Гори, гори ясно - Карина Вран Страница 43

Жан с его вальяжными манерами вписался в образ аристократа в изгнании. Сапфировые запонки, безукоризненный шелк жилета и барские повадки. Он ставил всякий кон, всегда по-крупному, порой даже не глядя в карты. Просто потому, что мог (что было верно, поскольку ключи от флотов с фишками лежали в его кармане).

Майя много говорила. То щебетала, то допытывалась. Стреляла глазками напропалую, эдакая кокетка. Ее я увидел с завитыми в крупные локоны волосами, в алом платье с блестками, с массивными, издали заметными украшениями. Она сбрасывала карты куда чаще, чем принимала ставки, но при этом умудрялась не уходить в большой минус.

Джо играл равнодушно. Презрительно посмеивался над уловками блондинки. Заходил с откровенно слабыми картами в торги. Вот только за этим видом скрывался цепкий взгляд прожженного плута. Он играл не на картах — он играл на реакциях тех, кто делает ставки. Выигрывал.

Макса, с его чутьем хищника и манерами слона в посудной лавке, не нужно было никак представлять. Черная кожа, много металла, раскатистый хохот — такой он по сути, только на работе прикидывается «цивилом». Наш шумный приятель проигрывал чаще других.

Ташу, рациональную и быструю, мое воображение обрисовало в белом. Атлас под горло, жемчуг и серебро. Столбики фишек перед нею неуклонно увеличивались.

Один раз я заглянул в ее карты, причем, как мне кажется, это было не очень-то и случайно. На руку с раздачи Таше пришло два туза. Флоп, три в открытую: две двойки и восьмерка, разномастные.

Я пасанул почти сразу, потому как мне сдали откровенный мусор. Зато теперь мог наблюдать за партией, не отвлекаясь на собственные интересы.

Майя повысила ставку. Несильно, вроде как в сомнениях — а стоит ли ей вообще это делать? Жан, как всегда, поддержал и повысил.

— Олл-ин! — вне своей очереди завопил Макс, подскочив со стула и выпростав вверх руку с картами.

— Пожалуйста, минутку терпения, — остудила его порыв дилер Тамара. — Ваша очередь, — а это уже к Таше.

— Пас, — Бартош недрогнувшей рукой отправила своих тузов на выброс.

Причем, я уверен, решение это было принято ДО вопля Макса.

«Олл-ин» — иначе говоря, ва-банк — это когда игрок ставит на кон все свои имеющиеся фишки. Кто-то идет на все при победной комбинации, кто-то — в попытке «выдавить» других участников торгов. Кто-то — Макс, кричащий «олл-ин» где-то каждую третью раздачу. Как попугай, выучивший одно слово.

Джо спасовал, а перед этим прошелся по Бореевой оценивающим взглядом.

Десятка на «тёрне». Щебет Майи о том, как сложно играть и жить в целом. Новое повышение, аккуратное такое, со стороны блонди.

В торгах с нею только Жан, потому как все, что мог поставить Шпала, он уже выставил. Жан поддерживает ставку.

Валет на «ривере», заключительной, пятой картой. Майя мнется, теребит бабочку (а мне видится, что пальцы с красным маникюром перебирают бусины в ожерелье).

— Олл-ин? — интонация скорее вопросительная, чем утвердительная.

Жан толкает вперед свои фишки.

— Отвечаю. Открываемся.

И переворачивает восьмерку с королем.

— Две пары, — фиксирует комбинацию «экзотика», беловолосая индианка в роли крупье.

Успевает поймать скользящие по столу карты Макса, у него король с дамой, что с общими картами дает чуть больше, чем ничего — пару двоек.

Я все еще держу в уме пару тузов, выброшенных Бартош. Если бы на «тёрн» или «ривер» пришел третий туз (просто в качестве предположения, вероятность их прихода была не нулевая), тогда перебить ее комбинацию могло бы только каре от Майи.

Майя переворачивает первую карту — и это двойка. Три одинаковых, признаться, я на такое рассчитывал, глядя на ужимки блонди. Гипотетический (и не вышедший) туз все еще бил бы эту комбинацию.

Вторая карта — и еще одна двойка. Каре.

То самое, победное. Оно бы разбивало вдрызг даже комбо, которое гипотетически могло «срастись» у Таши с приходом еще одного туза, но не срослось.

— Сюда, сюда, мои сладенькие, — тянет рученки к фишкам Бореева. — Идите к мамочке, подальше от этих мужланов.

Тень снисходительной улыбки на лице Джо. Равнодушие, чистый лед — Таша.

— Шеф, нам нужна дозаправка, — гогочет Макс, тычет в сторону флота.

— Гулять, так гулять, — соглашается Жан, отсыпает себе и Шпале еще фишек.

— Ты знала? — шепчу, не скрывая факта подглядывания.

— Я не медиум, — пожимает плечами эта ведьма.

Или кто она? Кстати, надо бы спросить, а то еще неловко получится...

Техасский холдем скрасил ожидание утра. Пит-боссы дневной смены, похоже, впечатлились, и переняли от нас эстафету. Марго задержалась ненадолго, чтобы разъяснить правила игры. Наши пошли собираться, а я отправился в душ.

До девяти утра, времени, обговоренному вурдалачкой Хелен, я как раз и освежиться успевал, и чаю выпить. Кофе — это неплохо, особенно с добавкой алкоголя, но я его не особенно жалую. Предпочитаю чай.

По двери душевой постучали, когда я мок под прохладными струями.

— Кому там неймется? — рыкнул, но открыл.

Как был, голый и недовольный вмешательством.

— Я принесла полотенце, — заявила одна любительница приключений и протиснулась мимо меня в кабинку. — Ты покажешь мне суровую июльскую зиму, Андрей?

Полотенце эта хитрюга принесла на себе, на своей изумительной шоколадной коже. И больше, естественно, ничего поверх кожи надето не было.

Полотенце упало на мокрый кафель. По телу Африки струились тонкие полосы воды и мокрые косички. Согласитесь, выставить из душевой девушку в таком виде было бы бесчеловечно? А я отзывчивый.

Позже, за кружкой с горячим чаем, она стреляла в меня шалыми глазками.

— Видишь, все внизу, увлечены новой игрушкой, — она обвела широким жестом пустой (кроме нас двоих) стафф.

Я так-то ничего и не спрашивал. Объяснений авантюре с душевой не ждал. Аннэт любит необычные ощущения, что тут такого? Разве что...

— Там тоже видеонаблюдение, — лениво поднял палец в направлении «глазка» камеры.

— Пустяк, попрошу маму удалить запись, — отмахнулась Африка.

— Маму? — на этом моменте я изрядно напрягся. — А кто у нас мама?

— Нина, — состроила невинную мордашку «шоколадка». — Ну, ты знаешь...

Конечно, я знал менеджера дневной смены Нину. Вот только никогда не интересовался ее фамилией: у нас не принято обращение к «высокому» начальству иначе,