Линн Абби - Медный гамбит Страница 43

Сейчас он хотел только одного: остаться в Урике, гнев Короля Хаману вряд ли был бы хуже того, что ему предстоит пережить в ближайшие несколько часов. Он молился, чтобы его сознание умерло раньше, чем его тело. Потом все мысли исчезли и он стал ждать смерти.

— Как всегда и навсегда — пускай это зрелище заставит петь твое сердце в твоей груди.

Голос Йохана вырвал его из пустоты. Жара исчезла вместе со скрипом соли под когтями канка. Неужели его последнее желание исполнилось? Его сожженный солнцем рассудок ускользнул из головы через трещины в Кулаке Солнца? Но, несомненно, ветеран-дварф никогда не составит ему компанию на лишенных следов путях другой жизни.

Спустив рубашку на плечи, он сбросил волосы с глаз, моргнул, потом моргнул опять. И обычная пустыня с ее пыльной травой и гладкими, покрытыми толстыми листьями кустами никогда не выглядела трепетной и полной жизни, но здесь бледные кусты росли в окружении густой зеленой травы, и все это богатство находилось прямо перед ними и по площади, как ему показалось, было не меньше самого Урика, а на небе были облака. Не те ужасные и зловещие посланцы Тирского шторма, а округлые холмы, белые как та соль, которая осталась за ними. Или перед ними?

Невозможный пейзаж лежал перед ними, по обе стороны и сзади от них, а солнце, сияя ярко хотя и нежно, находилось на правильном месте, над головой, но казалось совершенно другим. Рефлекторно он сунул руку в пустое место под рубашкой, где раньше висел медальон Короля Хаману.

— Квирайт? — прошептал он, протирая свои глаза и ожидая увидеть что-то совершенно другое, когда откроет их.

Акашия, которая на этот раз ехала сзади Руари, услушала неверие в его голосе и повернулась к нему с улыбкой. — Дома.

Тщательно обработанные поля с пшеницей отмечали края Квирайта. Кирпичные колодцы с деревянными воротами для подъема воды распологались в центре каждого поля. Судя по всему оазис друидов находился прямо над огромным резервуаром воды, и можно было подавать воду на каждое поле.

По краям полей росли деревья, а ближе к центру оазиса их было так много, что они полностью закрывали сам центр.

Деревья.

В Урике, во время Фестиваля Цветов, в начале сезона Поднимающегося Солнца, обычным горожанам разрешали пройтись по улицам королевского квартала. Выстроившись в длинную, извилистую очередь им приходилось ждать целый день, чтобы получить возможность пройти за железные ворота личного сада Короля Хаману и посмотреть своими глазами на легендарные Деревья Жизни с распустившимися коротко-живущими цветами. Все остальное время года фруктовые деревья, выращиваемые в укромных уголках отгороженных от простого народа богатых поместьях, посылали облака невероятных запахов на соседние улицы. Иногда эти ароматы возбуждали заговоры среди тех, кто никогда не чувствовал их сладостный нектар на своем языке.

Темплары регулярно ели фрукты — это была одна из их многочисленных привелегий. Но за всю свою жизнь Павек никогда не видел дерево, которое не было бы окружено стенами и стражниками.

Друиды могли называть Квирайт своим домом, но для Павека, едва живого и почти потерявшего рассудок после многих дней жары, жажды и пути, он выглядел как рай.

Легкий ветер шевелил поверхность лениво-текущего ручья. В его спокойной поверхности отражалось небо с обширными стадами облачных тварей, которые плыли на запад, туда, где садиться солнце. Телами сунула руку в воду и поболтала ей там, уничтожая картинку. В каждом солнечном закате, неважно насколько прекрасном, был момент ухода, смерти, а она не любила сны о смерти. Лучше уж видеть во сне вечно-зеленую траву на берегах речки.

Нежный цветок цвета солнечного восхода — блестящий желтый, окаймленный по краям розовым и светло-желтым — пробился через траву. Капли нектара серебрились на его сердце.

Много лет назад у этого ручья было имя. Теперь же он течет только в ее мечтах, где правит память, а имена не нужны.

Алая пчела вылетела неизвестно откуда. Она выпила серебристый нектар, потом ветер поднес ее к уху Телами.

— Вернулась Акашия, — шепнула пчела. — И привезла с собой незнакомца.

Сон исчез, сменившись сухим ветром: самое лучшее, что Атхас может предложить, даже здесь, в огражденном Квирайт, где волшебство друидов свело вместо небо и землю.

— Бабушка, вы слышите меня? Вы проснулись?

Голос принадлежал ребенку, не пчеле.

— Да, я слышу тебя, малышка, — ответила Телами со все еще с закрытыми глазами. — Иди и принесли мне стакан с водой. Я встану, когда ты вернешься.

Она услушала легкий топоток босых ног, бегущих к колодцу. Дети бегают, взрослые ходят, а она сама может проделать простой путь от сна к полному пробуждению не быстрее, чем дерево вырастет. Кроме того она проделавала этот путь так много раз, что он больше совсем на прост.

Все, кто жил в Квираите называли ее Бабушкой, как и их родители до них. Она была Бабушкой и их дедам, хотя и не была так стара, как сам Квирайт, и она помнила запах исчезнувших безымянных цветов лучше, чем любовь и смех своей юности.

Она не была осуждена на бренность. Учение друидов предлагало много окольных путей, чтобы избавиться от превратностей старения, и многие друиды использовали восстановительные заклинания, прямо или через своих последователей. В туманные годы между тогда и сейчас Телами избавлялась от лет и десятилетий в одну лунную ночь, использую всего одно заклинание — до тех пор, пока не набралась мудрости и не поняла, что путь жизни стареть и, со временем, умереть. Погоня за бессмертием постепенно сделала бы ее такой же как Дракон или короли-волшебники, и, в конце концов, она разрешила годам делать свое дело.

Тем не менее, Квирайт поддерживал ее, как она сама поддерживала и защищала Квирайт. Сейчас она стала очень хрупкой и быстро уставала. Но она была хозяйкой своего маленького заленого мира, и ей было надо оставаться живой.

— Я принесла вам воду, Бабушка. Вы уже проснулись? Вы готовы сесть?

Народ Квирайта, включая и эту темноволосую девочку-ребенка с печальными внимательными глазами и алебастровой чашкой воды в протянутых руках, ухаживал за ней, их любимой Бабупкой, не менее тщательно, чем она сама ухаживала за Квирайтом. — Да, малышка, я готова. Где они сейчас, они еще далеко отсюда?

Она может узнать обо всем, что происходит внутри периметра Квирайта. Она легко может определить место Акашии, приложив маленькое усилие. Но даже это маленькое усилие требует больше сил, чем она хочет потратить, тем более что ребенок выпаливает ответ со скоростью молнии.

— Они среди полей. Одного из канков нет, Бабушка, а незнакомец — высокий, здоровенный и грязный человек со спутанными волосами. Он одет в лохмотья.