Сара Зеттел - Наследие чародея Страница 44

На мгновение ей почудилось, будто в глазах Вэлина вспыхнуло и тут же погасло раздражение.

— Бриджит, клянусь тебе, мы в целости и сохранности доберемся до Изавальты. — Он отвернулся, чтобы отчалить от пристани, и Бриджит услышала, как он бормочет: — Я зашел слишком далеко, чтобы потерпеть неудачу теперь.

Бриджит подхватила швартов и аккуратно свернула. Вэлин оттолкнулся от причала веслом, и лодку стало относить от берега. Бриджит взобралась на бак и наблюдала оттуда, как Вэлин ставит парус, чтобы поймать в него холодный ветер. Верхнее озеро было широким и глубоким и потому долго не замерзало в отличие от более мелких озер к югу отсюда, которые уже затянулись льдом. Однако скоро настанет и его черед.

Парус трепетал и хлопал, пока не наполнился ветром и не загородил собой серое небо и синее озеро. Теперь Бриджит оставалось только смотреть назад, на удаляющийся Песчаный остров, который растянулся по всей линии горизонта зелеными и ржаво-красными пятнами. Бриджит почудился какой-то блеск. Может, это луч солнца отразился в окне маяка? А может, это просто слезинка…

Голос Калами, донесшийся сквозь шум ветра, прервал раздумья Бриджит:

— Ты помнишь, что я говорил тебе о Землях Смерти и Духов?

— Да. — Бриджит вытерла глаза, в душе надеясь, что Вэлин решит, будто в них попали брызги озерной воды. — Что бы я ни увидела, я ни на что не должна обращать внимания.

— Это страна иллюзий. — Его голос был натянут, как канаты, удерживающие парус, на который он время от времени тревожно поглядывал. — Не позволяй им сбить тебя с толку. Ты должна доверять мне, Бриджит. Только мне и лодке, и ничему больше. Только маг способен провести судно сквозь Дальние земли. Непосвященные смертные могут лишь блуждать в их пределах — так же как и необученные чародеи. — Он невесело рассмеялся. — Если что, держись крепче. Я не имею права тебя потерять.

Только Бриджит открыла рот, чтобы что-то ответить, как мир вокруг стал меняться.

Прямо по курсу из ниоткуда возник островок белой дымки. Эта дымка стала растягиваться и оседать, распространяясь по воде до тех пор, пока волны озера полностью не скрылись в странном холодном тумане.

В этом мире не было звуков. Здесь стояла вечная тишина ночи и забвения.

По обе стороны от лодки появились холмистые островки, поросшие густой травой. Изумрудный цвет этой травы был удивительно ярким — до рези в глазах. Каждый остров венчало узловатое дерево, и на каждом дереве висел золотой плод, мерцающий на фоне неба, которое почему-то было черным, как смоль. Ветер со сказочных островов донес до Бриджит теплый медовый запах, от которого у нее потекли слюнки.

«Какой, интересно, вкус у этих плодов?» — подумала Бриджит, и ей нестерпимо захотелось их отведать. Но слова Вэлина тревожным колоколом зазвенели в ее голове, и Бриджит покрепче ухватилась за перекладину.

Туман вокруг лодки рассеялся, вода под ней стала такой ровной и зеленой, что Бриджит засомневалась в том, что это действительно вода. Казалось, лодка скользит по изумрудной лужайке. Вокруг прогуливались мужчины и женщины — одни в фантастических нарядах из ярких шелков, другие — в струящихся платьях ослепительной белизны, третьи — в золотых одеяниях. Некоторые вообще не утруждали себя ношением одежды. Многие носили короны на сияющих волосах, но были и такие, кто разгуливал с непокрытой головой. Кто-то закрывал лицо сверкающей маской, а у кого-то за плечами росли крылья — огромные, но легкие и прозрачные, как паутинка.

Когда Бриджит и Вэлин проплывали мимо, люди оборачивались, чтобы взглянуть на лодку, но в их холодных глазах не отражалось ничего, кроме презрения. Бриджит со стыдом опустила глаза. Как она посмела затесаться среди этих благородных созданий? Только вода сможет смыть с нее этот грех. Вода очистит ее, и когда Бриджит выйдет из нее, то будет достойна присоединиться к этим ангелоподобным существам и заслужить их одобрение. Только глубокая зеленая вода может очистить ее от грязи…

— Держись крепче! — закричал Вэлин, и в этой всеобъемлющей тишине его голос показался Бриджит резким и грубым, как карканье. Но он сделал свое дело. Бриджит закрыла глаза и вцепилась в поручни. В ее ладонь впилась заноза, и Бриджит обрадовалась этой внезапной боли. Все это лишь иллюзия, соблазн. На самом деле ничего этого нет. Абсолютно ничего.

Снова подул холодный ветер. Он развевал волосы Бриджит и хлестал ее прядями по лицу. Лодка отчаянно раскачивалась, и Бриджит показалось, что она слышит скрежет киля о камни.

Она невольно открыла глаза. Теперь лодка плыла по мутной реке сквозь густой сосновый лес. Меж черных стволов здесь рос только мох. Из леса на Бриджит смотрели тысячи глаз — блестящие звериные глаза, любопытные человеческие, глаза большие и маленькие, заинтересованные и враждебные. И все это в полной тишине, которую Бриджит уже не в силах была выносить. В тени деревьев что-то шевельнулось, и Бриджит почудился дом, важно выступающий на птичьих ногах. Но этого не могло быть. Ничего этого не могло быть. Бриджит закрыла лицо руками. Ее здесь нет. Она ничего не видит. Ничего не происходит. Она у себя дома, на маяке, ждет, когда подойдет буксир и отвезет ее в Бейфилд, в пансион миссис Нильсен.

Бриджит очнулась. Она открыла глаза и увидела знакомую обстановку своей комнаты. Было так тепло и уютно лежать под приятной тяжестью одеял, на старом матрасе. В окна настойчиво барабанил дождь.

«Какой странный сон». Бриджит села на кровати и потерла виски, словно пытаясь стереть страх и боль, въевшиеся в мозг. В конце концов чудовищность принятого решения стала понемногу сводить ее с ума. Но ничто не могло заставить Бриджит забыть о своих обязанностях. Завтра утром вместе с Калами они поплывут в эту страну, Изавальту, но этой ночью она все еще хранитель маяка. За окном зияла непроглядная тьма. Нужно встать, подняться на башню и убедиться, что лампа все еще горит. Это ее долг. Если маяк погаснет, случится катастрофа, погибнут люди. Этого нельзя допустить, даже если это и последняя ночь ее работы на маяке.

Бриджит откинула одеяло и вскочила на ноги.

— Нет, Бриджит, нет!

Нужно спешить. Маяк почему-то погас, и скоро случится беда. Нужно подняться на башню — она там, за железной дверью, такая высокая на куриных ногах. Огонь погас, и только она может зажечь его, только она, а без нее будет смерть, много смерти, слишком много…

«Бриджит, не надо!»

Она застыла на месте. Какой знакомый голос… Бриджит моргнула и снова увидела реку и сосновый лес. На мшистом берегу стояла женщина в строгом платье из черной тафты с приколотой к высокому воротничку камеей. Волосы у женщины были зачесаны назад и собраны в аккуратный пучок, но эта прическа казалась слишком строгой для такого доброго лица. Она умоляюще сложила руки, и ее бледное лицо исказилось страданием. Бриджит захотелось сказать ей, что с ней все в порядке, что все будет хорошо, что она ее любит.