Остров Дохлого Дракона (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 44

Капитан не отпускал Ивашку, уговаривал его подождать до прилива. В общем-то, правильно, конечно. Так и разбиться о пристань не долго. Но это ведь пришлось бы ждать до обеда. Не плыть же в темноте. И как только все дела на корабле были закончены, штурман, Толстун и ещё несколько гномов, покидали в шлюпку нехитрые свои пожитки, и поплыли к берегу. Отлив так отлив. Солнце уже зашло, когда лодка ткнулась носом в причал. Вот тут гномы чуть не потонули. Луна была полная, и отлив на несколько метров воду опустил. Зацепиться не за что. Волна подхватила шлюпку, и чуть оттащив от причала, погнала вперёд с явным намерением пустить отчаянных моряков на дно. Гномы как могли, тормозили вёслами, но те срывались от спешки, да и бесполезное это было занятие – лодка на гребне волны качалась. И разбились бы, но Толстун схватил свой мешок с пожитками и сунул между причалом и носом шлюпки. Раздался треск – два весла, которыми тоже пытались смягчить удар, разлетелись в щепки, а лодка (всё-таки молодцы гоблины – умеют строить) выдержала. Ивашке удалось канат вокруг сваи перекинуть и во второй раз волне пришлось откатиться без добычи. Сверху кто-то бросил смельчакам верёвочную лестницу и те быстро, быстро, пока не накатилась следующая волна, полезли вверх. Еле успели. С грохотом вода набросилась на беззащитную лодку и разбила бы её в щепки, но нет, и тут повезло, успела черпнуть воды через край и затонула.

Ивашка последним поднимался и выбрался на причал весь мокрый – волна успела накрыть. Жалко было новенького комбинезона со штурманскими нашивками и золотым шитьём. Губернатор от себя лично приколол Ивашке, Толстуну и капитану значки «Почётный гражданин города» с красивыми перекрещенными мечами и венком. Но сейчас всё это на мокром комбинезоне вроде как бы и не смотрелось.

Стояла ранняя весна, и было ещё по ночам достаточно прохладно, и вода была холодновата – штурман сразу замёрз. Обнялись на прощание с Толстуном и договорились встретиться. Ивашка оглянулся ещё раз на еле различимый в сумерках фрегат и зашагал домой. На небо уже высыпали звёзды, и полная луна вовсю светила, но день ещё цеплялся за деревья, за крыши домов, за каждый кустик и травинку. Стояла та пора, когда не понятно, то ли вечер, то ли уже ночь. Фиолетовые сумерки. Ивашка совсем продрог в мокром комбинезоне, пока добрался до своей пещерки. У самого порта часть домов (гномы свои дома тоже называли пещерками, наверное, это пошло с тех легендарных времён, когда гномы на самом деле жили в горах в огромных пещерах), так вот, у самого порта часть домов была разрушена, кое-где шёл ремонт, а дальше город как город, каким его Ивашка и оставил.

У самого своего домика, ну, или пещерки, штурман столкнулся с патрулём, те было шагнули к нему, но рассмотрев офицерский мундир, отсалютовали и прошли мимо. Ивашка взялся за ручку двери и вдруг замер поражённый. Из-под двери сочился свет. Пробивался запах какой-то стряпни и голоса со смехом.Поражённый штурман толкнул дверь и … ничего не произошло – прихожая была пуста. Зато дальше в комнате и на кухне были гномы, Ивашка ясно различил два детских голоса. И тут на него навалился запах домашнего печенья – рыбок. Всё ещё удивлённый сильно, он отодвинул штору, отделяющую кухню от прихожей, и оказался нос к носу с … Натали. Она как раз выходила из кухни с тарелками в руках. И чуть не натолкнулась на моряка.

Очень долго стояли они так, смотря друг на друга. Ища друг у друга перемены. Натали была в простеньком домашнем комбинезончике с повязанным поверх фартуком. И этот домашний уютный вид её так растрогал Ивашку, что в носу защекотало. Он приложил палец к губам, призывая её к молчанию, и тихонько взяв у учительницы тарелки с печеньками, спросил, прижимаясь губами к симпатичному ушку с кисточкой.

- Кто там?

Натали обняла его прижавшись к мокрому мундиру и тоже прижав губы к его уху, так что не понятно было, то ли поцеловала, то ли нет, тихонько прошептала.

- Леночка и Дюшка, - потом отодвинулась от штурмана и критически его с головы до ног осмотрела. Ивашка встретился с её взглядом и без всякой магии прочёл в нём восхищения.

- Мокрый, - произнесла она одними губами.

- Волной на пирсе окатило, - и добавил совсем тихо, - Домой спешил.

- Вот ты и дома, - улыбнулась Натали.

И только сейчас Ивашка, наконец, почувствовал, что да он дома. Жив, здоров, свободен и дома. Из комнаты докатилась волна беззаботного детского смеха. Ивашка подмигнул учительнице и с тарелками, полными печенья, шагнул в комнату. И не узнал её. Угол завален какими-то свёртками, узлами. На стене, против камина появились полки, заставленные книгами. Кровать большая появилась. Не жилой вид. То ли кто приехал, то ли уезжает.

- Ивашка! – и маленький сорванец бросился моряку на шею. Тот только успел руки с тарелками развести.

Позже, сидели за столом, пили кофе, и, перебивая друг друга, рассказывали, с кем что произошло. Ну, с Ивашкой понятно и ночи не хватило бы слушать о его приключениях, поэтому он пообещал всё завтра рассказать. А вот историю учительницы и Дюшкину слушал сжав кулаки, и желваки на скулах только играли.

Глава 22

Событие двадцать четвёртое

И все-таки, как хорошо дома! Так тепло, уютно, нет лучше места на земле!

Рэй Брэдбери

Когда гоблины напали на город, Дюшка был в школе, Натали с Леночкой тоже. А школа ведь почти у моря. Так что пираты чуть не первой её захватили, ну, и давай детей хватать, да на верёвки привязывать, к кораблям тащить. Дюшку с Леночкой тоже схватили, но пока вели, парнишка незаметно из кармана ножичек вынул. Это был подарок Ивашки и гномик с ним не расставался. Тихонько перерезал свою верёвку, потом у девочки, и, схватив её за руку, бросился бежать в ближайший переулок. Гоблины заметили, побежали следом, громыхая своими сапожищами. А переулок забором заканчивался. Гоблин Леночку схватил за руку, да как дёрнёт её к себе, та в крик. Пират с такой силой дёрнул,

что руку сломал. Ну, а ему-то что, кричи не кричи, знай, тащит за собой. Дюшка подбежал к нему и со всех своих мальчишеских силёнок воткнул нож в руку. Гоблин от боли и неожиданности Леночку отпустил, и ребята успели через забор перебраться, и пока гоблин за их спинами в порыве ярости сокрушал забор, успели закоулками далеко от моря убежать. Спаслись, в общем. Только вот рука у Леночки, что-то не срастается, видно сильно её пират раздробил.

Натали в это время выводила тот класс, где урок вела, в безопасное место и о судьбе детей не знала. Волновалась сильно. Нашла их только тогда, когда стражники и моряки гоблинам отпор дали – у своего дома. А дома, как такового, и не осталось. Развалили. Хорошо хоть не сожгли. Самое ценное и необходимое собрали и пошли к домику, где Дюшкины бабушка с дедушкой жили. А там горе. Дом сгорел дотла, а с ним и старики. Даже хоронить нечего. Решили к Ивашке идти, мальчик, еле живой от горя и усталости, дорогу среди развалин показал. Здесь пока и устроились. Потом от Натали все, какие могли, вещи потихоньку перенесли. Обживались. Губернатор обещал помочь дом восстановить, но кто строить-то будет. Мужских рук нет.

Ивашка выслушал до конца и хоть понимал, что не к месту вопрос, столько горя кругом, а он тут со своим, спросил, не утерпел.

- Пластинки и карты целы?

- Да, всё на месте, - Дюшка кинулся в угол и вытащил тубус и завёрнутые в тряпочку пластинки.

Ивашка осторожно развернул синий лоскуток и с тревогой разложил веером блестящие прямоугольнички с загадочными буквами. Потом порылся в своей котомке и достал ещё пластинки, сложил вместе. Оглядел притихших гномов и, грустно улыбнувшись, сказал:

- Если верить одному колдуну, (Я вас завтра познакомлю), то нападение гоблинов - их работа. Они притягивают несчастья. Это их было три, а теперь вон сколько. Что же делать?

- Из-за этих пластинок? – не поверила Натали. Она осторожно, словно об них можно обжечься, взяла пластинки в руки и повертела в разные стороны, будто ища на них, что ни будь, чего раньше не видела, - Но ведь я их сотню раз в руках держала.