Андрэ Нортон - Кровавый Триллиум Страница 44

— Не слушай его, любимая! — закричал король Антар. — Прикажи своему талисману уничтожить его!

К его горлу приставили меч, чтобы заставить замолчать, но колдун властным жестом остановил пирата, и тот неохотно опустил оружие.

— Только подумай, королева Анигель, — проникновенно заговорил Портоланус. — Какую пользу принесло тебе Трехголовое Чудовище за эти двенадцать лет? Да, с его помощью ты можешь разговаривать с сестрами на расстоянии. Но я дам тебе три маленьких аппарата Исчезнувших, которые будут служить в тех же целях!

Горячо откликнулась Кадия:

— А что ты дашь мне, фокусник, взамен моего Трехвекого Горящего Глаза? А Великая Волшебница Харамис тоже отдаст тебе свой талисман в обмен на какую-нибудь дешевку?

Добродушное выражение лица Портолануса сменилось злббной маской, и он прорычал:

— Я обращаюсь к королеве, леди, а не к вам! Анигель, если ты не заплатишь выкупа, и твой муж, и твои дети умрут. Но ты можешь спасти их: положи сбоку диадему в маленькую шлюпку и пусти ее на волю волн. Одновременно я посажу Ангара и детей в другую лодку. В такую спокойную погоду для него не составит труда на веслах обогнуть этот мыс часа за два. Я же с помощью колдовства подтяну к себе шлюпку с талисманом. И тогда, если вы немедля поплывете на «Литии» домой, я не буду преследовать вас и не причиню вам зла, клянусь Силами Тьмы.

Анигель колебалась. Блестящими от слез глазами она смотрела на Антара, который качал головой, требуя, чтобы она ответила отказом. У короля и в самом деле был жалкий вид: глаза глубоко запали, лицо страшно исхудало — ведь он семь дней ничего не ел. Талисман казался Анигель незначительной платой за его благополучное возвращение и за спасение детей. И все-таки он велел ей не сдаваться… настаивал, чтобы она использовала талисман как орудие убийства. Но она никогда не давала волшебному талисману подобных приказов, и даже сейчас, когда на карту была поставлена жизнь мужа, она колебалась.

Казалось, Кадия понимает, какая борьба происходит в душе сестры.

— Делай то, что считаешь нужным, — сказала она, вкладывая в свои слова тайный смысл.

Анигель закрыла глаза.

«Талисман! Во имя Владык воздуха приказываю тебе нанести смертельный удар по злому человеку, который похитил моего мужа и детей! Приказываю! Приказываю!»

Королева снова открыла глаза и увидела ту же картину. Портоланус был цел и невредим. Ничего не случилось.

Кадия сжала зубы, подавляя готовый вырваться гневный крик, и в душе осыпала проклятиями и Анигель, и ее талисман за позорное поражение.

Стараясь скрыть горе и разочарование, Анигель едва слышно сказала Портоланусу:

— Я не могу отдать тебе свой талисман. Колдун не выглядел сильно разочарованным.

— Неверное решение, моя королева. Со временем твое настроение изменится. Но сейчас, чтобы проде монетрировать свои благие намерения, я прикажу не обижать ни короля, ни детей, если вы с Кадией будете сохранять дистанцию. Вы поклянетесь мне на Черном Триллиуме, что не станете делать попытки приблизиться?

— Не давай клятвы! — крикнул король Ангар, снова начиная вырываться. Но дюжие пираты держали его крепко.

— Да! — немедля закричала Анигель. — Я клянусь! Кадия отвечала менее охотно.

— Да, — наконец пробормотала она. — Мы клянемся Цветком, что ни она, ни я не тронемся с места. Но если ты все-таки будешь мучить короля Антара, мы нарушим клятву. Мы не спустим с него глаз.

— Пожалуйста, как хотите. — Колдун рассмеялся, затем сказал пиратам: — Закуйте его опять с галерными рабами и дайте немного их пойла. Но осторожно, после длительной голодовки его желудок может не выдержать.

Когда Антара увели вниз, Портоланус широко зевнул и почесался. Анигель и Кадия увидели, что глаза его приняли обычный человеческий вид. В то же мгновение трое его помощников застонали и забились в конвульсиях. Их лица исказились, глазные яблоки закатились, и они повалились на палубу.

Портоланус обернулся, сделал низкий поклон королеве Ганондри и королю Ледавардису и покинул королевскую палубу. Королева что-то отрывисто сказала внуку, внимательно выслушавшему весь разговор колдуна с невидимыми сестрами. Потом оба они тоже ушли, а наверх поднялись матросы и унесли бесчувственных помощников Портолануса.

Анигель закончила наблюдения.

— Что же нам теперь делать? — спросила она. Вытерла залитое слезами лицо и устроилась на бочонке с водой. Она все еще дрожала.

Кадия несколько минут молча стояла у поручня, вглядываясь в побережье большого острова. На берегу рос густой лес, из ослепительно белого песка тут и там поднимались красновато-черные скалы. У берега море было бледно-зеленым; когда волны докатывались до прибрежных скал, образовывалась кремовая пена. Эта сторона далеко выступа: ощего мыса казалась необитаемой.

— Первоначальный план Харамис заключался в том, чтобы вызвать тебя с твоим талисманом и с его помощью достать со дна моря мой, — обернувшись к сестре, сказала наконец Кадия. — Попробуй сделать это хотя бы на расстоянии!

— А я даже не подумала об этом, надо же, — ответила Анигель. — Конечно, я попытаюсь.

Когда она обеими рунами взялась за диадему и надавила на янтарное вкраш ение в форме Черного Триллиума, лицо ее скорее выражало неуверенность, нежели надежду.

— Талисман, — прошептала она, — приказываю тебе достать сюда утерянньи Трехвекий Горящий Глаз.

Сердце ее отстучало с полдюжины ударов, и только тогда талисман заговорил:

— Я не могу сделать этого, пока ты не поднесешь меня точно к тому месту, где лежит Глаз.

Ох! — воскликнула Анигель. — Ты слышала, Кади?

Да.

Лицо Большеглазой Дамы приняло решительное, упрямое выражение.

— Ты могла бы сделать это, превратившись в невидимку и пробравшись тайком на пиратский корабль. Не остается ничего другого, как нарушить клятву…

— Даже не думай об этом! — оборвала ее Анигель. Одетая в грубый матросский костюм, с заплаканным лицом, она все-таки ост звалась королевой. — Я не нарушу клятвы и тебе не позволю!

— Не будь дурой, Ани! — Карие глаза Кадии воинственно засверкали. — Если мы не добудем талисман прежде, чем Портоланус наложит на него лапу, у нас не будет никаких шансов спасти Антара и детей. Неужели ты думаешь, что, завладев моим талисманом, он отпустит их на свободу?

— Я не…

Или ты все-таки с вбираешься в конце концов расстаться со своим талисманом, заплатив выкуп?

Конечно нет! Но я попробую найти честный способ спасти их.

— Честь! Ты тупа, как новорожденный телок! Как можешь ты рассуждать о чести, когда жизнь твоего мужа и детей висит на волоске? А мой талисман?