Всеволод Глуховцев - Бог сумерек Страница 44

Лев Евгеньевич вновь засмеялся, приобнял супермена за плечи.

– Ах, Александр Палыч, Александр Палыч!.. Наверное, я неудачно выразился. Но не будьте пессимистомГ Ей-богу, неужели вам не интересно испытать себя?! С такими возможностями, как ваши... Нет, я от вас не отступлюсь, не дам, чтобы это все сгинуло бесследно! Понимаете, о чем я?

– Да уж чего не понять. Просчитали коэффициент? Огарков кивнул, улыбаясь.

– Просчитал. Как вы думаете, каков?

– Ну... – Палыч принял равнодушный вид. – Что– -то около полутора тысяч.

Лев Евгеньевич вновь рассмеялся.

– Тысяча восемьсот сорок! Тыща восемьсот, Александр Палыч!! Вас это не пугает?

– Да ну! Поздно теперь пугаться, когда влип по уши. Конечно, возьмемся за дело, но...

– А, мой энтузиазм пугает вас?

– Нет. – Кореньков поморщился. – Как раз наоборот. Несколько даже вдохновляет. Но вот последствия!.. Какими они будут? Вы хоть примерно представляете себе?..

Огарков понимающе улыбнулся.

– Боюсь, что не очень. Но опять-таки повторюсь: если возможность сделать что-то выдающееся приходит сама к тебе в руки, то вряд ли будет правильно стараться избегать ее. Мне кажется, что это от лукавого.

– А если сама возможность от лукавого?

– И это может быть, – согласился Огарков. – Но в любом случае исследовать надо.

– Я и не спорю. – Палыч вздохнул. – Ладно, раз собрались, так надо начинать. Пойду растолкаю нашего вольного стрелка.

Игоря долго толкать не пришлось, он просыпался мгновенно – тоже профессиональная привычка. Вообще все они задвигались бодро, позавтракали быстро, в начале девятого можно было отправляться.

– Чем раньше начнем, тем лучше, – одобрил и Игорь, засовывая ТТ в карман ветровки. Палыч нахмурился:

– Ты пушку-то с собою лучше не бери. Не приведи Господи, напоремся на ГАИ, потом как открутимся?.. А случись что, проку от него немного будет.

– Был уже прок, – жестко усмехнулся Игорь. – А что касается ГАИ, то... – он достал из кармана гекатовское разрешение на ношение оружия и показал его Палычу, – позвольте, у меня все ходы записаны!

– Давайте карту посмотрим, – вмешался Огарков, – надо решить, с чего начать... У меня еще карта есть, она поточнее вашей. Сейчас принесу.

Он сбегал к машине и принес карту, вправду, более подробную и четкую, нежели та, что была у Федора Матвеевича. Кроме карты, явились карандаш с твердым грифелем и логарифмическая линейка.

– Вот, – сказал Лев Евгеньевич, – видите? Сейчас мы верно черту проведем.

И тщательно выверив по карте обе точки, на Прибрежной и на Рябиновой, они соединили их тонкой аккуратной линией и еще раз подивились тому, как точно она прошлась по зданию библиотеки: та была обозначена на карте специальным значком. Игорь даже головой восхищенно покачал.

– Нет, ну надо же! Судьбу не проведешь.

– Это меня не проведешь, – буркнул отчего-то Па-лыч, а затем пояснил свои слова: – Когда меня там уша-тало, я хоть и прятался потом всю свою жизнь, а все же понял, что когда-то оно меня достигнет, пусть через годы, через много лет... Вот так оно и есть.

– Так это и есть судьба, – сказал Игорь, но Палыч спорить не стал, а Лев Евгеньевич нетерпеливо перебил сей философский диалог:

– Потом, потом выясните. Сейчас давайте решим, как действовать будем...

Решили так: поедут на фургоне Федора Матвеевича, а “пятерку” оставят здесь. Логинов и Огарков в кабине, Палыч с Игорем в будке. Правда, Федору Матвеевичу опять придется покидать пост.

– Ну, это не беда, – успокоил он. – Кузьмич выручит.

– Кузьмич у вас безотказный, я смотрю, – сказал Палыч.

– Когда бутылку ему дашь, он всегда безотказный.

И Федор Матвеевич сгонял за Кузьмичом, который прибыл как штык, тем паче что был одолеваем похмельем. Сразу ему и плеснули сто грамм – он их замахнул не глядя, после чего какое-то время на его щетинистой физиономии держалось напряженное ожидание, а затем расплылось блаженное довольство. Мир для Кузьмича стал расцветать розовыми красками.

– Дошло, – прокомментировал эту картину Кореньков.

Оставив Кузьмича бдить, исследователи загрузились в “Москвич” и покатили на дело.

– С чего начнем? – весело прокричал Лев Евгеньевич, оборачиваясь к заднему оконцу кабины.

– С Рябиновой, – решительно сказал Палыч. – С чего тогда началось, с того и сейчас начнем.

Резонно. Так и сделали. Федор Матвеевич прижал акселератор, и старенький фургон бодро понесся по уже шумным, но все еще каким-то утренним улицам.

За годы дома постарели, что-то забылось, появилось новое – но то место Палыч действительно помнил до сантиметра, так и показал Федору Матвеевичу, где следует остановиться.

– Вот здесь... Стоп, Федор Матвеич!.. Ага, отлично. Вон там, не доходя до той рябинки.

Все с интересом уставились на асфальт, в котором, надо сказать, ничего интересного не было.

– Попробуем? – бодро спросил Огарков.

– Попробуем, – сдержанно отозвался Кореньков. – Давайте, Федор Матвеич.

Федор Матвеевич отомкнул будку, Палыч спрыгнул наземь и размял затекшие ноги.

Эта улица и тогда была немноголюдной, и сейчас оставалась такой же. Вообще она производила впечатление грустное, но светлое. Таким нам всегда кажется наше прошлое.

Палыч огляделся с некоторым подозрением, но вокруг все было спокойно. Тогда он решительным шагом направился на то самое место.

Память его не подвела. Да это, конечно, и не память была, а нечто иное, гораздо большее. Он и сам это знал, правда, высказать не мог.

Когда ступил туда, почувствовал, как колыхнуло мир вокруг. Точно как тогда! Только послабее.

Он и сам вздрогнул: и радостно, и жутковато. Работаем! Но что из этого выйдет – неведомо.

– Игорь! – окликнул он. – Глянь-ка карту, как эта линия должна идти? Учти, что я стою на этой самой точке.

– А что вы испытываете? – немедленно спросил Огарков.

Палыч, казалось, затруднился с ответом. Во всяком случае, он помолчал, как-то беспокойно покрутился на месте и только после этого сказал:

– Что-то явно есть... Но по сравнению с тогдашним...

И расставил руки и покачал головой – ясно, мол, что не тот компот.

Игорь тем временем сверился с картой.

– Палыч, – сказал он, выйдя из фургона, – смотри: вот так, наискось через улицу, и вон .к тому дому... примерно по второму ряду окон.

– Может, туда и подъедем? – предложил Федор Матвеевич.

– А здесь как же? – Огарков нахмурился. – Надо все до конца прояснить.

– Да вроде как уже все ясно. – Игорь это понял сразу.

А Кореньков для убедительности даже попрыгал на месте. Зазвякала мелочь в карманах.

– Вот, – сказал он, – видите?.. Пока вот так. Но не совсем пусто, я чувствую. Предлагаю следующее: пройдусь по этой самой линии, к окнам. А вы подъезжайте, вон там разворот, видите? Так развернетесь, и к дому. Давайте!