Александра Черчень - Дорога домой Страница 44

Уууу, а парень-то не на шутку взревновал. Кто бы мог подумать…

Они же, по сути, дети. Хотя это Стаська — ребенок, а рыжий — вполне уже взрослый, что бы там ни говорил про него Фауст. Да ко всему прочему, похоже, еще и с собственническими замашками. Ну, попала сестричка…

— Ну как какие? — невинно хлопнула глазками эта мелкая засранка. — Мы же вместе в Змеиную провинцию отправляемся, — якобы невзначай напомнила Стаська. Но я-то знала — она нарочно дразнит кавалера. Видимо, проверяет реакцию. Вот ведь, кокетка недоделанная.

Реакция, кстати, последовала. Причем незамедлительно.

— Я еду с вами! — веско заявил Дор и попытался встать с кровати.

Вот только ножки у нашего раненого еще не зажили, а потому попытка с треском провалилась, сам же Дор с грохотом сверзился с кровати, ткнувшись носом в мягкий ворсистый ковер.

Затаскивали его обратно на койку буквально всем миром. Гремлин оказался тяжеленным, да еще то и дело стенал, что ему там больно и там тоже очень больно, а вот тут вообще лучше не прикасаться.

В итоге после подъемно-спасательной операции Стаська была отправлена на кухню за обезболивающим и успокоительным. И стоило только мелкой покинуть «палату» нашего больного, как Дор, вмиг перестав стонать, припер меня к стенке. Ну, в переносном смысле, разумеется. Вставать-то он по-прежнему не мог, но вот взглядом к стенке просто припечатал!

— А ну, рассказывай, что за парень у нее там нарисовался?! — очень серьезно и строго спросил племянник Тревура.

— Ой, вот только меня в свою Санта-Барбару не втягивайте! — запротестовала я и порывисто вскочила со своего сиденья, пытаясь избежать очередного допроса. Вскочила и… треснулась головой о продольную балку на потолке. Черт! Совсем забыла, что у них тут так низко.

Зло потерла макушку, прикидывая, как быстро вскочит шишка. Гремлин услужливо протянул мне свою грелку, набитую, по всей видимости, льдом, если таковой вообще здесь водится. Главное, что она была холодная. Я приложила грелку к ушибленному месту и под выжидательным взглядом рыжего все-таки раскололась.

— Да нет у нее никого. Маленькая еще. И паренек этот еще ребенок. Чем-то даже на девчонку смахивает, уж больно миленький, — призналась я.

— Так кто таков-то?

Имени нашего нового работничка я не запомнила, а потому попросту вытащила из-за пазухи договор и протянула Дору.

— На вот, сам почитай.

Гремлин развернул пергамент и внимательно вгляделся в ровный каллиграфический почерк.

— Хевирим Реуш Дукайн. Ааааа, этот, — протянул рыжий и заметно расслабился. Видимо, с нашим Херувимчиком он был знаком и даже близко не видел в нем конкурента.

— Ты его знаешь? — спросила я. Возможность получить характеристику на будущего попутчика показалась мне весьма заманчивой.

— Ну, как тебе сказать… — задумчиво почесал макушку Дор. — Мутный парень. Не местный. Приехал в Гремвиль пару месяцев назад. Вроде как сразу по завершении обучения. Пытался наняться, но до сегодняшнего дня предприятие это, как понимаешь, было безуспешным. Не везет ему.

— А теперь вот повезло. Мы подвернулись, — обреченно вздохнула я.

— Я не пойму, а чего вы кого поопытнее не взяли? Или на красивые глазки повелись? — подмигнул Дор и вернул мне бумагу.

— Ага, если бы! — фыркнула я. — К нам больше никто идти не захотел. Только этот Херувимчик и старикан какой-то вредный. Но тот вообще не вариант.

Дор удивленно округлил глаза и погладил большим пальцем подбородок.

— Дааа, дела… Обычно наши, особенно молоденькие, к любому с радостью нанимаются. А уж если будущий хозяин при деньгах, так вообще за милую душу идут.

— А если наниматель — человек, то бегут от него сломя голову, — просветила я юношу.

На этой печальной ноте в спальню вернулась Стаська, таща в руках целую гору каких-то баночек, скляночек и пузырьков. Мелкая с шумом вывалила все это на низкий прикроватный столик и вручила Дору скомканную бумажку.

— Вот, тут инструкция: чего, сколько и когда тебе пить. Мамочка твоя впихнула, — пояснила Стаська и отерла ладошкой вспотевший лоб.

Парень поморщил веснушчатый нос и хмуро покосился на предложенный ассортимент лекарств.

— Да, похоже, тебе без нас тут скучать не придется, — подколола я несчастного больного, на что тот лишь страдальчески возвел глаза к потолку. Кажется, не у одного феникса такая дурная привычка.

Я тут же вспомнила про Фауста и любовно погладила носочек с прахом, который для удобства подвесила к поясу. Погладила и спустя секунду испуганно отдернула руку. Провела пальцами по ладони, понимая, что обожглась. А когда полосатая ткань у меня на глазах начала тлеть, грозя расползтись в стороны, и вовсе запаниковала, не зная, что предпринять.

— Люба, живо отцепляй его! — резко скомандовал Дор, мигом выведя меня из ступора.

Я впопыхах отстегнула пояс брюк и скинула полуистлевший носок на пол.

— Только не на ковер… — застонал со своего ложа Дор, но предпринимать что-либо было уже поздно. Ткань полностью сгорела, а обретавшийся внутри пепел мягко замерцал и взвился в воздух.

— Окно открой, — последовала новая команда от хозяина комнаты.

— А? — только и смогла вопросительно промычать я, полностью охваченная представшим взгляду зрелищем. Над ковром уже вился целый миниатюрный смерч. Блестел, переливался красками, искрил. Помнится, когда Фрайо возрождался, это было не так завораживающе красиво.

— Люба! — вновь гаркнул гремлин, отчего я практически подскочила на месте. — Окно!

— Иду-иду… Чего кричать-то так?

Пришлось оторваться от созерцания и протопать к ажурным деревянным створкам в противоположном конце помещения.

— Потому что…

Дор не успел договорить, да и объяснения уже были ни к чему, ибо я лично узрела, как начали ходить ходуном створки, в которые кто-то или что-то отчаянно ломилось с противоположной стороны. В щелях свистел неистовый ветер, и можно было подумать, что на улице разыгрался настоящий ураган. Ярившаяся стихия чуть было не выбила окно, благо я успела в последний момент отодвинуть щеколду. Ветер ворвался в помещение, поднял в воздух бумаги, покоившиеся на письменном столе, взъерошил волосы, причем не только мне, но и Стаське с Дором за компанию, и принес с собой мерцающую пыль, в которой я не без труда узнала останки феникса.

— Фух, а я переживала, что, если не соберу весь пепел, Фауст не сможет нормально воскреснуть.

— Зря переживала, — хмыкнул Дор. — Фениксы отличаются поразительной живучестью. Особенно после смерти.

А мерцающий пепел меж тем собрался кольцом и начал усиленно уплотняться. И вот на обгорелом ковре появилось крупное, идеальной овальной формы яйцо. Да не простое. А какое бы вы думали? Правильно, золотое!