Андрей Дай - Искра Зла Страница 44

Княжич с принцем склонили головы над картой, делая вид, будто разговор их не касается. Я вздохнул и отправился к костру земляков.

Вскоре вернулись посланные к пешей части отряда всадники. Доложили, что непривычные к долгим переходам дружинники попросту сбили ноги в городских сапогах. Оттого двигаются совсем неспешно, на привалах плетя лапти. Порозовевший Паркай пожал плечами и тут же предложил отправляться к Камню, оставив в селении приказ для «лапотников». На том и порешили.

Под стены Камня — большого города на высоком берегу Великой реки, в огромный лагерь охочего войска — пришли ко дню Грома. Горожане посчитали хорошей приметой, что к празднику у них гостит так много воинов. Ибо всякий знает: Гром — дух, покровительствующий не только богатому урожаю, но и всякому оружию. И, конечно, воинам. Так что, едва поселившись в давно приготовленные для отряда палатки, мы принялись начищать доспехи до того безумного, никому не нужного блеска, который так нравится любителям военных парадов.

Камень — ровесник Ростока. На заре времен, еще во времена живых Богов, на Орейской равнине стояло лишь два крупных города. Северная столица единого народа начинала строиться с высокого крутого утеса на берегу безмерно, до самого горизонта, разлившейся реки. Южная сторона имела не слишком много мест, где беспрепятственно могла пристать лодья, и одно из них, волею Создателей, было расположено как раз у города.

До последней войны, когда Чудского моста еще не существовало и купцам приходилось переправляться через реку на плотах или лодках, Камень стал самым крупным местом торга между северными, «немецкими» государствами и югом. Сюда сходились дороги и товары. Здесь на широких, пальцами вытянувшихся причалах торговали и досками из Ростока, Велиградским железом, конями из Аргарда или Степи. Зерно, шкуры, мед, пенька. Ящики, мешки, кули и свертки образовывали постоянно меняющийся лабиринт на обложенной камнем высокой набережной. Говорят, изредка в Камень приходили удивительно выглядевшие огромные корабли смуглых, говорящих на странном наречии людей из-за Железных гор, с верховьев могучей реки.

Трехверстный мост, связавший берега между Чудской твердынею и Эмберхартом, едва появившись, подорвал торговое господство Камня. Но ненадолго. Рассыпавшееся на вольные, ни от кого не зависящие баронства, королевство наводнилось бесчисленными разбойными людишками. Да и сами властители клочков земли не брезговали правдой или неправдой урвать лишний грош с купеческих караванов. И снова широкая водная дорога стала самой безопасной и желанной. Снова оживилась приречная торговля. Кабы не Водогром — огромный водопад на исходе Степи, у начала сжимавших Реку отрогов Низамийских гор, так крутобокие челны и до устья доходили бы. До самых Модуляр.

Камень — самый большой город Орейских земель. А если верить князю Панкрату, утверждавшему, будто одних застенных горожан, не считая посада, более шестидесяти тысяч, так и вовсе сравнивать не с чем. В Ростоке едва ли тысяч тридцать пять — сорок наберется.

Празднично разодетая толпа являла собой зрелище поистине устрашающее. Словно трава в степи, листок к листку до горизонта — головы людей. Гомонящие, волнующиеся, взрывающиеся криками. Марширующая по улицам армия Ратомира казалась тоненьким сверкающим сталью ручейком среди Великого леса. Я чувствовал себя пылинкой в чулане. Одной из бездны одинаковых, одноликих голов в человеческом океане.

И еще я поразился тяжестью выпавшей на плечи Каменьского князя доли. Шутка ли, управиться с такой бездной человеческой! Не потому ли лицо седого носатого Панкрата избороздили бесчисленные морщины, да спину скривило так, что казалось, смотрел он словно исподлобья, сквозь кустистые брови. Только светло-серые, цвета кромки льда на берегу весеннего ручья, глаза блестели молодо и живо. С хитринкой, напрочь отсутствовавшей у Паркая.

Тысячи домов, выстроенных из обожженной глины, стройными рядами теснились вдоль улиц. И то ли я стал привыкать к тесным орейским поселениям, то ли рыжие кирпичные стены меньше давили, чем убитое дерево Ростока или мертвые камни Велиграда, но дышалось в Камне на удивление легче, чем в других городах.

Широченный луг с выстроенным из легких досок «городком» заканчивался невысоким холмом со странной конструкцией на вершине. И хотя с возвышенности видно игры было бы несравненно лучше, ни одного человека там не было.

Пристроенные к городским стенам, пышно украшенные зрительские трибуны быстро заполнились. На луг вышли два отряда княжеской дружины. Тот, что поменьше — из ближних, опытнейших воинов — занял оборону в «городке». Второй быстро выстроил атакующие квадраты.

Грянувший гром столкновения закованных в латы воинов отразился от низких, грозовых туч. И атака, несмотря на кажущийся неудержимым напор, невзирая на численность и азарт, тут же захлебнулась. Ветераны, сомкнув башенные щиты, не дали молодым ни единого шанса прорвать оборону.

На луг торопливой струйкой выбежал отряд Инчуты. Стрелки заняли места за спинами латников, вскинули луки и выпустили тьму стрел с тупыми наконечниками. Небесные жала новым громом грянули о черепаховый панцирь пехотинцев и бессильно отвалились.

А потом, словно разбуженный людьми, заворчал в низких тучах дух грозы. Порыв неожиданно холодного ветра принес первые тяжелые капли дождя. И, не дожидаясь пока земля промокнет насквозь, пылающей ветвью с облаков на вершину холма спустилась нога молнии. Приготовленная замысловатая штуковина немедленно вспыхнула, осветилась алым и голубым, явив огромный, воткнутый в землю меч.

По ушам врезало так, что казалось — даже кости треснули. Волосы зашевелились. Тетива на луках стала тихонько ныть. Кольчуги позвякивали. Я чувствовал, будто кто-то бесконечно великий и могучий держит меня на ладони, как пойманную муху разглядывая со всех сторон. Даже изнутри. Сам животворящий воздух наполнился такой силой, словно Боги готовились сойти с небес.

И тучи сжалились над нами. Мягкий теплый дождь ласковыми прикосновениями смыл, растворил накопившееся напряжение. Губы сами собой сложились в улыбки. Люди расправляли плечи, скидывая навалившуюся было мощь и нечеловечески пристальный тяжелый взгляд Неба.

Заиграла музыка. Девушки в венках из полевых цветов и колосьев пшеницы, закружились в танце. Хохочущие дети зашлепали босыми ногами по пузырящимся лужам. А потом и весь люд высыпал на обширный луг, прямо под теплый дождь.

На следующий же день армия отправилась к Чудской крепости. Из Камня вместе с нами вышла пара сотен парней, умеющих держать лук, около трехсот броненосных всадников, и пятьсот пехотинцев из княжеской дружины. Образованный пехотный полк принц отдал под руку Паркаю, которого отец не стал удерживать возле себя, рассудив, что велиградская болезнь — дело долгое.