Кеннет Бёг Андерсен - Ошибка кота Люцифакса Страница 44

Демон отложил книгу, сунул перо во внутренний карман и с облегчением вздохнул:

— О-ох, конец работы. Я только что впустил последнюю группу. Восемь банкиров, три политика и еще один, продавший душу Дьяволу. Послушал бы ты, как они рыдали, Филипп. Если бы мне давали по одному грошу за каждую просьбу о прощении, которую я слышу, я был бы очень зажиточным демоном. А теперь закроем ворота, пока кому-нибудь из тех, кто тут внутри, не пришла в голову хорошая мысль. Хочешь попробовать?

Драная Борода отступил в сторону, и Филипп увидел ржавую ручку в стене слева от двери. Она была обращена вверх, и маленький рисунок показывал, что ворота открыты. Ниже был рисунок, который показывал положение, когда ворота закрыты.

— Нажми на ручку, и все пойдет само собой, — объяснил Драная Борода.

Филипп обхватил ручку. Она была тяжелой и сначала не подавалась. Только когда он навалился всем своим весом, ему удалось сдвинуть ее в самое нижнее положение.

Пауза продлилась примерно три секунды. Потом ворота Ада начали движение. И теперь, уже зная, он это услышал, притом очень отчетливо. То, что он принял за скрип петлей, было в действительности криком людей.

— Хорошо пошло, — сказал Драная Борода и похлопал его по плечу, когда ворота с грохотом закрылись. — Толковый ты парень. Можно предложить гостю чашечку чая из чертополоха? Пиво, к сожалению, кончилось.

— Чай это хорошо, ответил Филипп, обрадованный тем, что не придется его выливать из окна дома Драной Бороды.

Филипп прошел вместе с Драной Бородой в маленькую кухню, где на огонь был поставлен горшок с водой.

Около мойки лежала внушительная груда тарелок, стаканов и грязных кастрюль. Рой мух жужжал над немытой, по меньшей мере, неделю посудой. Привратник, по-видимому, не принадлежал к числу ярко выраженных чистюль.

— Как твои дела, Филипп? — спросил демон и сунул горсть фиолетовых цветов чертополоха в горшок. — Я все время хотел узнать о тебе. Расскажи, что ты сделал? Можно загнуться от любопытства, живя в одиночестве тут на окраине.

Филипп рассказал многое, но не упомянул о смертельной болезни Люцифера и том расследовании, что он начал вместе с Сатиной. Он сказал только, что Люцифер призвал его, чтобы дать определенное поручение. И то ли Драная Борода удовлетворился подробным рассказом, то ли понял, что Филипп не хочет углубляться в эту тему, но только он не стал расспрашивать.

Они стали болтать подряд обо всем на свете между Небом и Адом.

Драная Борода в особенности интересовался тем, что происходит в мире Филиппа, поскольку он, как чистокровный грагорн, никогда не был «там, на поверхности», как он это назвал. Это разрешалось только темптанам и тюстерам. Зато о жизни в Преисподней Драная Борода мог рассказать массу забавных анекдотов, в частности о том времени, когда у них была Великая Забастовка.

Тогда все грешники прекратили работу, потому что, как они сказали, с ними обошлись несправедливо. Это была первая и последняя забастовка за все время, продолжавшаяся ровно двадцать секунд. Столько времени ушло на то, чтобы жестоко наказать организаторов. После этого все остальные молниеносно приступили к работе.

Время летело, и Филипп пришел в себя только тогда, когда выпил четыре чашки чая с чертополохом и прошла половина ночи.

— Нет, спасибо, надо мне возвращаться, — сказал он, когда Драная Борода спросил, не хочет ли он еще чашечку. Мысль о заданиях, которые, безусловно, ждали его, стала мучить его.

— Ты ушибся, что ли, Филипп? — спросил Драная Борода, когда Филипп запахнул свой плащ и завязал его у шеи.

Демон смотрел на его лоб. Челка отошла в сторону и открыла две шишки.

— Да, сказал Филипп. Я стукнулся о дверь.

— Два раза?

— Это был неудачный день.

— Ну что же, такие дни бывают, сказал Драная Борода.

Филипп понял, что он не поверил ему ни на грош. Они распрощались, и Филипп был уже далеко у больших ворот, когда Драная Борода позвал его.

— Да?

— В следующий раз будь осторожен у дверей! — крикнул демон. Шишки не украшают таких мальчиков, как ты!

Филипп увидел их в ту же секунду, как они вышли из кинотеатра.

Он шел по площади, которая была празднично украшена флагами, плакатами и большими гирляндами, висевшими над улицей. Встреча с Драной Бородой привела его в хорошее настроение, он шел и негромко напевал. И вот тут он увидел их.

Они выходили из кинотеатра, смеялись и шутили, как будто только что посмотрели самый смешной на свете фильм.

Сатина и Азиэль.

Филипп почувствовал укол в сердце, а его желудок превратился в маленький твердый шарик.

Значит, это правда. Люцифакс вчера не ошибся.

Они флиртовали прямо перед его носом. Смеясь и держась за руки!

Горячая волна ненависти хлынула на Филиппа, ею кровь закипела. Она солгала! Она, черт побери, солгала!

Сатина и Азиэль повернули в его сторону, и Филипп быстро спрятался за статуей Люцифера.

— Ты уверена, что он все еще ничего не подозревает? — услышал он голос Азиэля.

Филипп осторожно выглянул из-за цоколя статуи. Они шли по другой стороне улицы. Их хвосты переплелись.

— О да, — ответила Сатина и, смеясь, покрутила головой. — Он такой же глупый и наивный, как и все другие ангелы. Я могу обвести его вокруг пальца!

«А я-то думал, что я ей нравлюсь, — подумал Филипп и почувствовал себя так, словно выпил целую бутылку соляной кислоты, которая стала разъедать его изнутри. — Я думал так».

«Ты ошибся, — прервал его голос. Это был голос Люцифера. — Ты ошибся. Потому что ты такой же глупый и наивный, как и все другие ангелы».

— Хорошо, — сказал Азиэль. — Продолжай в том же духе. И он попадет туда, куда мы захотим.

— Но как долго продолжать? — спросила Сатина. — Иногда меня тошнит от него. Вся эта доброта и вежливость и дружелюбие. Это же чертовски невыносимо!

Придется терпеть еще некоторое время, Сатина. Всего лишь до тех пор, пока все не будет кончено. И тогда наш ангелочек узнает, что такое дьявольская любовь.

Наступила короткая пауза, они с улыбкой смотрели друг на друга.

Несколько ужасных секунд Филипп ждал, что они начнут целоваться. Вместо этого они рассмеялись и исчезли за следующим поворотом.

А Филипп стоял за статуей, сердце его билось, руки сжались так, что ногти содрали кожу.

Комедия. Все было комедией, частью великой мести Азиэля.

«Это удивляет тебя, Филипп? Она все-таки дьявол. Она умеет лгать и…»

Она лгала все время.

Она лгала все время.

Эти слова крутились в его мозгу, стучали по голове, и вызывали головную боль такой силы, что ему показалось, что он потеряет сознание.