Евгений Щепетнов - Монах Страница 43

Монах не позволял себе расслабиться — он знал, как быстро тишина может взорваться грохотом выстрелов и разрывами гранат, так что она не могла его обмануть.

Подойдя к устью пещеры на расстояние десяти шагов, Андрей остановился, посмотрел на своих спутников — они тоже встали — справа и слева, изготовившись к стрельбе, подумал, и не нашёл ничего лучшего, как крикнуть:

— Эй, ты, кикимора болотная, выходи! — и тут же, со смешком, подумал про себя: «Да что за хрень вышла — как будто из русской народной сказки — «Выходи, биться будем или мириться?!» — и тут же забыл о своих мыслях — произошло нечто такое, что просто обалдел, у него даже челюсть отвисла: из пещеры, как будто на прогулке по нудистскому пляжу, вышла абсолютно обнажённая красотка — зелёные глаза этой особы смотрели на мир невинно, как у ребёнка, длинные чёрные волосы струились по плечам и спине пышной гривой, соски полной груди вызывающе торчали вперёд, сморщившись на прохладном вечернем ветерке, длинные ноги, стройные и мускулистые, как у модели или спортсменки, плавно несли её гладкое тело с плоским животом и твёрдыми даже на взгляд ягодицами, по грешной земле так, как будто утверждались над несовершенством этого мира.

Она обворожительно улыбнулась монаху и звучным грудным голосом сказала:

— Приветствую, воин! Чего это ты целишь в несчастную девушку? И не стыдно — на женщину с оружием? Ну никакого воспитания!

От неожиданности и нереальности происходящего Андрей опустил лук и ослабил тетиву, вытаращив глаза и не зная, как ему поступать — он ожидал увидеть страшное чудовище, состоящее из зубов и клыков, а тут…он с изумлением почувствовал, что при виде этой красоты кровь прилила у него к низу живота и его охватило возбуждение, которого он не испытывал уже несколько лет.

Красотка сделала несколько шагов к Андрею и уже находилась на таком расстоянии от него, когда он мог отчётливо видеть маленькую родинку под левой грудью девицы.

Положение спасла Алёна — уж она-то разбиралась в ситуации лучше двух мужиков, сражённых красотой объекта:

— Не верь ей! Это она, кикимора! Стреляйте в неё! Осторожно!

Алёна выпустила стрелу из своего лука, но, то ли от волнения, то ли от неопытности, но только она промахнулась и стрела лишь пробороздила кровавую черту по плечу красотки, ударившись в скалу у входа в пещеру и уйдя рикошетом в сторону болота.

Эффект от выстрела был потрясающим — через секунду перед Андреем была не сексуальная мечта всех половозрелых и не очень мужчин, а стоял клубок ярости, когтей, зубов — всё то, что он ожидал увидеть, идя сюда, и гораздо хуже.

Его куртка была вспорота во мгновение ока, и если бы не стальная кольчуга с нашитыми пластинами (спасибо Гнатьеву!), кишки монаха уже были бы разбросаны по ближайшим кустам, а так он только лишь отлетел метра на три, и валялся на земле, не в силах вдохнуть, с кровавыми кругами перед глазами и звоном в ушах.

Андрей не знал, сколько времени он был в полной прострации и не мог контролировать свои действия — видимо недолго — кикимора ещё готовилась к прыжку, после своего победоносного апперкота, когда в неё врезались две стрелы, пронзив плечо и сбив влёт, уже после её прыжка на лежащего монаха.

Андрей не дожил бы до сорока лет, если бы не умел быстро восстанавливаться после ударов и оценивать ситуацию — кикимора только ещё отрывалась от земли в прыжке, когда он уже откатывался в сторону с того места, где, предположительно, она должна была приземлиться.

И всё бы ничего, он бы избежал удара, но удары стрел его спутников слегка изменили траекторию полёта кикиморы и нечисть приземлилась одной лапой точно на плечо воина, разорвав рубаху, куртку и кожу лежащего, как будто они были из папиросной бумаги.

Он взвыл, схватившись за лапу кикиморы, обхватил её за мускулистое тело и погрузил кинжал в шею чудовищу, повиснув на ней как наездник под шеей скачущей лошади.

Кикимора, с восьмидесятикилограммовым грузом на шее, прыгала по площадке, будто огромный мохнатый кузнечик, одновременно пытаясь сорвать с себя опасный груз, но Андрей не давал ей это сделать, обхватив её руками и ногами, как детёныш обезьяны свою мать.

Только при этом, вот этот самый детёныш всё больше и больше перепиливал шею своей «матери», преодолевая сопротивление стальных мышц и сухожилий.

С боков в кикимору били и били стрелы, и она уже была похожа на дикобраза из-за торчащих в стороны стрел — но Андрей этого не видел, он сосредоточился на том, чтобы перерезать шею кикиморы как можно глубже и быстрее, не обращая внимания на то, что она рвала ему спину, уже оголённую, кровавую, со свисающими с неё лохмотьями кожи и мяса. Уже последним усилием умирающего тела, он напрягся и со скрежетом по кости перепилил позвонки, соединяющие голову кикиморы с туловищем — чудовище сразу ослабло, немного постояло на ногах и свалилось, завалив собой человека.

Ещё пару движений, голова кикиморы отвалилась от плеч, покатившись я сторону, цепляясь за камни и кусты длинными, блестящими волосами.

Из отрубленной шеи, с торчащими белыми позвонками и кровавыми лохмотьями мышц, на Андрея лился фонтан крови, залив его лицо и грудь горячим потоком с железистым привкусом. Часть крови влилась ему в рот, он непроизвольно закашлялся и сглотнул, с отвращением чувствуя во рту солоноватую чужую кровь.

Столкнув с себя тело, уже полностью ставшее человеческим, Андрей тяжело поднялся на локоть, со стоном перевалился на колени и посмотрел вокруг — невдалеке от него стояли Алёна и Фёдор, с ужасом глядя на него и держа стрелы наложенными на тетиву.

— Эй, вояки, луки-то опустите! Ненароком отпустите тетиву, а я не хочу получить в брюхо эту деревяшку!

Фёдор первым опустил лук и с облегчением сказал:

— Живой? Неужели? Я думал тебе конец…ты бы на себя глянул — лица не видать, всё кровью залито! Непонятно, как ты ещё дышишь-то?

— Дышу. Помоги-ка мне подняться, что-то совсем хреново мне — Андрей попытался встать, но ткнулся носом в землю и ободрал себе скулу под глазом — ноги его не держали совершенно.

— Сейчас, сейчас! Осторожненько, давай, давай, вот сюда, на камень…ой, мама рОдная! Да у тебя спины-то нет! Месиво какое-то! Андрюха, как ты ещё жив-то?! Вот несчастье…говорил тебе, не надо было идти сюда…ой, беда-то!

— Хватит причитать, как баба…я ещё не собираюсь помирать, не дождётесь! Кстати, бабах — а где Алёна? Куда Алёна-то делась? Дочку пошла забирать? Погляди, что там и как…я подожду…вроде кровь не течёт уже.

— Ясно, что не течёт! У тебя вся спина в земле и в прилипших лохмотьях! Ой-ёй, как бы заразу не зацепил….