Карен Миллер - Утраченная невинность Страница 44

Прошу тебя, Барла, прошу. Не дай мне потерять ее.

Вскоре после ухода Дафны явились Колли и Брин, которым предстояло нести стражу ночью. Простившись с ними, Эшер двинулся в Погодную Палату — на своих двоих и кружным путем. Добравшись до нее, поднялся по лестнице, потом ждал Гара. И снова беспомощно стоял и смотрел, как король Лура беспомощно кричит, истекает кровью, питая землю магией и дождем.

Смертельно уставший, трясущийся, он поднес к посиневшим, окровавленным губам Гара чашку с укрепляющим напитком Никса и взмолился:

— Посылай за Джарралтом, Гар! Назначь его Главным магом, пока сам себя не убил! Тогда он все приберет к рукам!

Слабой рукой Гар оттолкнул чашку. Опираясь о стену, лег на паркетный пол, подтянув колени к груди. Рубаха на нем насквозь промокла от пота. Тело сотрясали конвульсии, проходившие от макушки до пят. Он был похож на больного, достигшего последней стадии смертельного заболевания.

— Нет.

Эшер швырнул чашку через всю комнату.

— Будь ты проклят! А мне что прикажешь делать?

Гар закрыл ввалившиеся глаза.

— Ничего. Я сын своего отца. Магия не может меня убить.

— Тогда она убьет меня!

Слабая улыбка коснулась лица Гара.

— Бедняга Эшер. Мне очень жаль.

Внезапно Эшеру стало стыдно. Он опустился на пол.

— Не надо. Не думай обо мне. Я за тебя волнуюсь, вот и все.

Морщась, Гар заставил себя сесть. Тяжело дыша, оперся о стену и похлопал Эшера по плечу.

— Не волнуйся.

Не волноваться? Что говорит этот глупец? Страх перерос в ярость.

— Гар…

— Тебе надо идти, — перебил король. — Нас не должны видеть вместе… — И вдруг принялся давиться кашлем, словно собирался выплюнуть собственные легкие. — Иди, — прошептал он. — Со мной все будет в порядке. Только немного отдохну.

— Но как же, Гар, ведь ты…

— Тебе требуется королевский приказ? Уходи!

Эшер встал.

— Ты сумасшедший, понял? Ополоумевший болван.

Гар только кивнул:

— Завтра увидимся.

Всю долгую дорогу к Башне он мерз, а в голове роились неприятные мысли. Что же делать? Может, доверительно переговорить с лекарем Никсом?

Когда он подходил к ступеням Башни, из дверей вышел Уиллер с большой кипой бумаг под мышкой. Лицо слизняка нервно исказилось, потом на нем расцвела искательная улыбка.

— Эшер! Как я рад, что встретил тебя. Только не говори, что ты еще работаешь.

Меньше всего Эшеру хотелось тратить время на болтовню с Уиллером.

— Приходится.

Сделав неприметный шажок, Уиллер заступил ему дорогу.

— Мне тоже. Дарран просил срочно доставить эти документы во дворец. Знаешь, я временами думаю о том, что мы трудились не разгибая спины, когда Гар был еще принцем, а теперь…

Эшер приподнял бровь.

— Гар?

— Я хотел сказать, его величество, — поправился Уиллер. — Прости, не хотел быть неучтивым.

Прости? Что происходит?

— Уиллер, тебе что-то надо?

Упитанные щеки пачкуна вспыхнули румянцем.

— Да нет. Впрочем, да. Ничего серьезного… я хотел сказать… в общем, послушай. Эшер, я много думал. Согласен, мы с тобой редко ладили. — Он смутился. — Думаю, виноваты в этом и ты, и я. Я хотел бы начать все заново. В конце концов, хочу доказать тебе, что я не такой уж плохой, как ты думаешь. И докажу. Дарран заставляет меня работать от зари до зари и даже больше, но я был бы рад предложить тебе свои слуги. Мог бы работать рядом с тобой в качестве еще одного помощника. Кто знает? Возможно, мы даже смогли бы стать друзьями!

Барла, спаси и помилуй. Что за ночь? Из огня да в полымя.

— Друзьями? Ты и я?

— Конечно. В конце концов, многие люди начинают знакомство с неприязни и только потом понимают, что ошиблись друг в друге. Почему мы должны быть исключением?

Почему? Эшер не знал, смеяться или плакать.

— Уиллер…

— Прошу тебя, Эшер. Хотя бы подумай над этим. Поразмысли над идеей начать все сначала.

— Ладно. Подумаю. — Когда умру, и меня похоронят.

Уиллер просиял.

— Прекрасно. Благодарю. Обещаю, ты не пожалеешь об этом.

Эшер уже жалел.

— Замечательно. Великолепно. Доброй ночи, Уиллер.

Слизняк принялся бить поклоны ему вслед, а он вошел в двери, поднялся по лестнице к себе и рухнул на постель. Послал за супом и горячим хлебом, кое-как поднялся, поел, потом сидел, борясь со сном, пока не услышал на лестнице быстрые шаги вернувшегося Гара.

И только тогда забрался под одеяло и крепко уснул.

На следующее утро Гар проснулся поздно. Меж занавесей пробивался тончайший луч света, похожий на острую головную боль, терзавшую его даже во сне. Грудь сдавило, глаза опухли и болели. Кожу, кости, все тело пронизывала неутолимая, неотступная боль.

Но она была лишь отголоском. Последствием тех невыносимых страданий, которые он пережил в прошедшую ночь заклинания погоды.

Эшер прав, будь он проклят. С этим действительно надо что-то делать…

Осторожно потянувшись, он открыл глаза. Комната качалась и кружилась. Пустой желудок скрутил спазм. Хорошо, что не поужинал, не то лежал бы сейчас в собственной блевотине…

Постепенно и неохотно приступ тошноты прошел. Покрытый липким потом, он лежал, зарывшись в сбившиеся простыни и одеяла, и смотрел в потолок, пока не понял, что мочевой пузырь вот-вот лопнет.

В зеркале уборной он увидел такое жуткое лицо, что им вполне можно было пугать детей.

Кое-как приняв ванну и побрившись, Гар немного воспрял духом. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в постель и забыть об окружающем мире на целый день… неделю… навсегда… Но его ждали священные обязанности, которые надлежало исполнять.

Независимо от того, насколько больным и дряхлым он себя чувствует.

О завтраке не могло быть и речи, поэтому Гар оделся и спустился вниз. К несчастью, в пустом холле Башни ему повстречался Дарран. Секретарь поднял взгляд от какого-то только что полученного документа и потрясенно охнул.

— Знаю, — произнес Гар, предотвращая словоизлияния по поводу своей внешности. — Смерть вот-вот коснется меня своим крылом и так далее, и тому подобное. Будем считать, что ты это сказал, и разговор окончен. Где Эшер?

Дарран откашлялся.

— Весь день на заседаниях и встречах, господин. Желаете, чтобы я…

— Нет-нет. Наверняка в течение дня я с ним встречусь.

— А вы, ваше величество? Где вас искать, если понадобится?

— В фамильном склепе. Сегодня, Дарран, я собираюсь заняться их скульптурными портретами. Обессмертить их в мраморе. При условии, конечно, что заготовки уже доставили.