Дэйв Дункан - Мать Лжи Страница 43

— Мы остаемся в полной боевой готовности. Отправь своих людей и черную стаю на расширенное патрулирование границ. Главное внимание пусть уделят дороге из Трайфорса, но следят и за другими подступами к крепости. Если увидят что-нибудь необычное — что угодно — пусть немедленно доложат, отправив двух боевых зверей. Воины из Шестого Каравана займут посты на бастионах. Голубая стая эвакуирует город. Всех людей и как можно больше животных перевести в форт. Ириг, красная стая свободна, но будьте начеку. Это не учения! Все.

Офицеры помчались выполнять приказы. Пронзительный рев труб возвестил об отмене боевой тревоги. Хет посмотрел на мамонта, шедшего по дороге к воротам. Его так и подмывало не открывать их и отправить тетушку восвояси. Командир войска Терек редко откровенничал со своим последним живым сыном, но иногда, изрядно выпив, что-то бессвязно бормотал про Салтайю и свое детство. Он боялся ее больше, чем священного Веру. Он мрачно намекал, что она Избранная, и приходится ему матерью, а не сестрой, или даже матерью и сестрой одновременно. Она якобы убила Храга, его отца, и Терек не признавал Хета своим сыном лишь затем, чтобы уберечь его от цепкой хватки Салтайи. Так он говорил.

Увы, Терек совсем не тот, что прежде.

— Она забрала у меня Храга, Стралга и Нарса, — сокрушался он о троих погибших сыновьях. — Держись от нее подальше!

Два мамонта, отправленных в качестве подкрепления, наконец вышли из загонов и двинулись по занесенной снегом дороге навстречу Вонючке и Крикунье. Скоро границы Нардалборга снова будет обходить патруль, и это несколько успокаивало Хета. Он помчался вниз по ступеням. Нужно предупредить Фемунду, что у них гости, и срочно приготовить мясо и одеяла для эскорта Королевы Теней — для тех, кто выжил в этом жестоком испытании.

Хету стало не по себе при мысли о том, что придется разбираться с командиром фланга Веринкаром. Неужели он настолько глуп, что нарушил приказ командира охоты в угоду сестре сатрапа? Он очень сильно рисковал, ослабив патруль и взяв с собой только одного настрианина. Пока две самки покорно идут домой за самцом, но без настриан им в голову может взбрести, что угодно. Например, захотят сбежать. Хет уже видел такое: мамонты начинали валяться по земле, сбрасывая паланкины. И, естественно, пассажиров.

Веринкар нарушил воинский приказ. Раз ему хватило наглости вернуться в форт, его надо бросить в темницу, но ни один верист не будет сидеть в заточении. Значит, прольется кровь.

ГЛАВА 15

Бенард Селебр оделся за несколько секунд — закрепил набедренную повязку и нацепил сандалии. Снаружи кто-то кричал и разбирал их палатку. Солнце еще только начинало вставать, и на небе между горами и покровом из туч пробилась тонкая полоска света. В лагере царил настоящий хаос.

— Подождите! — завопил он, когда два матроса начали вытаскивать колышки. — Моя жена еще не…

Но она уже проснулась, хотя и всего пару мгновений назад. Палатку тут же унесли. Ингельд стояла на коленях, натягивая платье, и ее голова с копной медных волос только что появилась из ворота. Люди вокруг кричали и носились, как угорелые. Бенард начал спешно рассовывать вещи по сумкам. Даже глуповатый художник сумел сообразить, что лодка вот-вот отчалит.

— Не убирай, она мне нужна! — Ингельд выхватила у него расческу.

Ее роскошные волосы по утрам доставляли ей кучу неприятностей.

Мимо прошел, спотыкаясь, Дантио, несший свернутую палатку. Бенард вскочил на ноги и загородил ему дорогу.

— Что…

— …происходит? — Прорицатель широко улыбнулся. — Недоумки Хорольда обнаружили пропажу Свидетельницы. Он в страшной ярости. Приказал обыскать острова. Полагаю, нам незачем тут задерживаться.

Дантио пошел было дальше, но вновь наткнулся на своего могучего брата.

— То есть вы ее спасли? Кто тебе помог?

— Орлад составил мне компанию. Травил анекдоты.

— А где обещанный «Новый Рассвет»? — прорычал Бенард.

Дантио взглянул на восток.

— Уже близко. Но не очень, увы. Если хочешь помочь, братик… — Он всучил Бенарду громадный сверток, тот его схватил, да так и остался стоять.

Затем, сообразив, что надо поторапливаться, он побежал к лодке, швырнул в нее палатку и вернулся.

По пути Бенард встретил сестру, которая тащила свою сумку с вещами.

— Значит, ты смогла! — сказал он, обнимая ее. — Поздравляю! Замечательно!

— Я? — В глазах Фабии появилось искреннее непонимание. — С чего ты взял?

— У тебя мокрые волосы, и от тебя разит Вроггом.

— Ты совершенно невыносим, Бенард Селебр, — прошипела она. — Сначала строишь из себя простачка, а потом выясняется, что ты чуть ли не умнее Хорта!

Его большой рот растянулся в довольной улыбке.

— Орлад сразу сказал, что без особой нужды Дантио не обратился бы к тебе за помощью. А ты не боишься, что я начну хвастаться всем подряд сестричкой Избранной, не боишься? Другие ведь не поймут.

— А ты понимаешь?

Бенард не понимал, но решил доверять сестре, покуда у него не появится повод изменить свое мнение.

— Помнишь тот день, когда мы встретились? Ингельд спросила, моделью для какой богини ты могла бы стать.

Она приподняла свои красивые брови.

— Ты ответил, что Храды.

— Надо же было как-то ответить.

— Ты уже тогда догадался? — недоверчиво спросила Фабия.

— Заподозрил. И я не сравнил бы тебя ни с кем из Светлых.

— Я выгляжу порочной и злой, так, что ли?

— Нет, нет! — Он взъерошил волосы. — Не умею я говорить. Последователи культов Светлых… они одноцветны. Орлад — сама воинственность. Дантио — чистое любопытство. Любовь, война, закон… Ты не подходила под эти категории. Ты похожа на радугу, темную радугу — из синего, бордового, оливкового, коричневого… И в тоже время ты недостаточно тусклая для непосвященной. Не могу объяснить. Мне нужно нарисовать. — Он обрадовался ее улыбке. — Это же замечательно, Фабия! Есть старая поговорка о том, что два бога лучше одного. А у нас их четыре!

Она поцеловала его в поросшую щетиной щеку.

— Ну, тогда сглаз тебе не грозит. Побеседуем в лодке. Ты будешь рисовать, а я говорить.

— Бенард! — окликнула его Ингельд, стоявшая возле кострища.

Он вспомнил о Хорольде и помчался к жене. Та стояла рядом с сидящей на скамье женщиной — пожилой, маленькой и растрепанной. Ее платье было порвано, а на одной стороне лица появился шрам, которого раньше не было. Ингельд хотела представить его Свидетельнице.

— Госпожа Лония! — Он опустился на колени. — Я пришел в ужас, когда брат рассказал мне об испытаниях, выпавших на вашу долю.