Стэн Николс - Магия цвета ртути Страница 44

Обратно Таналвах пошла другой дорогой: никогда не отличавшаяся особой набожностью, женщина вдруг почувствовала, что ее неудержимо влечет к храму.

Хотя она мало что знала о богах своего народа, ей и в голову не приходило относиться к ним с пренебрежением. Однако квалочианских храмов в городе не имелось, равно как и какой-либо возможности узнать о своем народе: те немногие сведения, которыми она располагала, были получены благодаря редким встречам с соплеменниками.

Неудивительно, что, следуя мудрой пословице — «будучи в Джеселламе, веди себя как джеселламцы», — она, когда возникала потребность в молитве, обращалась к местному божеству.

В пантеоне бессмертных Ринтараха богиня Ипарратер не принадлежала к числу самых важных: кроме нее, имелось множество богов, могущественных, деятельных, отважных и грозных. Но никто из них не отличался состраданием. Это, а заодно и не слишком высокий официальный статус делали Ипарратер любимицей бедняков и лиц, лишенных гражданских прав. Всем было известно, что она оказывает милость тем, кто потерял надежду, нуждающимся и слабым. В ней видели покровительницу отбросов общества, и Таналвах была далеко не единственной представительницей своей профессии, считавшей, что милосердие богини распространяется и на проституток.

Договориться с капитаном ей удалось неожиданно быстро, и до обещанного часа возвращения к Фрейал и детям осталось немного времени, которое она могла посвятить молитве.

Храм в сравнении со святилищами богов, почитаемых власть имущими и богачами, был скромен и оттого нравился ей — здесь ничто не подавляло и не устрашало.

Пройдя между мраморными колоннами и не задержавшись в вестибюле, она вступила в молитвенный зал, где находилось несколько дюжин верующих. Некоторые сидели на скамьях с опущенными головами, погруженные в молитву или в свои невеселые думы. Другие выстроились в очередь перед неугасимым огнем, чтобы бросить в него листки пергамента с изложенными на них просьбами. Но большая часть присутствовавших просто взирала на богиню.

Разумеется, Таналвах понимала, что фигура на помосте перед алтарем есть всего лишь иллюзия, фантом, за обликом которого следит жрица, но это ничуть не умаляло значительности акта поклонения. В глазах беглянки, да и других молящихся, фантом являлся как бы воплощением самой богини, состоял с ней в мистической связи.

Как и следовало ожидать от богини, взвалившей на себя бремя стольких скорбей, в ее облике было нечто неистребимо печальное. Ипарратер представляла собой трагическую, невесомую фигуру, с головы до ног окутанную тонкой, как паутина, серой тканью, с руками, простертыми вперед, словно в готовности принять и разделить скорбь ее приверженцев. Но даже то, что она навевала несомненную грусть, не делало ее облик менее привлекательным. Лицо богини скрывала вуаль, но в силу то ли искусства чародеев, то ли мистической природы самой богини черты прекрасного лица под этой вуалью угадывались безошибочно. А главное, от нее исходила аура доброты, благородства и безграничного милосердия.

Таналвах опустилась на колени. Она молилась за упокой души Махбы, за спасение ее детей и лишь в последнюю очередь за себя. Сознавая, что время уходит, беглянка осенила себя знамением Ипарратер — она коснулась указательным пальцем правой руки сначала левой, потом правой ключицы, затем поднялась с колен и направилась к выходу.

Но перед тем как покинуть храм, она заплатила за свечку, которая должна была осветить Мхабе дорогу в загробный мир, а потом, помешкав, остановилась перед оракулом. Каменный идол представлял собой втрое уменьшенную копию фантома Ипарратер и раздавал пророчества в обмен на монеты. Подумав о том, как быстро расходуются ее деньги, Таналвах положила монету на блюдо и сунула пальцы в волшебную щель. Женщина ощутила легкое покалывание. Поверхность стоявшей у подножия статуи металлической пластины замерцала, а потом огоньки сложились в слова: ТЕБЯ ОЖИДАЮТ ИНТЕРЕСНЫЕ ВРЕМЕНА.

Наверное, ее можно счесть еретичкой, но до этого, пожалуй, она бы додумалась и сама.

Фрайал, как и обещала, дожидалась ее с детьми в условленном месте. Беглянка поблагодарила ее, расплатилась и, взяв Лиррин и Тега за руки, отправилась в путь.

О том, что ее приятельнице не суждено было дожить до полуночи, она так и не узнала.

Тело проститутки найдут неподалеку от улицы, где она торговала собой. Причиной смерти будут признаны раны, нанесенные острым оружием, хотя на теле найдут и другие повреждения. Кое-кто приписывал это убийство маньяку — уличные потаскухи нередко становились жертвами такого рода безумцев, — но иные шептались насчет секретных агентов и намекали на следы пыток. Возможно, власти пытались добиться от нее каких-то сведений.

Впрочем, кого могла интересовать судьба шлюхи?

По дороге на корабль Тег раскапризничался, ударился в слезы и стал требовать мать. Это могло привлечь ненужное внимание, и Таналвах принялась успокаивать малыша. Лиррин пыталась помочь ей, но на свой манер, с поджатыми губками. Все это не радовало: ведь беглянке приходилось пробираться по улочкам, где хватало соглядатаев или просто тех, кто ненавидел ее народ.

Уже почти у самого пирса мальчик раскричался и начал вырываться, отчего, не выдержав, расплакалась и его сестренка. Люди стали оборачиваться в их сторону, но тут их внимание отвлек донесшийся сверху шум.

Высоко над головами сформировался фантом, напоминавший орла, столь огромного, что сядь он на землю, его распростертые крылья перегородили бы улицу. И он был не один: на расстоянии кружились другие.

Магически усиленный голос, в котором звучали не совсем человеческие ноты, возгласил указ, но поскольку фантом кружил высоко, до земли доносились лишь обрывки слов:

... гражданина Ринтарахана... побег с места преступления.... квалочианка... Лан.

— Тетя Таналвах! — вскричала Лиррин, — Лан — это ведь твое имя!

Подхватив испуганных ребятишек, беглянка метнулась в ближайший переулок, надеясь, что уличная толпа отвлеклась на фантом и ее никто не заметит. Обходными путями, таща за собой зареванных детей, она спешила к гавани, так как должна была попасть на судно в точно оговоренное время, а необходимость скрываться увеличивала риск опоздания.

Время от времени над крышами домов появлялся один из двойников фантома-глашатая и, вяло взмахивая огромными крыльями, объявлял о ее розыске и перечислял приметы. Каждое мгновение Таналвах ожидала оклика, топота сапог, погони или удара дубинки стража порядка, но, как ни странно, ей удалось добраться до пристани незамеченной и не опоздав. Корабль стоял у причала, команда деловито готовилась к отплытию, но трап оставался спущенным, а на палубе, глядя на нее и детей, стоял капитан.