Небесам виднее - Ярина Рош Страница 45

Я наклонила голову.

— Если, хотите услышать ответ от Елены, запаситесь бумагой. На меня она пожадничала, — пошутил он. Тут в зал вошёл воин.

— Это, мой брат, ярл Герхард. А это Елена, — представил. Я наклонила голову, приветствуя его.

— Что-то, плохо ты одеваешь свою frillu(наложница)? — с усмешкой проронил он, глядя на меня. На меня смотрел мужчина лет тридцати. Тёмно-русые волосы, заплетены в косу, виски выбриты, пронзительные тёмно- серые глаза, тонкие губы, короткая борода.

Я вспыхнула, глаза сразу потемнели. Что? Наложница? Я вопросительно посмотрела на Айварса.

Айварс увидел моё лицо, приобнял меня. Я повела плечами.

— Нет, ей не подошел размер. Это мы исправим, — и он повёл меня к столу. Какая тут пища! В рот ничего не лезет! Я поела немного овощей. Уже отвыкла от такого изобилия мяса.

— Ты, совсем ничего не ешь, — наблюдал за мной Айварс.

— Она просто не привыкла к такому изобилию, — ответил насмешливо его брат.

Я посмотрела на него, усмехается он, видите ли!

— У тебя это на лице написано, — все ещё улыбаясь, ответил он. Я злилась. Видя моё состояние, никто не задавал вопросов. Им было всё ясно, а вот мне нет!

Я себя чувствовала, неуютно. Достала бумагу, и написала: “ я могу уйти” и отдала Айварсу. Он кивнул.

— Я тебя провожу.

А вот это, как раз и надо, поговорим! Но он довёл до комнаты, и быстро ушёл. Нет, надо всё выяснить, и завтра уезжать отсюда. Наложница! Я засмеялась, без меня, меня женили.

Мальчик, если бы знал, сколько мне лет! Я написала записку и отдала её Инге. Через некоторое время, она подвела меня к двери. Я зашла. Это был кабинет. За столом сидел Герхард, Айварс подошёл ко мне, и протянул руку. Я её отвела и, присев на стул, стала писать.

“Мне, ты можешь объяснить, что происходит?”

— Ты ей даже не сказал, в качестве кого ты её пригласил? — задал вопрос Герхард.

— Не успел, — улыбался этот “дон жуан” своей обворожительной улыбкой.

— Он выбрал тебя в качестве наложницы.

”А МЕНЯ СПРОСИЛИ?”

— Тебя, что, не устраивает? На твоем месте каждая мечтает быть, — раздраженно ответил Герхард.

“ВСЁ! ВОТ КТО МЕЧТАЕТ, ТОМУ Я УСТУПАЮ МЕСТО”

— Елена, ты будешь иметь всё, а самое главное- защиту, — Айварс присел около ног.

“ А сейчас, кто меня защитит?”

— От кого? — удивился он.

“ От тебя. Я знахарка, я лечу и помогаю людям. А ты хочешь лишить меня этого? Лишить выбора? Лишить свободы? Ты хоть спросил меня, хочу ли я этого?”

— Тебе оказывают честь, кто тебя возьмёт такую в жёны? — со злостью посмотрел на меня ярл. Я взглянула на него, и наши взгляды скрестились. Его взгляд приказывал, подчинял. Мой взгляд тяжелел, чернел… сошлись лед и пламя…

“ЭТО НЕ ВАШЕ ДЕЛО!”, написала и стукнула ладонью по столу.

— Ты будешь жить тут, и заниматься своим ремеслом, — поставил нашим спорам точку он.

“ А меня спросили, где я хочу жить?”

— Я так решил! — грозно прозвучало от Герхарда.

— Не будем спорить. Тут твоя помощь тоже нужна. Раненых много. Ты же не откажешь помочь? — примирительно спросил Айварс.

Вот знает, чем взять.

— И тебе пришлют белошвейку…

“Нет”, и я посмотрела на него зло. Вот довёл же меня. Я быстро вышла из кабинета. Не могу понять, почему он меня раздражает?

Я забежала в комнату и упала на кровать. Ну, что ж, помочь, так помочь. С утра и начну. Чем скорее вылечу всех, тем быстрее уеду. Так надо написать, чтобы я могла съездить и забрать свои вещи. Что и сделала, отправила послание одному заносчивому адресату.

А утром, позавтракав в комнате, я пошла вместе с Ингой в барак, где лежали раненые. Боже, какая грязь!

— Я старшой тут, зовут Шорт — доложил мне воин.

— Женщины, тут помогают, немного, — извинялся он. Я написала, чтобы прислали женщин, и вымыли тут всё до блеска. Инга убежала, а я стала осматривать раненых. Попросила принести воды и стала обмывать раны, мазать мазями. Я так увлеклась, что не заметила, как пришли женщины и стали наводить порядок.

Провозилась почти до вечера, но всех обработала. Наказала на утро приготовить ещё воды, и чтобы здесь каждый день убирались.

Когда пришла в комнату, на кровати стояли мои вещи. Я усмехнулась, что побоялись, что убегу? Я вымылась, Инга принесла ужин. И вскоре я уснула мёртвым сном. Проснулась от взгляда, подняла голову, только услышала тихий скрип закрывающейся двери. Вот проходной двор. Было ещё темно, и я уснула.

44

Так потекли мои дни. Одни раненые выздоравливали, другие прибывали. Ярл боролся с разбойниками. Я старалась с ними не видеться, ела в комнате, или в госпитале (назвала так этот барак). Иногда заходил Айварс, смотрел, чем я занята, но не отвлекал меня от дела.

Я также продавала мази и снадобья. На эти деньги купила себе теплые вещи, плащ, теплые сапожки. Потихоньку наступала осень. В свободное время вязала теплые вещи. Инга их отдавала на продажу. С наступлением зимы раненых не стало. Я написала Айварсу о встрече. Меня пригласили в кабинет.

— Мы благодарны тебе, ты вылечила всех моих людей, навела порядок, — усадил меня за стол Герхард. Он был один.

“Я могу уехать?”

— Нет. Ты еще понадобишься. Если хочешь, то можешь проехать по ближним селениям. Вот это тебе за работу, — и он подвинул мешочек. Я покачала головой.

— Но, ты работала, почему отказываешься? Ты не берёшь вещи, которые тебе приносят, не приглашаешь белошвейку, ничего не просишь, — он холодно глядел на меня.

“Вы дали кров, еду. Мне достаточно”.

— Гордая, значит. Что ты хочешь этим доказать?

“ Ничего. Я хочу уехать”. Он смотрел на меня, и о чём-то думал.

— Нет, — прозвучало тихо. Я тогда встала, наклонила голову и вышла. Я прислонилась спиной к закрытой двери и перевела дыхание. Что ему нужно от меня? И где Айварс? И увидела, что он подъезжает к поселению, а там его уже поджидают. Я вздрогнула, быстро открыла дверь и ворвалась, схватила бумагу и написала: “ Айварс в беде, там засада”.

Ошеломлённый взгляд длился не долго, он выскочил из-за стола и убежал. Я тоже вышла на крыльцо, отряд уже ускакал за ворота. Я стояла, не обращая на холод, и шевелила губами. Просила ветер задержать Айварса в пути. Подошла Инга и увела меня, вскоре уснула беспокойным сном. Утром Инга сказала, что Айварс в безопасности.

Пришла зима. Заснеженные деревья до самой макушки окутались снегом, словно белым покрывалом.

Покрытые снегом,