Покров Тьмы (СИ) - Романова Маргарита "Margari Vlaiser" Страница 44

— Вы напрасно отдалились друг от друга. — Вернул Мариэль в реальность голос Дельвина. — Дар Анорсель это конечно хорошо, но настоящий покой ты обретешь, только когда вы оба вспомните о том, как сильно друг друга любите.

— Ты как всегда прав. Я сейчас же…

— Госпожа Мариэль! Вас ждет советник Гаяс в своем кабинете. — Гонец, убедившись, что Мариэль получила его послание, тут же поспешил выполнять очередное задание. В кабинете Гаяаса он был не один. Мариэль с облегчением обнаружила там Вакрохалльского военачальника Анорзада. Обернувшись на звук открывшейся двери, он тепло поприветствовал ее:

— Лэш эфоко тогон тэил! Рад вас видеть, госпожа Мариэль.

— Лэш эфоко тэил эпримэ! Мы ожидали вас на два дня раньше. Что вас задержало?

— Снегопады. Если их можно таковыми назвать. В Вакрохалле нам приходилось разгребать сугробы, что бы войско могло пройти, но едва мы преодолели Медвежий перевал, дороги на нашем пути размыло нескончаемыми дождями.

— Погода, как ни странно, играет нам на руку. — Взял слово Гаяс. — Начинается сезон, когда осадки будут выпадать каждый день. Дороги станут совсем непроходимыми. Это задержит Черных ящеров на юге Джевелии как минимум еще на месяц. За это время мы успеем подготовиться. И лишь только дожди перестанут, нападем первыми. Но позвал я вас, госпожа Мариэль, вовсе не за этим. Нужно решить несколько вопросов. Для начала, нам нечем платить наемникам из Фрикарда…

Разрешение проблем затянулись на долгие часы. Мариэль знала, что дела монархов нудны и трудны, но подумать не могла, что на столько все плохо. Покончив наконец с самыми неотложными делами, она направилась в покои, надеясь найти там Фаолина. Однако мужа там не было. Совершенно обессиленная, Мариэль плюхнулась на кровать, не снимая сапоги.

— Тебя заставит улыбнуться мысль о том, что мы уже близко? — раздался бархатистый голос Малвеля. Мариэль вздрогнула от неожиданности. Повернула голову к зеркалу, встретившись взглядом с другом. Он ободряюще улыбался, от чего уголки губ Мариэль сами поползли вверх.

— Через пару дней минуем Медвежий перевал. — Продолжал весело рассуждать эльф. — Холод тут собачий, дорогу всю снегом замело. Если и дальше так сыпать будет, боюсь к Билиан-Нуа не успеем. А у вас как с погодой?

— Сыро, холодно и серо. — Ответила Мариэль, поднимаясь с кровати и подходя к зеркалу. — Зато есть вероятность, что до Билиан-Нуа оживем без битв.

— Представляешь, видел сегодня бельчат и они…

Малвель развлекал Мариэль как только мог, не затрагивая тем, которые могли бы ее расстроить. Они разговаривали долго, и даже не заметили, как быстро пролетело время.

— А где Лафитлин? — Спросила она, удивленная тем, что подруга даже не подошла поздороваться.

— Она… — Малвель осекся, впрочем тут же ответил. — уже спит.

По шее Мариэль пробежали мурашки… Улыбку словно сорвали с ее лица.

— Ты сам учил меня лутс энемором ротсмар, а теперь лжешь в глаза и не краснеешь! — Малвель стыдливо отвел взгляд. — Что произошло? Не бойся говорить, если она решила вернуться домой. Мне приятна забота вас обоих, но в Вакрохалле безопаснее. Мне было бы спокойнее, останьтесь вы дома.

— Ты никогда не умела принимать помощь. — Усмехнулся Малвель, но как-то грустно.

— А ты как всегда заговариваешь мне зубы! Ответь на вопрос! Где Лафитлин? — Мариэль заговорила так строго, как даже с проказничающей Дэйли не разговаривала.

— Я…я не знаю. — Сдался Малвель. Не дожидаясь пока Мариэль силой начнет вытягивать из него сведения, Малвель сам все рассказал. — Трактирщик видел, как она садилась с тем незнакомцем на пегаса. То, что это был именно пегас, я понял потому, что никак не смог его отследить. Подозреваю, что тот мужчина — шпион Черных ящеров, выкрал принцессу Вакрохалла, что бы Анорзад не посмел вести против них свое войско.

— Ты сказал, что она сама ушла вместе с ним.

— Так сказал мне трактирщик… Сам я ничего не видел. А тот человек мог не так понять или придумать… Ее могли околдовать, или завладеть ее разумом. Барьер у нее не самый прочный.

— Мы найдем ее. — С уверенностью сказала Мариэль. — Дэйли уже ищет Иналию с помощью путеводного гранита Тасфиака. Как только они вернутся, мы так же найдем и Лафитлин. А ты езжай в Малат, а не в школу.

Малвель кивнул. Оба молчали, пока кто-то из-за спины Малвеля не позвал его.

— До скорой встречи, Мариэль.

— До скорой встречи. — Эхом ответила Мариэль.

Изображение в зеркале погасло. В его серебристой поверхности отразилась Мариэль. Потерянная, испуганная. Еще одной проблемой прибавилось. Будто мало было того, что ее сын умер, а дочь сбежала и теперь неизвестно где подвергает свою жизнь опасности. Что с Фаолином они снова как чужие, Иналия пропала, Джевелия охвачена пожаром войны, сильные и мудрые правители мертвы, а новый король людей — праздный невежа.

Она мерила шагами комнату, не зная как поступить. Нельзя просто сидеть и ждать, когда Дэйли принесет ей гранит. Внезапная мысль — а знает ли о пропажи дочери король Элеот? — заставил Мариэль остановиться посередине комнаты. Скорее всего Малвель ему не сказал. А стоит ли говорить ей? Конечно! Нужно обязательно сообщить. Лафитлин надо найти и как можно скорее, а помощь короля Вакрохалла этому только поспособствует!

Не исключено, что он и вся королевская семья, включая Элеота, возненавидят Мариэль. Ведь именно из-за нее Лафитлин покинула безопасные стены Эфелона. И пусть! Пусть все они обозлятся на нее, но предпримут все, что в их силах, что бы найти и спасти Лафитлин.

Мариэль ринулась в сад, где в этот час гулял Анорзад. Тревожить короля по рубину связи она не решилась. Письмо будет идти слишком долго. Зато ей было известно, что военачальник каждые два дня связывается с королем. И завтра как раз был такой день. Она надеялась, что Анорзад передаст ее послание и снимет с нее тем самым часть ответственности.

Анорзад встретил ее снисходительной улыбкой. Однако, выслушав Мариэль, тут же посерьезнел. Никаких других эмоций он не выразил ни мимикой, ни словом.

— Завтра утром король уже будет оповещен. А я сейчас же отправлю сыщиков.

— Спасибо. И извините, что…

— Мариэль. — перебил ее эльф. — Тебе не за что извиняться. И еще кое-что, — сказал он, когда Мариэль уже развернулась и собиралась уходить. — Любая рана рано или поздно затягивается. И всякий знает, что вслед за дождем на небе появляется солнце. Каждое утро напоминает нам о том, что после темноты становится светло. Тьма позволяет свету сиять ярче. Помни об этом.

Анорзад исчез на извилистых дорожках зимнего сада. Мариэль осталась на месте, глядя на мокрый гравий под ее ногами. С неба сыпались мокрые хлопья снега, тут же тая, упав на землю.

Вспомнив, что собиралась поговорить с Фаолином, Мариэль достала из кармана зеркальце.

— Над но энос тиарли Фаолин.

Она увидела его. Он стоял на склоне горы, натягивая тетиву. Свист, хруст. Стрела вонзилась в сухой ствол корявой ели, на столько старой, что все ветки с нее давно осыпались, не говоря уж об иголках.

— Не приходи. — Сказал Фаолин железным тоном, почувствовав, что Мариэль за ним наблюдает.

Мариэль закончила действие заклинания. Но мужа не послушала.

— Ага, как же! Так я и сделаю! — проворчала она и направилась к Золотой горе. Словно зная куда идти, ноги сами вели ее. Хватит Фаолину пребывать в одиночестве. У нее, Мариэль, есть друзья, которые пересекут горы и нырнут на дно океана ради нее. Неужто она не сделает то же самое ради любимого?

Когда она услышала свист стрел, уже совсем стемнело. Снего-дождь все никак не прекращался У обрыва перед старой трухлявой елью стоял Фаолин. Казалось он и не менял позу с того момента, как Мариэль выдела его в зеркале.

— Я просил не приходить.

Свист. Треск. Фаолин потянулся за очередной стрелой. Последней.

— Уже поздно. Идем д… в цитадель. — Почти шепотом, нежно позвала его Мариэль. Он не ответил. Дождь усиливался. Фаолин весь промок. Он был без плаща. В одной куртке, уже тяжелой от впитавшейся в нее воды. Мариэль подошла ближе. Но Фаолин отстранился. Дошел до ели, выдернул из нее свои стрелы и вернулся в исходное положение. Не в силах больше сдерживаться, Мариэль в одно мгновение преодолела расстояние между ними и обвила его крепкую грудь руками. Она сжимала кольцо объятий так крепко, будто хотела протиснуть его в свое сердце и заточить там навсегда.