Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - фюрст Страница 43

Они сбежались с таким проворством, как только не переломали ноги, Мертон вскрикнул восторженно-жалостно, что и понятно.

Юрген всмотрелся и с неохотой взялся за рукоять топора.

— Я за него десять серебряных монет отдал, — сказал он угрюмо. — Придется вам покупать мне новый…

— Два куплю, — пообещал я.

Он вздохнул и, повернув топор обухом, примерился и ударил в камень. Тот отозвался глухим звуком, как если бы в него стукнули детской колотушкой.

Юрген нахмурился, ударил сильнее, затем еще и еще, наконец колотил уже остервенело, осколки взлетали настолько мелкие, что пират-барон прекратил колотиться, как козел о ясли, посмотрел на меня с угрюмой злостью.

— А не лучше, — прорычал он, как далекий гром, — разбить крышки сундуков? И выгрести оттуда?

— А сундуки пусть остаются, — поддержал Яков. — Хотя крышки красивые…

— Чем-то жертвовать надо, — решил я. — Бей!

Мертон покачал головой.

— Древние на все накладывали заклятия.

— И что, — спросил я, — сундук даст сдачи?

— Ваш подручный уже пару раз промахнулся, — напомнил Мертон, — но сундук терпит. Другое дело, заклятие охраняет крышку лучше, чем те железные полосы.

Юрген молча, сохраняя дыхание, свирепо бил в крышку большого сундука сперва клювообразным обухом, затем острием топора, но тот отпрыгивал, будто отбрасывает неведомая сила.

Когда Юрген обессилел и устало опустил руки, все вокруг сопели с сочувствием, но он все равно на меня старался не смотреть, тяжело переживая поражение.

Я распорядился:

— Рубить камень вокруг сундуков. По очереди. Их нужно освободить до отлива. Действуйте!

Юрген проворчал:

— До отлива… Хотя бы до ночи, и то хлеб…

Я отошел, искоса поглядывая на столб огня и черного дыма, что бьет в небо со страшной мощью и скоростью, словно не просто поднимается благодаря своему жару, а его выстреливает некая неведомая сила.

Воздух жаркий, странный запах не просто горелой земли, а чего-то смутно знакомого, но так и не успел подобрать точного определения, сзади послышался голос Мертона:

— Сэр Ричард, вам лучше оставаться на месте.

Мне почудилось, что он держит мою спину на прицеле арбалета, медленно повернулся, но в руках Мертона пусто, а смотрит на меня без угрозы, скорее, с сожалением.

— Что-то еще опасное?

— Наверняка, — ответил он. — Сюда боятся высаживаться не только из-за дыма.

— А из-за чего?

Он пожал плечами.

— Наверное, из-за того, что почти все, кто высаживался, не вернулись.

— А тот, кто спрятал клад?

— Он знал, куда идет. И не пробыл долго.

Я поинтересовался:

— Хотите сказать, местные твари терпят пришельцев, пока те не обнаглеют?

— Примерно так.

Я снял перевязь с мечом и протянул ему.

— Это не бог весть какая защита, но все же…

Он поклонился, принимая меч обеими руками.

— Благодарю за доверие, ваша светлость.

— Не за что, — ответил я. — Мы все в одной лодке. И в одной команде. Будьте осторожны и сами. А я пока пройдусь чуть… кругами.

— Ваша светлость!

— Я буду на виду, — пообещал я.

Команда продолжала рубить камень, пытаясь освободить сундуки, часто сменяясь, а я отошел и старательно прикидывал, откуда могут появиться охранники, если здесь есть, и с какой стороны, проще напасть на людей.

Едва успел подумать о таких неприятностях, как в трех шагах от меня камни треснули и шелохнулись. Я торопливо взвел тетиву арбалета. Послышался надсадный шорох, еще один прикипевший булыжник отлепился от оплавленной плиты, сдвинулся, приподнялся.

Из-под него пахнуло сухим жаром, на миг показалось нечто красное, покрытое пурпурной чешуей. Я понял, что это чья-то голова, вон узкие щелки глаз, пылающие такой неистовой злобой, что мой палец сам нажал пусковую скобу…

Болт ударил в щель, там сухо треснуло. Каменная плита подпрыгнула и опустилась на прежнее место. С сильно колотящимся сердцем я ждал, прислушивался к малейшему шороху. После паузы слева в трех шагах точно так же зашевелились раздвигаемые глыбы, нечто начало подниматься из глубин, блеснула ярко-красная чешуя…

Мой палец снова нажал раньше, чем я сообразил отдать такой приказ. Тетива на этот раз сдвинута на средний пропил, как будто я чувствовал, что следующий зверь окажется куда крупнее. Под камнями слабо блеснуло, раздался хлопок, а еще треск и скрежет потревоженных камней, что опускаются обратно.

Сердце колотится, не успокаиваясь, я в страхе ждал, что же появится еще, вдруг да на поверхность выберется что-то вообще ужасное, с чем не справиться.

Из-за груды черных закопченных камней показался Юрген, испачканный и в разорванной рубахе, отыскал меня взглядом и помахал рукой.

— Сэр Ричард!.. Закончили!

— Слава богу, — крикнул я. — Несите в лодку.

Он прокричал:

— Их не донести. Попробуем тащить…

— Что случилось?

— Тяжелые просто неимоверно!

— Ого, — крикнул я. — Сейчас иду.

Большой сундук выглядит мне по колено, а второй и вовсе можно назвать большой шкатулкой. Оба из дерева, темного, благородного даже с виду, окованы металлическими полосами, углы тускло поблескивают медью, для ключей темнеют скважины, большая редкость, все-таки в ходу привычные висячие замки.

Я попробовал поднять большой сундук, но не сумел даже оторвать от земли и тут же выпустил. Второй поднял до колен, но понял, что нести не смогу.

Пираты и Мертон смотрели с уважением, а Юрген казал почтительно:

— Ваша светлость, а вы не только мечом умеете… Приятно знать, что наш лорд вообще здоровый, как бык…

— Ну спасибо, — пропыхтел я и опустил сундучок на землю. — Надо соорудить что-то…

— Может быть, — предложил Юрген, — все-таки удалось бы открыть?.. Вдруг это только сундуки тяжелые? Если оба набиты золотом, тогда да, объяснимо, но во втором вроде бы одни амулеты?

— И талисманы, — уточнил Мертон. Его глаза нехорошо поблескивали, он то и дело облизывал губы и вытирал об одежду ладони. — Так поговаривали… А такие штуки обычно не тяжелые…

Яков, Мишель и Джон не принимали участия в дискуссии умников, зато старательно обвязывали сундуки захваченными впрок веревками. Мертон предложил поставить их на два плоских камня и так тащить, я одобрил, работа закипела, через несколько минут отряд двинулся в обратный путь.

Я шел замыкающим, сердце все время тревожно дергается, предостерегая, что еще не конец, остров так просто не отпустит…

Под ногами дрогнуло сильнее обычного, я сказал торопливо:

— Идите, идите! Я догоню. Шнурок развязался.