Кэтрин Куртц - Тень Камбера Страница 43

— Что ты имеешь в виду — запретил? Дункану не запрещено служение.

— Нет, но ему было приказано добровольно прекратить публичное священнодействие. Разве вы не заметили, что он со среды не служил мессу в соборе?

Не двигаясь, почти загипнотизированный, Келсон смотрел, как ее пальцы стали быстро заплетать толстые пряди в косу, те самые пряди, которые только минуты назад возбуждали каждый нерв в его теле.

— Но это потому, что, как предполагается, он болен, чтобы не отправляться на заседание синода, — удалось выдавить из себя Келсону. — Он служил мессу сегодня утром.

— Да, для вас, Дугала и Моргана, и очень рано, в королевской часовне. Мне сказала герцогиня Мерауд. Разве вы не удивились, что там больше никого не было? В конце концов, ведь сегодня воскресенье.

— Э… я…

Она аккуратно скрутила косу на затылке и закрепила заколками, которые держал Келсон.

— Конечно, вы не удивились. Вы возбуждены перед поездкой на поиски реликвий святого Камбера. И так оно и должно быть. Он не хотел портить ее для вас. Ведь вы, мой господин, в конце концов, согласились обратиться к синоду. Чего еще может требовать человек?

— Я думал, что больше никаких наказаний в ближайшее время не последует, — пробормотал Келсон. — Никто ничего не говорил всю неделю.

— Нет, но не сомневайтесь: все думают об этом. К счастью, Дункана любят и уважают. И Дугал может оказаться неожиданным помощником. Священник с законным сыном и так достаточно необычен, а то, что он еще и Дерини, может не играть особой роли для обычного человека. Епископам придется со скрипом пройти процесс официального изменения закона, но это может произойти не раньше конца Великого Поста. Им ведь еще требуется наложить на ряд епископов дисциплинарные взыскания и выбрать новых.

Пока она снова надевала покрывало, правда, на этот раз оставив лицо открытым, Келсон размышлял над ее словами.

— Ты права, — пробормотал он. — Сейчас не время и не место для нас.

Он опустил глаза, затем снова поднял на нее.

— Но когда придет наше время, Росана? Ты имела в виду сказанное тобой раньше, или ты говорила то, что, как ты считала, я хотел услышать, сберегая свою честь?

Она опустила глаза и громко сглотнула.

— То, что произошло между нами, мой господин, было искренне, — ответила она. — Что касается времени и места, то я… уже сказала моей настоятельнице, что начала сомневаться в правильности выбора призвания. Я уверена, она думает, что это произошло из-за атаки на наше аббатство прошлым летом. Конечно, я не называла ей истинную причину и не упоминала ваше имя.

Келсон позволил себе улыбнуться, успокоенный в большей степени, чем мог признаться, затем взял обе ее руки в свои и поднес к груди.

— Старая ведьма. Когда она выяснит, что и кто стоит за этим, она, вероятно, подумает, что я попытался скомпрометировать тебя. А я ведь на самом деле попытался, но что дальше? Я скажу ей, что ты не поддалась, если это поможет.

На губах Росаны мелькнула улыбка, но она отказывалась смотреть на него, и он внезапно понял, как ей, наверное, тяжело.

— Следующий шаг — это просить снять с меня обет, — твердо сказала она. — Я давала его епископу Меарскому, который мертв и у которого в настоящий момент нет преемника, так что моя просьба может быть направлена прямо архиепископу. Уверена, ее удовлетворят без особых проблем, в особенности, если я назову истинную причину.

Келсон позволил себе тихо рассмеяться.

— Ты шутишь? Они устроят пляски на улицах. Они требовали от меня жениться чуть ли не сразу же после того, как закрыли гроб Сиданы.

Его лицо помрачнело, когда взгляд упал на кольцо Сиданы на мизинце, затем он задумался, имеет ли он право предлагать его Росане — только как залог. Как он знал, оно не подойдет для скрепления даже обещания второго брака — ведь это был символ первого.

— В чем дело, мой господин? — прошептала Росана.

— Посмотри на это кольцо, которое, как ты видела, я всегда ношу, — тихо сказал он, потирая его большим пальцем, хотя и не выпустил ее руки из своих. Я… полагаю, ты не знала, что оно принадлежало Сидане. Изначально я стал носить его, чтобы всегда помнить о данной клятве: справедливо покарать ее убийц. И я так и ношу его. Оно напоминает мне о том, что я больше никогда не женюсь ради государственных интересов. Я не хочу, чтобы ты носила его — потому что оно помечено ее кровью — но если ты хочешь, я готов вручить его тебе на хранение, пока буду в отъезде, как знак того, что она и все с нею связанное оставлено мною в прошлом.

— Я глубоко тронута, мой господин, — прошептала Росана, глядя ему прямо в глаза. — Вы уверены, что хотите это сделать?

— Точно также уверен, как уверен в том, что по возвращении хочу сделать тебя своей женой, — сказал он, снимая кольцо с пальца и протягивая ей. — Раз ты пока связана обетом, это не помолвка и даже не обещание помолвки. Но это — мое личное обязательство вернуться к вопросу, когда мы оба будем свободны это сделать. И если, в мое отсутствие, ты изменишь решение и посчитаешь, что все случившееся было только приятным полетом фантазии, порожденным обрядом посвящения в рыцари и интригами при дворе, от тебя требуется лишь вернуть кольцо. Без каких-либо объяснений.

Он улыбнулся ей, чтобы с ее лица сошло торжественное выражение, когда она взяла кольцо в руку и зажала в ладони.

— Я должен подать это таким образом, Росана, — добавил он, склоняясь и касаясь губами ее сжатой руки. — Ты пока еще принадлежишь Господу. Я и не буду соревноваться с Ним, несмотря на то, что уже довел своего названного брата до богохульства, когда мы спорили с ним на днях.

— Дугала? Он в курсе?

— Он знал больше, чем я, до сегодняшнего вечера, — сказал Келсон. — Хотя только он один.

— Узнают и другие, если я в самое ближайшее время не спасу сестру Мариан и не отправлюсь в постель, — прошептала Росана. — Не в вашу, мой господин, хотя вы и искушаете меня, несмотря на данный мной обет. И я не должна пропустить вечернюю молитву, иначе нас, в самом деле, заподозрит не только Дугал.

— Я могу сказать Дункану и Аларику, — предложил Келсон, снова обнимая ее и лаская губами шею. — В конце концов, они все равно узнают.

— В конце концов, но не сегодня, — ответила она, отодвигаясь, чтобы посмотреть ему в глаза. — И не до вашего отъезда. Не сомневаюсь, мой господин: они умеют хранить тайны, но если о нашей станет известно, пока с меня еще не снят обет, это может скомпрометировать мою честь. Ваша невеста должна быть целомудренна и вне каких-либо подозрений, когда она отдастся вам перед Божьим алтарем.