Валерий Самохин - Турнир Страница 44

Крученый обводящий удар – и мяч затрепыхался в сетке ворот.

Трибуны радостно взвыли.

Лис получил два восторженных поцелуя одновременно – с двух сторон.

Аттика заработала ненавидящий взгляд Леси.

Сай-Дор, ресторация «Ужин для двоих»,

полночный звон

– Будем прощаться? – очаровательно изогнув бровь, девушка грустно улыбнулась.

– Угу… – не нашелся что ответить Антон.

Праздничный ужин прошел скованно. Леся шутила, смеялась, с восторгом вспоминала блестяще разыгранную комбинацию, но Лис чувствовал себя не в своей тарелке. Мешали снисходительно-заинтересованные взгляды расфранченных посетителей, отвлекал внимание неутомимый варранг, лениво грызущий штанину под столом, но больше всего смущала близость юной чаровницы. Во время танца перехватывало дыхание от мимолетных прикосновений упругой девичьей груди, горячая от волнения ладонь слегка подрагивала на гибкой талии партнерши.

«Веду себя, как школота на первом свидании!» – с огорчением отметил он про себя. Но все попытки сбросить оковы стеснительности неизменно кончались крахом. То вилка вырвется из руки и зазвенит по полу во время очередного спитча, то щенок возмущенно залает от сорвавшихся с задрожавшей вдруг ложки капелек горячего супа. Отдувались за неосмотрительную промашку хозяина, как и положено, многострадальные спортивные брюки. Единственные и в этом мире, и у Лиса. Одно ладно: больше из-под скатерти, обнюхивая очередное блюдо и вводя в ступор официанта, кончик носа не высовывался.

– Завтра я приеду рано утром, – напомнила девушка, поставив точеную ножку на ступеньку экипажа. Игривый ветерок взметнул подол платья, показал на мгновение соблазнительную коленку.

По бокам от ажурной дверцы кареты с отстраненным видом попарно стояли Призрачные Псы. Варранг пытался откусить колесо.

– Угу… – вновь сказал Антон. От прекрасных синих глаз не хотелось отрываться. Леся, уже в который раз за сегодняшний вечер вспыхнув чарующим румянцем, протянула руку.

– Целители поставят парней на ноги завтра к вечеру, – неизвестно к чему вдруг сказала она. За ужином это звучало как минимум трижды.

Колесо жалобно хрустнуло. Варранг довольно вильнул обрубком хвоста и гордо тявкнул.

– Угу… – захотелось завыть на луну. Благо их сияло на ночном небе три штуки.

«Да что же это такое! – окончательно рассердился он на самого себя. – Ты мужик или где?» Несильно сжав кончики тонких пальцев, шагнул вперед и прильнул к ждущим губам жарким поцелуем. Звонкая пощечина обожгла щеку, свистом заложила уши и взорвалась тупой болью в затылке.

«Рукоприкладство по отношению к подчиненным запрещено по закону», – возмущенно процитировало трудовой кодекс угасающее сознание. Яростного рычания варранга и шелеста обнажаемых клинков он уже не слышал.

Глава тринадцатая

Лунные леса,

пятнадцатый день месяца харризан

– Ладно, сиво-бурый с бородой каурой, держи, как и договаривались.

Вовка сунул в руки лесовику завернутую в плотный пергамент нежнейшую телятину. Согнувшись в три погибели под тяжестью копченого лакомства, мужичок обиженно закряхтел:

– Жадный ты! Мог бы винца сладкого подкинуть да пшена доброго жменю.

– Сейчас подкину! – с угрозой в голосе пообещал Вовка. – Два раза… и один раз поймаю. Жмякнешься так, что костей не соберешь. Или слова заветные прочитаю… Хочешь?

С опаской отодвинувшись от свирепого воина, лесовик льстиво засверкал кривыми зубами:

– Да пошутил я, пошутил! Что ж ты сразу к сердцу-то принимаешь? А слова тайные я и так помню, к чему впустую воздух сотрясать? – бросив косой взгляд в сторону валькирий, он жарко зашептал: – А хочешь, я тебе на ночлег кикимор пришлю? Знаешь, какие они у меня ласковые и послушные? Не то что твои монастырские ледышки.

По непонятным для лесовика причинам заманчивое предложение Вовку не прельстило. Хмуро покосившись на готовый исчезнуть в неизвестном направлении окорок, он неприветливо буркнул:

– Спасибо, братуха, я один привык спать.

И, не прощаясь, потопал к своим спутницам. Лесовик проводил его возмущенным взглядом. Вот она – благодарность людская! Стараешься для них, норы тайные да ходы скрытные выдаешь, а в ответ – ни ласки приветной, ни слов добрых. И чуть что – грозятся нешуточно. Особенно этот, живоглот чужеземный! Мало того что духом своим всех русалок распугал, так ко всем бедам еще древнее заклинание откуда-то вызнал. Теперь не страшны ему чащобы дремучие и трясины бездонные. Тропа под ноги мягким ковром стелиться будет, краткий путь подскажет да от нечисти лесной убережет. Горестно вздохнув, владыка нырнул под корни векового дуба и исчез в подземной тьме.

Вовка о душевных терзаниях Лесного Хозяина не подозревал. Вывел к Лунным лесам, и на том спасибо. Он яростно заскреб в затылке – другая проблема стояла на первом плане. Внезапно проявившийся талант мечника так же внезапно куда-то пропал. А в этом мире без оружия никак, сожрут и не подавятся.

«Я тебе талдычу об этом все последние дни, – не замедлил отозваться сварливым нравоучением Зануда. – Это тебе не гопоту беспредельную на рынках разгонять».

«Ты лучше скажи, как мастерство мечника вернуть?» – мрачно огрызнулся Вовка.

Пару минут вредный подсказчик молчал. Наконец ответил. Но не привычным ехидным скрипом, а мелодичным журчанием нежного голоска: «Жди, смертный! Что-то не так с этим перстнем… Или с тобой… Но чем смогу, я помогу: у меня должок перед тобой за моих девочек».

Вовка оторопел. Так с ним Зануда никогда не говорил. Он даже не понял смысла ответа, настолько был изумлен.

«Ты, брат, никак ориентацию решил поменять?!» – Это все, что он смог выдавить из себя. В ответ раздалось презрительное хмыканье.

– Господин, с вами все в порядке? – Встревоженный голос Энеи привел его в чувство.

– Зашибись, – буркнул под нос Вовка, оглядываясь вокруг.

Подземная тропа вывела их на опушку леса. На северо-западе, скрытые туманной дымкой, едва различались Дикие горы. По левую руку, в голубоватом блеске небольшого озера, беззаботной рябью убегала к дальнему берегу узкая дорожка закатного солнца. Дюжина рыбаков вытаскивала невод. Справа, в сотне шагов от стоянки, желтой извилистой лентой исчезал в лесу пыльный проселочный тракт.

– Куда дальше двинем?

– Прямо, повелитель, – охотно пояснила Энея. – До Свалки верст десять, не больше…

Потом говорили, что грозный воин въехал в городок ночью, верхом на черном волкодлаке и с тремя полными звездами валькирий Дианы-охотницы. С восторженным испугом шептались, что от трактира, где он встал на постой, не осталось и бревнышка. И что шкура убитого дракона, наводящего ужас на всю округу, украшает теперь каминную комнату в его личном замке где-то на границе со Степью.