Виктория Щабельник - Сильнее жизни-2 Страница 43

Они отшатнулись, когда в комнате, словно из ниоткуда появился сам Валар. Осторожно, словно боясь напугать скорчившуюся на полу женщину, он опустился рядом с ней на колени, и, протянув руку, с нерешительностью, вызвавшей недоумение у всех, кто стал этому свидетелем, коснулся ее плеча.

- Регина! - тихо прошептал он, - Ты вернулась!

ГЛАВА XVI

Ангел притаился, припав к крыше, прислушиваясь к приближавшимся шагам преследователей. До сих пор он никогда не попадал в ситуацию, когда приходилось уходить, а не принимать бой. Но сейчас убийство врага было не главным. Важно не раскрыть себя. Он чуть склонил голову, когда заметил внизу двоих демонов, замерших прямо под ним, отчетливо слыша их спор. Но были и остальные. Те, кто сейчас методично обыскивали места, где он оставил свой след. На его лице мелькнула улыбка, глаза засияли внутренним светом - было довольно забавно водить за нос противника, славившегося своим острым чутьем, силой и коварством. Ангел с каким-то детским нетерпением ждал, когда же наступит развязка, уже предвкушая то, что должно произойти.

Внезапно все его сознание прониклось болью. Неутихающий нестерпимый вопль, полный страха и отчаяния заполнил все его мысли.

- Девочка, как же ты могла? - едва выдохнув, с трудом справившись с собой, прошептал Ангел, - зачем?

Он резко поднялся, понимая, что дольше оставаться на крыше не имело смысла. Как-то сразу пропал азарт, воодушевление. Теперь все будет по-другому...

***

Паника накатывала волнами, мелкая противная дрожь и не думала отступать. Обхватив руками плечи, я сжалась на холодном полу и постаралась понять, что со мной произошло и где я нахожусь. Пустота. Словно я перестала существовать. Но если так, то где же я сейчас? Почему снова чувствую холод, страх, неопределенность? Почему я ничего не вижу? И звуки... Их не было.

Темнота перед глазами покрылась рябью, и вскоре я смогла увидеть тусклый свет. Тут же подавшись к нему, мне удалось привстать. Пальцы все еще мелко дрожали, когда я поднесла их к глазам и потерла веки, словно это помогло бы мне вернуть зрение. Возможно, это помогло: вместо темного пятна, я стала видеть нечто серое и расплывчатое. Пальцы наткнулись на что-то острое, я ощутила боль и инстинктивно отдернула руку, и тут же потеряв равновесие, снова оказалась на полу. Что же, если ко мне возвращается способность чувствовать и видеть, значит, скорее всего, я жива. Снова...

Где-то вдалеке послышались голоса, очень слабые, но с каждым ударом сердца они становились все громче. И вскоре я уже могла различать отдельные слова. Потом все разом замолчали, и я почувствовала чье-то осторожное прикосновение, заставившее меня тут же отшатнуться. Покалывание на коже становилось невыносимым. Лицо горело, словно в огне. Кто-то снова оказался ко мне слишком близко и отвел мокрую прядь, липнувшую к щеке:

- Регина! Ты меня слышишь? - я слышала голос, понимала слова, но они были для меня пустым звуком, чрезвычайно меня раздражавшим. Возглас кого-то рядом вызвал желание заползти в уголок, чтобы побыстрее избавиться от навязчивого внимания.

- Бездна! Ты вся в крови! Немедленно лекаря! - те же руки легли мне на спину, аккуратно опуская на пол. Под голову положили чей-то свернутый пиджак, сверху накрыли легким одеялом, - где он?

До меня донесся чей-то бессвязный ответ, и новый рык разозленного существа, не отпускающего мою руку:

- Мне плевать какие у него проблемы. Если он не появится сию же минуту...

- Я здесь, мессир, - похоже, только что вошедший в комнату человек избавил себя от многих проблем.

- На ней кровь! Она ранена, но я боюсь ее тревожить - не знаю, насколько сильны повреждения.

- Не беспокойтесь, мессир. Я займусь вашей женой.

Слово тут же вывело из состояния апатии, куда я медленно, но верно начала погружаться. Где я? За кого меня принимают?

Туман понемногу рассеялся, и вместо серого пятна стали проявляться очертания предметов и людей, находящихся в комнате. Двое склонились надо мной. Я почувствовала на своей щеке дыхание одного из них:

- Регина! Ты меня слышишь? - голос был встревожен. Голос... слышала ли я его когда-нибудь?

- Мессир! У нее шок. Возможно, она не скоро придет в себя, - судя по тону лекаря, он не верил в чудеса. Это понял и тот, кого называли мессиром.

- Тебе придется сделать так, чтобы миледи очнулась как можно быстрее, - его мягкий тон заставил вздрогнуть даже меня. Заметив мое движение, мессир подался ближе, - она меня слышит?

- Возможно, - не желая более вызывать гнев своего хозяина, лекарь занялся моими ранами, - это стекло. Видимо, осколки от крышки саркофага впились в кожу. Скорее всего, она не чувствует боли.

Я могла бы с ним поспорить, даже хотела этого. Вот только не смогла произнести ни слова. Словно чья-то невидимая рука сдавила горло, лишая возможности говорить.

- Мессир Валар, - голос лекаря прервал лихорадочный и сумбурный поток мыслей, - вы можете мне помочь?

- Говорите, что нужно делать? - я дернулась, почти вырвавшись из рук, удерживающих меня. Имя... оно не было мне незнакомо...

- Мне придется извлечь осколки. Не хотелось бы причинять ей лишней боли. Если она обретет чувствительность во время операции...

- Я понял, - тот, кого назвали Валаром, переместился, занимая удобную позицию, все так же удерживая меня на руках. Я почувствовала слабое дуновение ветерка, едва коснувшегося моего лица. Через мгновение ветер стал сильнее. Он всколыхнул мокрые пряди волос, мазнув по коже лица холодом. Рядом со мной что-то звякнуло, падая на каменный пол. Звук отозвался в голове болью. За ним последовал новый звук, и я почувствовала прикосновение рук к своему лицу.

- Надеюсь, повреждения затянутся сами собой? - лекарь, не прекращавший возни с моим лицом, промолчал.

Я снова открыла глаза, не особо надеясь что-то увидеть, тут же наткнувшись взглядом на пожилого мужчину с длинной бородой, низко склонившегося надо мной. Сперва он не заметил перемен в моем состоянии, увлеченно извлекая из меня все новые кусочки стекла. Но вот, его руки прошлись по вискам, пытаясь нащупать невидимые осколки. Лекарь громко выдохнул, не до конца доверяя своим глазам.

- Мессир Валар! Мне кажется, она пришла в себя!

Внутри зарождался страх. Чувство беспомощности овладело мной, но все страхи отступили перед образами, заполнившими мысли: последнее, что я помнила - холод, такой знакомый и пугающий, голос Глеба, старавшегося привести меня в чувства, боль от того, что мое сознание вырвано из чужого тела, а после... Ничего. И сейчас я здесь, среди незнакомых людей, говорящих обо мне так, будто хорошо меня знают.