Михаил Катюричев - Путь Силы [СИ] Страница 44

— Не знаю, — задумчиво произнесла девушка, не отрываясь от работы, — наверное, было что-то такое. Все-таки второй человек после отца, который пытался мне помочь просто так, бескорыстно. Я даже пыталась узнать о нем побольше.

— И узнали. — Уж Эл-то прекрасно представлял, какие слухи гуляют по баронствам.

— Да. Мастер, может быть, вы объясните мне, что из этого правда? Сначала я была немного влюблена в образ, который сама и придумала, затем узнала больше, и испугалась. А потом увидела его вживую. Он совсем не похож на того монстра, каким его описывают. Усталый, больной человек. Сейчас мне его, наверное, жалко. Но иногда в нем проглядывает нечто, что заставляет мое сердце сжиматься от страха. Он действительно развлекается, пытая женщин, стариков и детей?

— Детей точно нет. Я понятия не имею, что он делает в своей лаборатории, но ни один из купленных рабов так и не вышел оттуда. Трупы, кстати, тоже не выносили ни разу — я специально уточнял. Но людьми он не питается. Я как-то спрашивал его об этом. На самом деле иногда сквозь его броню высокомерного безразличия проглядывает нечто человеческое. Но такое впечатление, что он сам этого боится, пряча все самые добрые чувства за броней жестокости. По поводу второго по распространенности слуха — нет. Мы не любовники. Еще что-то?

Ответить Софья не успела.

— Госпожа травница, госпожа травница! — в комнату заглянула белобрысая голова, — вы здесь? Уф! Это, там в общем народ. Жечь хотят!

— Кого хотят? — обернулась девушка, — здравствуй Клод.

— Да вас же хотят! У Морошки, коровы мельниковой, молоко скисло, а у бондарихи все цветы пожухли. Старая Порвирия говорит, видела, мол, как вы черной тенью над деревней летаете. А потом двух младенчиков нашли. Мертвых. И еще козу. Хотя ей так и надо. Уж больно злобная! — паренек буквально захлебывался словами, — Так вот народ собрался и решил, что это вы ведьмовством своим сгубили всех. И жечь вас хотят! А мамка меня сюда послала. Предупредить, знчитьца. Вы ведь сестренку спасли. Никак, говорит, не может такая добрая девка ведьмой быть. Ну, я и побежал. Со всех ног! Я ведь тоже сестренку люблю. Хоть и вредина она.

— Спасибо, Клод. И тебе и матушке твоей. А теперь беги, чтобы никто тебя не хватился.

Мальчишка исчез. Некоторое время Софья смотрела в стену, кусая губы.

— Да уж, ситуация, — протянул Элеандор поднимаясь, — что будете делать?

— Уходить нужно. Снова, — в глазах девушки мелькнула боль.

— Пожалуй, вы правы. С толпой договариваться бессмысленно. А драться… нет, не вариант.

— Нужно предупредить Тин и мэтра.

— Меня не нужно. Я здесь, — донесся со двора девичий голос, — а может, все-таки подеремся?

— Нет! — очнулась от размышлений Софья, — буди мэтра и собирай вещи.

Глава 3

— И что делать? — растеряно спросил Эл, поглядывая то на черное облако в центре поляны, то на огрызок палки у себя в руке, — может быть, магией его попробовать достать?

— Я пробовала. Не выходит, — отмела предложение Тин, не уточняя, что весь день развлекалась, кидая в мэтра все более и более мощные заклинания, и спекшаяся земля вокруг — отнюдь не результат медитации Лорда Разрушения.

— Мастер, он же не в первый раз так медитирует? Должен же у вас быть какой-то способ вывести его из погружения?

— О, точно! Манок! — Эл умчался в сторону дома.

— Нет его. Потерял, наверное, — удрученно произнес он, вернувшись. И пояснил — специальная штука, чтобы сообщить мэтру, что я в беде.

Какое-то время он стоял, задумчиво подкидывая на ладони камушек, а затем повернулся к Софье:

— Есть один способ. Это вообще была скорее шутка, но… будьте наготове.

Он аккуратно вошел в облако. Неглубоко, всего на шаг. Фигура еще была хорошо видна, как и закушенная от боли губа. А потом резким движением выдернул из-за пояса нож и вонзил его себе в грудь.

«Больно» — успел подумать он, опускаясь на землю. И тут облако исчезло. По нервам ударило нечеловеческой яростью. Черные ленты тумана заструились вокруг. Отлетела в кусты не вовремя дернувшаяся Тиана. Вспышка черных глаз, и тело Софьи оседает на землю. Секунду маг удивленно смотрит на свою правую руку, затем, покачав головой, делает над грудью Элеандора какой-то жест. От боли у лучника темнеет в глазах, а маг уже поднимается на ноги.

— Когда в следующий раз решишь сдохнуть у меня на коленях, предупреди, что это шутка. А то перед людьми неудобно, — хмуро бросил он, направляясь к дому.

Эл с удивлением потер грудь, на которой не было даже шрама. Застонала, приходя в себя Софья.

— Этот ушел? — Из-за дерева выглянула растрепанная Тиана. И тут же бросилась к целительнице, помогая подняться и аккуратно перекачивая той часть своей энергии.

Когда поддерживающая друг друга троица доковыляла до дома, темный уже заканчивал седлать коня.

— Я готов, — объявил он, — Эл, тебе придется взять в седло мэтрессу Софью. Кстати, леди, приношу свои извинения за произошедшее. После такого выхода из медитации я действовал… не рассуждая.

— Поубивать всех вокруг? — возмущенно заметила Софья, — странная реакция.

Тиана только плечами пожала.

Затянув, как следует, подпругу, Элеандор помог целительнице забраться в седло. Вещи были уже собраны. Да и не так уж много вышло этих вещей. Даркин садился в седло медленно, с подчеркнутой аккуратностью, словно был болен и не доверял до конца своему телу.

Тин некоторое время созерцала всех троих, а затем ее глаза полыхнули:

— Я с ним не поеду! — она даже руками замахала.

— Я не настаиваю, — Даркин безразлично пожал плечами, — можете бежать рядом.

— Софи, скажи ему! Ну… давай ты с ним поедешь, а я с мастером!

— Это невозможно, — все так же скучающе заметил маг, — Звездочка не даст вам сесть в седло, и мастер Хольц ее не удержит. А госпоже Софье не стоит сейчас находиться так близко ко мне. Она потеряла много энергии.

— Да, ни с того, ни с сего, — ехидно произнесла целительница.

Элеандору даже на секунду показалось, что темный смутился.

— Тиана, прекрати капризничать! — прикрикнула мэтресса, — как ни прискорбно это признавать, мэтр прав. Так что живо в седло!

— Подвинься, — наконец буркнула Тин, игнорируя протянутую руку.

— Спереди сядешь, — отрезал мэтр, — я к тебе спиной не повернусь. Загрызешь.

— Нужно больно, тащить в рот всякую гадость! — огрызнулась та, но в седло села.

Правда, по-мужски. Благо, лосины, вызывавшие возмущение Софьи, это позволяли. Наряд демонессы вообще больше напоминал мужской. Лосины и узкие сапоги до колена выставляли на всеобщее обозрение точеные ножки. Длинные полы непривычного кроя камзола, могли бы создавать хоть видимость приличий, но имели столь глубокие разрезы, что скорее подчеркивали, чем скрывали хоть что-то.