Валентин Юрьев - Служба королю Страница 43

— Всё верно, всё правильно говоришь. Ну, а ещё что?

— Да всяких мелочей полно, значит. Уж мы их насмотрелись, детей Пророка, а эти не такие. Даже мочатся не так!

— Как это, "не так"?

— А вот таком кверху, значит! Обычные через дырку в штанах нужду справляют. У них на петельке откидывается. Где идёт, там и справляет. А эти в одну сторонку, навроде, как мы, значит, отходят и штаны стягивают.

— А вы смотрите?!

— Так мы ж, разведка, значит! Хоть г… жрать за ними будем, только чтобы понять, значит, кто это на самом деле.

— А говорят на каком?

— Говорят-то? А я и не помню. Слушай, так они молчат всю дорогу. Точно! Молчат! Во, чего я недопёр, значит! Точно! Почти все молчали. Нормальные-то орут, как на базаре на своём, кто громче. А эти — нет, это ты точно попал, брат!

— А на иритов они похожи?

— Да кто ж их знает? Одежда весь вид перебивает, значит, тут отца родного не узнаешь, а этих, не берусь сказать. Если б сблизи…

— Вас не видели?

— Обижаешь, брат! Мы — разведка. А теперь нас ещё Кривой накрывает этим, значит, ну, колдует, короче.

— Фантомом, что ли?

— Ну, да, лежим как камни, не отличишь.

— Молодец, Кривой, а говорил, не сможет, пока его тут натаскивали! Ладно. Дай подумать. Топай пока на кухню, поешь, да спать ложись, с утра побежим. Догоним?

— А чего же не догнать, значит, раз без барахла? Далеко не уйдут, им тоже жрать захочется. Догоним.

— Иди, отдыхай брат. Провожать не надо?

— Да, ладно уж! Шутки бы всё шутить.

Я рад, просто горд, что разведка, не пожалела времени, не стали мужики в кустах отсиживаться, все мелочи рассмотрели, по всем признакам похоже, что это к нам гости пришли. Значит, слухи о нашем клане просочились, как мы ни старались скрывать своё существование.

Страшного тут ничего нет, наоборот, было бы странным долгое время оставаться в тени, но сейчас становится страшновато. Теперь за моей спиной не мой маленький отряд парней — разведчиков, умеющих за себя постоять, здесь больше двух сотен иритов, среди которых есть и девушки, взявшиеся кормить, обстирывать и лечить воинов и хороший мужик — кузнец и мастер на все руки, и даже одинокая бабушка — колдунья, которая учит молодежь лечебному делу и стряпает свои зелья, а по ночам пугает жуткими сказками.

Есть и мальчишки, среди которых мой любимец Фарлин, все они чьи-то родные, чужих мы пока что не берём совсем. Да и дело, которое затеял не только я, стало очень важным. Конечно, жили в долине ириты до меня, но это их забота, как бороться за своё счастье, а мне нравится ощущение предстоящей схватки. Хотя от него же и страшновато.

— Что задумался, Колдун?

— Да, так, сам толком не знаю. Обо всём.

— Не горюй. Вот вернётся твоя Канчен-Та, повеселеешь. Полной невестой вернётся, можешь сватов засылать.

— Не до сватов сейчас.

— Это ты брось, брат, когда на сердце тепло, так и воевать легче.

— А сам чего же тогда ждёшь?

— А зачем мне эта кабала? Сначала погулять хочу, пока свободен, а то начнутся детки, пинетки, котлетки, поди туда, принеси то, а девок и тут полно.

— Ну, тут и парней немало.

— Ничего, справлюсь. Ты с собой берёшь кого-нибудь?

— Зачем? Там и так отряд сидит. Челюсть отведёт.

— Опять ты в одиночку?

— Сам же видишь, воинов не хватает. Ты своё отдежуришь, тоже пойдёшь с отрядом. Или уже заскучал в штабе?

— Не то слово! Восьмидневку торчу! Сюда можно девок посадить, даже лучше будет, пусть вымпелы вышивают.

— Может ещё и посадишь, если придётся бежать куда-то. Девок же не пошлёшь в отряд? А ребята все по линии мотаются, сам ведь знаешь!

— Да знаю я всё! Только скучно тут одному.

— Учись, пока время есть. Читай, пиши, карту изучай, а то как принесёте донесение, так проще к вам в отряд сбегать, чем понять, чего сказать хотели! А сведения больше на словах пересказываете, да руками машете, попробуй всё запомни!

— Вот пускай девки и учатся, а потом черкают костью-то.

— Тебя не переспоришь. Лучше скажи, что интересного на Лысом камне?

— Ничего там нет. Пещер нет, стоит одна балда на холме, на неё и забраться-то почти нельзя, а сверху — чистый камень, ни травиночки.

— Точно, что пещер нет?

— Опять же, это только Муха может сказать, его и спроси, когда пойдёшь. А мы не видели. Но и не искали специально.

— И зачем их туда понесло?

— Откуда нам знать? Может они просто мимо проходят?

— А если наверху лагерь устроить, можно его взять?

— Взять нельзя, но и жить никак. Нет там ни воды, ни еды, хоть туды, хоть сюды. Нечего там делать нормальным иритам. Если зажмут, сам сдашься.

— А вдруг они нас ищут? Как хассаны себя поведут, если не знают, кого искать и где искать?

— Ну, нашел, кого спрашивать. Но на Лысую я бы ни прятаться не полез, ни разведывать.

— А сигнальный пост?

— Ну, вот это было бы неплохо. Хоть костром можно светить, хоть дымом. Только дров совсем нет, всё на себе переть.

— А светильник?

— Так кто ж кроме тебя такой сделает?

Ни одна моя гипотеза не оправдывается. Зачем вражий отряд шастает по своей же территории? Не геологи же они, военные. Если в набег, давно бы уже начали подниматься на перевал. Да и не ходили никогда хассаны здешними тропами, это Хатакр сказал, он мудрый, всё помнит.

Мы, когда место для лагеря выбирали, этот довод был в числе основных. Не стоять же на столбовой дороге. И Муха сам его предложил, тут тебе и пещеры и подземная река, а вокруг каменные зубья, ноги сломаешь, не пройдёшь! Хорошее место. Ладно, завтра увидим, кто к нам пришел.

Рано утром мы с Челюстью рванули в спокойном темпе, на голодный желудок, не бежать же с полным брюхом. Себе я чуть-чуть подколдовал башмаки, каюсь, а то не сумел бы догнать парня, да ещё без тропы, а летать как-то совестно, пока твой брат бежит своими ногами.

Местность здесь особенная. Чей то острый язык назвал эти камни Сухари. Вся изрезана глубокими острыми трещинами, заросшими колючими лианами и ягодниками, с каменюками, которые непонятно, откуда скатились и на чем держатся. По такому рельефу с грузом и рабами не пройдёшь, гораздо проще обойти гадкое место стороной.

А нам, наоборот, хорошо. И защита и укрытие, да и расположено оно наверху, отсюда всё вокруг видно очень далеко. Пара часовых легко обеспечивает защиту всего лагеря. Поэтому на карауле у нас девушки, это их служба, парни сюда бегают только чувства изливать, хотя и это бесполезно, барышни на посту крепче камня становятся. Вот на танцах, пожалуйста, изливай, держи её за руку!