Наталья Болдырева - Ключ Страница 44

Во дворике, на мощенных светлым камнем дорожках, не спеша расходиться, столпилась сотня таких же как и я писцов, кто-то схватил меня за руку и громко зашептал в ухо:

- Никита, вечер, графиня, приближенные особы, меня приглашают, поехали вместе, а? Одному скучно, а вместе, а?

Я обернулся и, увидев перед собой своего нового начальника - долговязого и нескладного архивариуса Анатоля - удивленно ответил:

- Куда? Не знаю я никого тут, я и двух дней здесь не был. Да и не в чем мне ехать.

Анатоль склонил голову набок, взгляд нежно-зеленых глаз из под рыжих ресниц оценил меня во всех измерениях.

- Есть. По твоей фигуре. Завезу. Ну?

Вот и началось, подумал я с ужасом. Работа. Знакомства. Стараниями Рола я, кажется, действительно определился. Только вот с чем? Ну, ладно. Я, можно сказать, нашел девочку. Но потерял Рокти... или даже оставил?

- Здравствуй, Никита.

Я так накрутил себя по дороге домой, что даже не ответил на приветствие девушки, и спохватился только уже поднимаясь по лестнице. Нинель. Красивая девушка. Если не обращать внимания на жутковатый, рубиново-алый взгляд - альбинос. Кажется, ее зовут Нинель.

В длинном коридоре на втором этаже таверны я остановился, услышав горячий спор за дверью.

- Господин домовой! Да куда ж это годится? Ни кола, ни двора! А у меня? Хозяйство крепкое, стол - из лучших в городе, знатные особы заказы присылают, деньжата водятся. Да за мной как за каменной стеной!

Послышалось нечленораздельное мычание, я сообразил, что Рол еще не отошел от утренних возлияний. Прокашлявшись, домовой пояснил:

- Приняв участие в судьбе молодого человека, я не считаю себя в праве оставлять его без поддержки. К тому же предпринятое мной путешествие носит временный... даже вынужденный характер. У меня есть дом, куда я твердо намерен вернуться. - Послышался горестный вздох хозяина. - Однако, - здесь была выдержана веская пауза, я так и видел, как домовой надувается многозначительностью, - я понимаю ваше положение. Такое крупное хозяйство...

- И растущее, господин домовой, у меня есть еще две таврены, и я думаю прикупить четвертую!

- Даже растущее, - согласился Рол, - трудно вести одному. Пожалуй... Я пошлю письмо племяннику. Мальчишка вырос. Негоже ему сидеть на шее у родителей. А пока он не приедет, я, возможно, смогу помочь вам в чем-то. Конечно, насколько это не будет мешать научной работе, которую я веду.

- Вот спасибо, господин Рол! Уважили вы меня, уважили! Даже и не знаю, как вас благодарить. Так что прошу, будьте моими гостями. И вы, и парнишка ваш.

Представив, что Рол сейчас вытянется на табурете и, протирая очки, начнет строить сложнейшую фразу полную достоинства и любезности, я поднял руку и решительно постучал в дверь.

Лучше бы я ушел бродить по городу. Стоило мне переступить порог комнаты, как Рол, уступивший табурет гостю и чинно взгромоздившийся на подоконник, поманил меня пальцем.

- Великолепно! - Я замер, подумывая о бегстве, настолько довольным выглядел домовой. - Мы ждали тебя. Хозяин, - трактирщик приподнялся на табурете и изобразил нечто вроде поклона, я нерешительно кивнул в ответ, - любезно предложил нам стол и жилье за мое покровительство дому и небольшую помощь по хозяйству.

- Понимаешь, сынок, - на фамильярное обращение я внимания не обратил, просто прошел мимо, к кровати, и принялся стаскивать новую, купленную вчера в лавочке специально для выгодной рекомендации моей персоны на должность писца, рубаху, - подвал у меня затопило, городские власти-то канализацию починили, а стоки в подвалах велят за свой счет чистить.

- Угу, - я вынул выцветшую косоворотку, которую когда-то подарила мне Рокти и с которой я в душе уже простился, - поесть мне потом дадут? Я, между прочим, целый день работал.

Когда через два часа, подталкиваемый снизу хозяином, я, кряхтя, выбрался из подвальчика, то дал себе слово никогда больше не соглашаться на авантюрные предложения Рола и всегда платить за постой только живыми деньгами. В сапогах хлюпала вода, рубашка липла к телу и неприятно холодила взмокшее тело. Нинель улыбалась, глядя на нас:

- Раздевайтесь! Я вам тут приготовила воды умыться и белье чистое.

Хозяин уже вовсю обливался, тряс головой и шумно фыркал. Я с тоской поглядел на грязную воду, стекавшую в лохань.

- Нинель, будь ласкова, слей мне.

Девушка закатала рукава, обнажив тонкие хрупкие руки и прозрачную кожу. С трудом подняв полный ковш, она запрокинула голову, откидывая на спину снежно-белые пряди. Я с удовольствием почувствовал на разгоряченной коже теплую влагу. Старуха, холодно и невидяще глядя из-под густых серых бровей, подала кусок полотна - вытереться, и чистую рубашку. Хозяин, разломив круглый золотистый хлеб, протянул половину мне и завел надоевшую еще в подвале песню о дурной и бедной своей жизни. Пропуская его стенания мимо ушей, я вплотную занялся ужином, после двух часов работы по колено в воде страшно хотелось есть.

Гомон, доносящийся из общего зала, внезапно усилился, послышались звуки падения и дружный гогот. Открылась дверь и в кухню, чертыхаясь и пытаясь выпростать ногу из табуретки, влетел Анатоль. Скромный архивариус в потертых холщовых штанах преобразился до неузнаваемости. Черный костюм со звездой, туфли с перламутровым блеском, лихо сдвинутый на ухо берет с пышным белым пером, завитые рыжие локоны, опускающиеся на широкий воротник - я замер, не донеся ложки до рта.

- Ужинаешь? Правильно. Там не дадут. Скупые все.

- Где это "там"?

Анатоль оставил табуретку, уставился на меня озадаченно:

- Вот те на! А вечер?

Признаться, я начисто забыл о давешнем нашем разговоре.

- Нет, Анатоль. Не пойду я никуда. Сам посуди, в каком я виде? Извозился, как черт. От меня за милю болотом разит. Если не чем похуже.

Нинель уже помогала Анатолю высвободить застрявший башмак. Каблук цеплялся за перекладину и никак не поддавался.

- Тем лучше! Дамы любят! Раньше - амбра, теперь - болото. Или что похуже. Романтика! ...- Анатоль радостно осклабился, когда Нинель бесцеремонно стянула с него башмак, тот сразу упал на пол, освободив Анатоля из ловушки. Прыгая на одной ноге, Анатоль расстегивал тугие новые пряжки и подмигивал улыбающейся девушке. - Нимфа!

- Здесь костюм. - Он, наконец, обулся и перестал беспорядочно скакать по комнате, похлопал по тугому свертку под мышкой. - Размер твой. Сапоги свои наденешь. Главное - каблук есть. Писк моды!

Со школы не терплю подобных мероприятий. Слушать пустые бабские разговоры, молчать, мучительно подыскивая подходящую тему, курить на балконе, делая вид, что это тебе нравится... Здесь было еще хуже: здесь табак не курили, здесь его нюхали, оглашая пространство оглушающими чихами. Я шокировал дам тем, что скрутил папироску и выкурил половину - табак был необычайно крепок, но все же приятен - и решил, что мои светские обязанности на сегодня исчерпаны, выбрал себе кресло поглубже и, удобно устроившись, погрузился в созерцание.