Максим Волосатый - Воины клевера Страница 44

— Ну что, братцы-кролики, будем придумывать, как портить казенное имущество потенциальных союзников?

Глава 13

— Стой, кто идет!

— Свои.

— Какие свои? Стой, стрелять буду!

— Стою.

— Стреляю.

Камуфлированный часовой небрежно вскинул к плечу автомат, прицелился в подходящего человека и нажал на спуск. Щелк! Выстрела не произошло, зато произошло нечто другое.

— Ты, баран по голове стукнутый! — Невысокий худощавый парень с редкими мышастого цвета волосами и очень к ним подходящим крысиным лицом, краснея пятнами от праведного гнева, заорал на незадачливого часового: — Ты что, меня убить захотел?!

— Я же сказал: стой, стрелять буду. А ты чего ждал, роз и поцелуев? — натурально удивился часовой, овальный увалень с круглыми, чуть навыкате глазами. — Стоять, я не разрешал приближаться, — он еще раз прицелился и нажал на спусковой крючок. Щелк.

— Кретин! — заорал мышастый. — Он же заряжен!

— А что? — удивился увалень. — В караул ходят с холостыми патронами?

— Ты, дебил, ты что, не понимаешь, что в людей стрелять нельзя?

— А на хрена я тогда здесь стою? — удивился увалень. — Задача часового не допустить никого на охраняемый объект. А те, кто этого не понимает, получают…

Он в третий раз вскинул автомат, но тут у мышастого кончилось терпение. Он картинным жестом вкинул руку — и вокруг часового сомкнулась мутно-серая сфера. Часовой дернулся, но сфера не поддалась.

— Больно же, — раздался из нее приглушенный голос.

— А если б ты выстрелил, мне что, больно бы не было, а? — злорадно хихикнул мышастый. — Попробуй теперь сам.

— Ну, гадина, — возмутился внутри часовой, — ну, держись.

Сфера надулась, как воздушный шарик, мышастый напрягся. Мутно-серые стенки заходили ходуном, выпирая то с одной, то с другой стороны, но держались. Несколько секунд противостояния — и серый шар сдулся, еще больше облепив находящегося внутри часового. Мышастый довольно осклабился, но триумф его оказался недолговечным. Из сферы протянулась тонкая светлая нить, упершаяся прямиком в солнечное сплетение мышастого. Тот взвизгнул. Нить превратилась в светлое пятно на его теле, которое начало стремительно расти, и через мгновение мышастый уже был весь залит светлой субстанцией, соединенной со сферой. Получилось два кокона, связанные одной нитью, как пуповиной. Мышастый заверещал как от боли и сильно дернул за «пуповину». Часовой в своем коконе заверещал так же. Два кокона начали ритмично сокращаться.

— Прекратить! — Рядом с дергающимися коконами появилось новое действующее лицо.

Крепкий плечистый мужик, одетый в видавшую виды полевую форму, возник между бьющимся в конвульсиях коконами на лесной поляне, где происходило действо, и одним движением разорвал связывающую их нить. Конвульсии прекратились. Мужик провел руками сначала вдоль тела мышастого, стирая с него светлую субстанцию, а потом повернулся к часовому и, чуть напрягшись, с негромким хлопком изничтожил сферу. Вывалившийся из нее увалень судорожно закашлялся, но все равно выдавил «спасибо». Мышастый до благодарности не снизошел. Напротив, он обвиняюще уставился на своего освободителя и явно собрался что-то сказать. Что-то воинственное.

Но мужик ему такой возможности не дал, развернувшись всем телом к надувающемуся парню. Телосложением мужик отличался неслабым, поэтому движение вышло достаточно убедительным. Мышастый задавил возмущение внутри. Выглядело это несколько комично, но мужик и не подумал улыбнуться. Он отошел на пару шагов назад, чтобы видеть обоих участников представления, и начал накачку:

— Вы что, цирк тут будете устраивать или все-таки боевой тренаж? Это что за перетягивание каната? Что за дебаты? Демчи, — мышастый вытянулся в струнку, видимо мужик имел право так разговаривать, — ты покойник еще до конца первого предложения. На безусловно враждебной территории, если тебя окликнул часовой — значит, в лучшем случае ты уже в могиле по уши. По макушку забьют в контрразведке, когда допрашивать будут. Когда Вася рекомендовал мне вас, он говорил, что у вас есть определенный потенциал и вы большие любители подраться…

— Что есть, то есть, — довольно осклабился увалень. — Это мы любим.

Тот так же, всем телом развернулся к нему и воткнул негодующий взгляд в позволившего себе расслабиться увальня. У того со стуком захлопнулся рот.

— Смирно! — слегка придушенным от ярости голосом скомандовал мужик. — Живот подобрать!

Увалень выпрямился и даже попытался выполнить приказ. Получилось, правда, не очень.

— В тавернах Улитарта будете кружками махать и девок веселить, — заводился мужик. — Мне на хер не нужна вся ваша студенческая вольница. Вас сюда послали приказы выполнять. Шатун, что мы здесь отрабатываем?

Названный Шатуном увалень очень натурально нахмурил лоб, изображая работу мысли.

— Тренируемся, как к часовому подходить… — неуверенно пробормотал он, заискивающе глядя на командира.

Тот взялся руками за голову. Понять его было можно. Тяжело военному со студентами. А на военного мужик смахивал более чем. И даже на действующего. Короткая стрижка, сидящая как влитая подогнанная форма, «офицерский» загар — шея, лицо и руки до локтей. Простоватое круглое лицо не очень подходило к образу бывалого вояки, но серьезный взгляд светло-серых глаз и тяжелый подбородок уравновешивали впечатление. Да и речь выдавала служаку не первого года. Больше всего он походил на какого-нибудь прапорщика или сержанта, натаскивающего молодняк.

— Мы отрабатываем снятие часового и имитируем начало атаки на укрепленную базу в реальном времени. Ты являешься условным противником. В твоем распоряжении только огнестрельное и холодное оружие. Демчи работает за подразделение Находящих, используя весь имеющийся арсенал магических средств. Понятно?

С новобранцами лучше всего говорить именно так. Угловатая армейская лексика действует на неопытных слушателей гипнотически. Шатун, немного «загруженный» непривычными словосочетаниями, кивнул, явно ничего не поняв. Демчи показал ему язык. Шатун покраснел от злости. Мужик обернулся и, зло сощурив глаза, скомандовал:

— Становись.

Оба парня неловко выстроились в линию, образовав некое подобие строя.

— Упор лежа принять, — скомандовал мужик. — Тридцать отжиманий за разговоры.

— Сколько?! — попытался возмутиться Шатун, которому очень не хотелось шлепаться на землю.

— Сорок, — с нажимом приказал мужик.

Ситуация, видимо, повторялась не первый раз, поэтому оба воспитуемых все же улеглись на землю и начали отжиматься. Мышастый Демчи, явно лучше подготовленный физически, обогнал заплывшего Шатуна и громко возвестил: