел, точно ему дали под дых. Непонимающим взором он огляделся вокруг, потом встал. Держась за голову, точно с похмелья, рядом поднялся рыжий Оярлик.

— Это я так долго спал? — спрашивает Эйрик. — Где это мы?

— Пока сам не разберусь, — отвечает Ингерд, весь обратившись к своему чутью — больше не к чему, земель этих он не знал.

— Нам туда надо, — парнишка вытянул худую руку в сторону лесистых холмов, еще подернутых дымкой ночного тумана.

Оярлик с Эйриком уставились на него.

— Кто это еще? — спрашивает Оярлик, как совсем недавно до него Ингерд.

— Его звать Травник, — Ингерд поудобнее приладил меч за спиной. — Он нас поведет.

— Куда?! — хором воскликнули Редмир и Скантир.

— К Морю, — коротко бросил Ингерд. — Идемте, если вы все еще хотите идти.

— Но взялся-то он откуда? — не унимается подозрительный Эйрик. — Не с неба же упал!

— По дороге прибился. Пошли.

И Ингерд зашагал вслед за долговязым Травником. Оярлик и Эйрик переглянулись. Весьма насторожил их этот дылда, босой да с посохом, они разом вспомнили пришлых людей, из-за которых распри кровавые случаются, и решили с этого Травника глаз не спускать. Волк, похоже, ему доверяет, но мало ли что…

Так начал свой поход к Морю Ингерд Ветер. Он помнил о клятве своей, но теперь его клятва была лишь частью одной большой огдстамы, которую должна принести вся земля и каждый живущий на ней.

Их было четверо — четыре сердца, четыре судьбы, и они еще не понимали, отчего они вместе и зачем, но шли общей дорогой плечом к плечу, ожидая в конце обрести истину — каждый свою и одну на всех.

Разгорелся новый день, безветренный и жаркий, вчерашнего дождя будто и не было вовсе. Земля снова была сухой, только листья да травы, умытые, зеленели ярче.

Шли без остановки до самого вечера, одежда их промокла от пота, и мечи казались тяжелее обычного. Почти не разговаривали — в жару силы берегли, только Эйрик с Оярликом, что последними шли, иногда словом перебрасывались. Они все на долговязого Травника поглядывали, точно подвоха какого ждали. А тот шагал чуть-чуть впереди всех, рубаха его потемнела от пота, но усталости он не выказывал, и только иногда спотыкался, попадая пяткой на колкий стебель. Он спотыкался, а Эйрик с Оярликом останавливались и брались за мечи.

— Вот сейчас, — шептал Эйрик, — сейчас заговаривать начнет.

Но долговязый отрок вытаскивал из пятки занозу и молча шел дальше. Ингерд смотрел неодобрительно на его босые ноги, но ничего не говорил, все еще считая, что парень задерживает их в пути. Впрочем, довольно скоро он в этом разубедился.

Лишь два дня и две ночи выпали им спокойные, и сражаться приходилось только с усталостью. Хотя дни стояли жаркие, все ж по пути попадалось достаточно ручьев, чтоб утолить жажду, и дичи кругом водилось много, еды хватало. Ингерд был мрачен, его тревожило, что все с избытком хорошо и спокойно, ему казалось, что его дорога, его поход незаметно превратились в легкую прогулку. Он так не мог. Он не нуждался в попутчиках — добровольных, как Лис и Барс, или подневольных, как этот неуклюжий Травник. Он привык быть один, хотел в одиночку преодолеть этот путь. И понял, что ему надо уходить. Так решил он не сразу, прежде размыслил крепко: что подумают, коли бросит он их? Но от решения отказываться не стал и прикинул уйти этой же ночью, пока не попали они в земли, из которых Редмиру и Скантиру трудно возвратиться будет. Да и Травник юн и неопытен, поди, кроме своего леса ничего и не видывал. Нет, уходить надо и уходить сегодня.

Солнце потихоньку за холмы садилось, жара спала, посвежело. Эйрик с Оярликом оживились, разговором зацепились, хотели Ингерда присоседить, но тот отказался. Приметили местечко, где отдохнуть — с подветренной стороны большого камня, словно из самой земли выросшего. Камень был еще теплым, за день солнце нагрело его, и теперь он остывать не торопился. Травник уселся на землю, привалившись к нему спиной, и вытянул в траву свои длиннющие ноги. Пятки у него прямо-таки горели. Эйрик расшнуровывал пояс, на котором ножны для меча и кинжала крепились, и вдруг замер.

— Ты чего? — спрашивает Лис.

А тот не отвечает и пальцем в сторону Ингерда тычет. Лис стремительно повернулся. А Волк стоит, весь напружинившись, в сумерки смотрит. Меч наполовину из ножен вытащил, седая прядь на лицо упала, а он ее не отводит.

— Нас окружили, — тихо говорит он. — Чуете опасность?

Оярлик вскинул голову. Солнечный луч сверкнул в рыжих волосах и погас. Лис почуял не просто опасность, он почуял самую настоящую беду и потащил из ножен клинок. Травник вскочил, наступив на собственную штанину, и схватился за посох, будто посохом сражаться собирался. Эйрик обнажил меч, перекинул его из руки в руку, подумал и добавил к нему кинжал. Запах опасности стал настолько густым, что стало невмоготу дышать, в ладонях зуд начался, скулы свело. Эйрик не выдержал, с пояса рог боевой сорвал, запрокинул голову и громко протрубил. Над полями и лесами грозное эхо пропело, и в эхо чеканной сталью вплелись слова:

— Эгни наи вей, маэр! Эгни наи май!..

Ингерд вскинулся, меч обеими руками сжимая, волосы по плечам и спине плеснулись, но не увидел того, кто это произнес, зато почувствовал, как вдруг перехватило горло, словно его стиснули холодные железные пальцы. Ингерд захрипел, перегнувшись пополам, навалился грудью на рукоять меча. Непонятные слова звучали в сумраке и крепкой вязью заклятий сжимали горло все сильнее. Ингерд упал на колени. Оярлик и Эйрик бросились к нему, загородили собой, но помочь ничем не могли.

И тут случилось небывалое. С какими-то ужасными воплями вперед выскочил долговязый Травник, воздел кверху посох, принялся им размахивать и орал не переставая. Эйрик и Оярлик ошарашено воззрились на него. От неожиданности они даже клинки опустили, но ненадолго: из сгущающейся темноты на них посыпались рослые могучие воины, у половины из них лица были закрыты ксарами, у остальных до черноты вымазаны сажей. Лис и Барс вступили с ними в неравную схватку, их-то было лишь двое.

— Оярлик! Эйрик! — крикнул очнувшийся Ингерд. — Прикройте Травника!

Скантир и Редмир отступили к камню, к которому прижался несуразный отрок, и прикрыли его собой, отражая удары со всех сторон. Ингерд встал впереди, но дело было плохо. Они сражались как звери, и двое уже лежали на земле, но врагов было несравнимо больше. Эйрик вскинул рог и еще раз протрубил, но надежды не осталось — дозоры Туров здесь ходили редко, неоткуда ждать помощи. И все же голос Эйрикова рога был услышан: с неба ему ответил орлиный клекот, и на землю, в гущу сражения, упала большая черная птица, и в бой вступил неистовый Аарел Брандив, Одинокий Охотник. Врагов было больше, но они бежали. Схватка закончилась так же внезапно, как и началась.

Эйрик и Оярлик, тяжело дыша, опустили мечи и недоуменно переглянулись. Почему противник не дожал их? Что заставило его отступить? Ответа у них не было. Ингерд подошел к Аарелу Брандиву. Одинокий Охотник стоял над телами двух поверженных врагов и спокойно обтирал свой клинок ксаром одного из убитых.

— Спасибо тебе, Орел, за помощь, — сказал ему Ингерд. — В добрый для нас час услыхал ты голос Барсова рога.

Брандив кивнул.

— В малолюдные края вы забрели, — говорит. — Ни Орлы, ни Медведи тут почти не ходят, а я, напротив, часто бываю. Потому и подоспел. Рог-то многие в далеких землях слышали, да все равно никто бы не успел.

За спиной раздался смех. Орел и Волк обернулись. Это Эйрик и Оярлик вспомнили вдруг, как размахивал посохом Травник, и развеселились. Заодно и напряжение минувшего боя сбросили. А сам Травник, безнадежно путаясь в рукавах, что-то искал в своей котомке. Он поднял голову, и на мгновение Ингерд встретился с ним глазами. И понял: этот нескладный, худющий отрок спас его от смерти, что заклятьем послана была, за этим эриль Харгейд и отправил его с Ингердом.

— Э, да это все те же Вепри! — воскликнул рыжий Оярлик, сняв ксар с мертвеца. — Не любят отступать Асгамиры!

Ингерд-то сразу распознал в нападавших своих заклятых врагов, слишком часто в бою против них стоял, потому не слишком удивился.

— Сделай, о чем попрошу, Орел, — тихо говорит он Брандиву, — уведи этих троих ближе к своим дозорам, пусть они живыми домой возвратятся.

— А ты? — взглянул на него Аарел.

— А я по следу Вепрей пойду. Один я их быстрее настигну.

— В одиночку, даже если догонишь, со всеми не справишься, — покачал головой Аарел Брандив, и на его красивое гордое лицо набежала тень.