Вероника Иванова - Охота на ведьм Страница 43

Сестра Лионелла, второй десяток лет подряд исполняющая обязанности привратницы аббатства, очнулась от дремоты, услышав требовательный стук по толстым доскам калитки. И кого это принесло демоновыми заботами в час, когда на всех добропорядочных людей нисходит послеобеденный сон? Женщина неторопливо покинула место своего отдыха и заранее строго поджала губы, чтобы дать несносному просителю соответствующую отповедь, но когда увидела за приоткрытым окошечком мрачное лицо амменирского сквайра, тут же забыла обо всех своих обидах.

У сестры Лионеллы было доброе сердце, неспособное гневаться на тех, кто обделен милостью божьей. Конечно, любой мало-мальски сведущий в карах господних священник легко объяснил бы причину рождения увечного ребенка незамоленными грехами его родителей, но в чем виновато само дитя? И монахиня, улыбнувшись со всей теплотой, на какую была способна, спросила;

— Что привело вас в святую обитель, сударь?

Сквайр, не взглянув на привратницу, ответил вопросом:

— Приезжий инквизитор все еще здесь?

Сестра Лионелла хотела было гордо сказать, что не шпионит за нежеланными гостями аббатства, но в глаза монахине снова бросилось увечье, которым был отмечен молодой человек, и старое сердце смягчилось:

— Он водит разговоры только с матушкой.

— Значит, она знает, где его можно найти?

— Значит, так.

Сквайр тревожно потер пальцами уголок рта:

— Она сможет принять меня сейчас?

Монахиня поспешила отвести взгляд, чтобы не выдать себя невольной лукавой улыбкой.

Примет ли? Будет только рада. Для Лионеллы, да и для многих других обитательниц аббатства не было секрета в том, что матушка Ирен питает к увечному мужчине определенные чувства. Разумеется, ничего недозволенного, упаси нас всех Отец небесный! Впрочем, на сквайра любили поглазеть не одни только монахини Он вообще почитался в здешних краях завидным женихом, и если бы не его мрачное поместье, кто-то из сельских красавиц давно бы уже затащил хозяина Амменира под венец.

В самом деле, ведь ни чрезмерным питием, ни разгулом не опорочен, да и от работников, которые оказывались разговорчивыми, ни одного дурного слова про сквайра никто не слышал. А что спина не прямая, так это пустяки. На нее можно и не смотреть. Особенно когда целуешься.

Сестра Лионелла до боли стиснула пальцы, чтобы кровь, так некстати направившаяся вдруг к щекам, не добралась до места назначения.

— Вы проходите, сударь. Дорогу-то знаете или провожатого дать?

Калитка вместе с глупо хихикающей привратницей осталась позади, и Конрад брезгливо фыркнул. Нет, война нужна, и срочно, а то на уме у монахинь уже не служение Всевышнему, а Бетрезен знает что! Эта старуха, к примеру, явно думает не о молитвах, а о том, что могут проделывать посреди дремлющего аббатства мать-аббатиса и ее гость. Всех в армию, в бой, срочно! Чтобы сил не оставалось помышлять о чем-то, кроме исцеления кровавых ран.

Дорогу к покоям аббатисы сквайр знал не слишком хорошо, но объяснений привратницы вполне хватило чтобы не заблудиться и добраться до указанных дверей, за которыми… Шла беседа, и весьма любопытная. Конрад не стал сообщать о своем прибытии, вместо того прислушавшись к долетающим в коридор звукам голосов.

Разговаривали двое. Сама аббатиса и тот самый инквизитор.

— Все так, все так, — согласилась Ирен. — Дело и впрямь богоугодное, но… Вы знаете, в чем заключается обряд?

— Разумеется.

— Она… Она должна будет…

— Умереть? Только если позволить заговорщикам довести замысел до конца.

— Значит, она сможет вернуться? — В вопросе аббатисы Конраду почудилось что-то вроде сожаления.

— Конечно же, — утвердительно ответил инквизитор.

Повисло молчание, довольно долгое.

— Вас что-то смущает, сестра?

Она ответила не сразу, но когда сквайр услышал слова женщины, то не поверил собственным ушам:

— Она не должна вернуться.

— Как пожелаете, — равнодушно откликнулся собеседник аббатисы.

— Еще одно.

— Что?

— Послушницы не выходят за стены аббатства без сопровождения. Таковы правила.

— Я знаю.

— Тот, кто будет находиться вместе с ней, когда… когда все произойдет, погибнет?

— Да. Вряд ли свидетелей оставят в живых.

За дверьми снова стало тихо. На минуту, не меньше.

— Я подумаю, что можно сделать, брат.

— Я не сомневаюсь в вашем благоразумии, сестра.

Прозвучали шаги, и Конрад едва успел отпрянуть в сторону и укрыться за выступом стены, когда инквизитор, заметно удовлетворенный закончившейся беседой, неторопливо вышел из покоев аббатисы. Спина, покрытая серой сутаной, была всего лишь в нескольких шагах от сквайра. На расстоянии броска. Да что там броска! На расстоянии удара. Вот только смерть столичного гостя могла принести намного больше вреда, чем жизнь.

— Не спится? Или обед оказался недостаточно сытным, чтобы сморить дремотой?

Инквизитор обернулся, впрочем, делая это неторопливо и степенно, словно сознавая, что в стенах аббатства ему ничто не может угрожать:

— А вы, сударь? Дела лишают сна?

— Да. Дела, которыми следовало бы заниматься во все не мне.

Монах улыбнулся и жестом пригласил следовать з собой, пояснив:

— У здешних стен многовато ушей.

Впрочем, идти пришлось недолго: инквизитор привел Конрада на открытую галерею, с которой ветер мог унести слова только в лесную чащу.

— Я искал вас.

— Зачем?

— Во-первых, чтобы спросить, как продвигаются дела с тем мертвяком, жертву которого нашли на дороге.

Инквизитор неопределенно кивнул:

— Продвигаются.

— Вы уже вышли на его след?

— Несомненно.

— Вы уничтожите эту нежить?

Серые глаза монаха насмешливо вздрогнули.

— Вы весьма нетерпеливы, сударь.

— Стены аббатства высоки и мощны, они защитят своих обитателей от многих угроз. А вот селянам негде укрыться. И если убийца все еще ходит по окрестным лесам…

— А что во-вторых? — перебил Конрада инквизитор.

— Сегодня утром я нашел еще один труп, — сказал сквайр, но тут же понял, что его слова не произвели должного впечатления, потому что собеседник лишь вздохнул, услышав печальную весть. — Труп, с которого…

— Были срезаны полоски кожи со слоем жира и мяса, — закончил фразу инквизитор.

Так мог ответить только тот, кто был на поляне. Но если посланцу из столицы все известно, почему же он?…

— Я знаю, кто убил вашу работницу, сквайр. И я знаю, кто помогал в этом убийстве. Да-да, можете не тратить силы понапрасну, разражаясь праведным гневом! Оба заговорщика установлены.