Лис Арден - Алмаз темной крови. Дудочки Судного дня Страница 43

— А еще уважающий себя гном не ходит без фляжки с настойкой серого мха. — Не без зависти констатировал Ика. — Спится с нее превосходно, так, что ли?

— Ага. — Гном вновь обрел равновесие и оглядывал всех собравшихся прищуренными блестящими глазами.

— Возьмите Маульташа с собой. — Мальчик просительно улыбнулся. — Прошу вас, возьмите. С ним весело.

— Раз ты просишь за него, конечно, возьмем. — Неожиданно для всех первым согласился Ика. — Пусть летит с нами, чего уж там.

— Вот здорово. — Мальчик благодарно улыбнулся. — Ну, мне пора. Еще увидимся!

Он встал на крыло флюга, примерился, легко перепрыгнул на крышу и, сделав шаг куда-то в сторону, исчез. Растворился в клубах пыли.

— Ну и дела. Друг, ты давай отойди в сторонку. А ты, Иво, закрывай брюхо и сажай машину. — Шаммахит выглядел малость озадаченным, но, как ни странно, довольным. Главное, с машиной все в порядке, а гном флюга не обрушит. — Давайте на ночлег устраиваться, все устали, особенно Виша. Спим до полудня, а там поглядим, что и как.

Глава вторая. Плавающие сады Маноры

Шаммахитское ложе во флюге альх-Хазреда оказалось не только роскошно изукрашенным, но и весьма удобным. Виша, брохус и флюгер разместились на нем без боязни, что придется поворачиваться с боку на бок по команде. Как там устроились эльфы и гном — неизвестно, а вот гости шаммахитского флюга, обложившиеся подушечками, укрытые легкими одеялами и опустившие балдахин, чувствовали себя как во дворце. Они еще немного поболтали — совсем малость — и уснули усталым крепким сном, самым сладким — таким, какой приходит лишь под утро, часов в шесть, да и то при условии, что прободрствуешь всю ночь.

Полдень следующего дня застало их сидящими на широких ступенях входа в цирк. Флюги, готовые продолжать путь, остались на арене, а путники решили выйти на воздух и немного отдышаться.

Открывшийся их глазам пейзаж был вполне достоин украсить собой стены «Мертвецкой». Цирк, в котором флюги нашли приют на ночь, располагался на небольшой площади, поросшей мусорным разнотравьем. Невысокие и когда-то красивые здания разрушались, брошенные и никому не нужные. Чернели дверные проемы, по стенам ползли корявые трещины, в оконных провалах проглядывали смутные очертания прежней жизни. Над одной из дверей все еще держалась вывеска — «У старого клоуна»; когда-то это был маленький уютный ресторанчик, с цветными фонарями на столах, мозаичным полом и деревянными резными ставнями. Теперь от него веяло серой, унылой жутью; клоун был не просто стар — клоун был мертв. Рядом с ним доживала свой век «Красотка» — во всяком случае, именно это слово, выложенное из потускневших зеркальных плиток, можно было прочесть над огромным окном, щерящимся осколками стекол. Внутри можно было разглядеть опрокинутые или перекошенные парикмахерские кресла, разбитые витрины и какой-то мусорный куст, вольготно разросшийся в мраморной вазе посреди зала — возможно, на месте душистых комнатных роз. Куст был тускло-рыжего цвета, колючий и некрасивый. По левую сторону площади начиналась аллея, уводящая к реке. На месте деревьев были традиционные для этих мест гранитные столбики, частью поваленные; в начале аллеи белела чаша фонтана, наполовину заполненная заплесневелой водой, отвратительной даже издалека. День выдался пасмурный, какие нередко бывают ранней весной, с северо-востока тянул тихую песню промозглый, безрадостный ветер.

— Тихо-то как. Даже не по себе, так и тянет песню заорать, — сообщил уже совсем протрезвевший Маульташ. Гном принял известие о цели путешествия со стоическим спокойствием и даже не без интереса.

— Не надо. — Попросила Виша. — Тут и без того жутко, а ты своим ревом еще разбудишь, кого не надо, в недобрый час.

— Да кого тут будить? — недоуменно переспросил гном. — Растения этими землями брезгуют, окраины и те не полностью зарастают. Звери? Натравишь на них свою сову, пусть полетает, поухает. Люди? Убрались восвояси лет сто назад, не меньше.

— Я бы не была так в этом уверена. Мой учитель бывал в потерянных поселениях. И однажды встретил там людей — но таких, что счел за благо перекинуться в волка и удрать. Об этой встрече он вспоминал без особого удовольствия, я бы сказала, даже со страхом.

— А кто твой учитель?

— Профессор из Одайна, Джесхет Ломар, если тебе это что-нибудь говорит.

— Представь себе, говорит. Он консультировал моего папашу, и во всем, что касалось антиквариата, мой хрыч смотрел долговязому профессору в рот. Ладно, с песнями подождем. Уважаемые, может, посвятите нас в свои планы? — этот вопрос Маульташ адресовал флюгерам, уже с десяток минут что-то тихо обсуждавших.

— Непременно. — Ика кивнул. — Маршрут примерно такой: Манора — Миср — Ирем. Два мертвых города и один город-призрак. Мелкие стоянки не считаем. Напрямую лететь, увы, невозможно — остановиться негде, не в лесу же отдыхать. Остаются небольшие покинутые поселения. В этом направлении почти никто не передвигается, так что летим спокойно. Пока вы спали, Иво перенастроил связь — оставил только канал для внутренней связи между машинами и максимально защитил его. Не знаю, как долго мы сможем наслаждаться безмятежным полетом. Наше отсутствие уже обнаружили, а Вишу и Тойво сможет прикрыть Сорью… но не надолго.

— Мне была назначена аудиенция у лорда-маршала, — сообщил, смущаясь, брохус. — Сегодня вечером, в шесть пополудни.

— Ну вот. Как только ты на нее не явишься, прозвенит первый звонок. Потом тебя поищут в Лис-Арден — до утра и без особого успеха, надо полагать. И даже если Сорью сумеет их как-то задержать, они дадут второй звонок.

— Могу сказать, когда прозвенит третий. — Альх-Хазред перебил эльфа. — У меня тоже назначена аудиенция — правда, не такая пафосная, но тоже ничего себе: у лорда-эконома возникла надобность в моих услугах. Приватная перевозка небольшого груза. Не спрашивайте, подробностей и сам не знаю. Я должен был явиться в его резиденцию завтра, точно в полдень. Надо же, сам себе не узнаю — от такого заказа отказался…

— Меньше, чем через двое суток, военный совет спустит на нас весь «Симхан», — упавшим голосом подвела итог Виша.

— Ну, не весь, — утешил ее Ика, машинально подергивая свою оплетенную металлической лентой бородку-косичку. — Самое большее — пятерых.

— Но это будут лучшие пятеро, — мрачно парировал Иво. — Мы с тобой им не соперники.

— Это мы еще успеем выяснить, — сказал шаммахит. — Значит, у нас двое суток форы. Более чем достаточно. Если повезет, они даже не поглотают поднятой нами пыли. Так что хорош рассиживаться, пора в дорогу.