Евгения Барбуца - Сказка для волка Страница 45

Подняться я уже не могла, мне только и оставалась, что радоваться возможности просто дышать. Оказывается воздух здесь очень вкусный.

— Но, похоже, моя жизнь вам и даром не нужна, иначе валялась бы я сейчас со сломанной шеей, — бурчу себе под нас, глядя в пол.

— Вот тут ты ошибаешься, — покачал он головой, присаживаясь на корточки напротив меня.

— Так чем же я могу быть вам полезна? — и какое-то детское упрямство заставляет меня поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза.

Ему это не нравится… или нет? Ему нравится? Я не понимаю!

— Видишь ли, детка, уже очень давно я ищу одну женщину, — начал он. — Последний раз ее видели в Литве, в начале девяностых. Общество, в котором она находилась не самая подходящая компания.

А вот это уже серьезно.

— И причем здесь мой дядя? — не выдерживаю я.

Мне не интересны предыстории, мне нужна суть.

— Не вежливо перебивать старших, детка, — поцокал он языком.

Я боюсь его — пришла в голову отчетливая мысль. Он же псих. Самый натуральный. И эта его «детка»… мерзость.

— Простите, — бурчу я.

— Так вот, о чем это я? Ах да, по достоверным сведеньям твоя дядя последний кто видел ее.

Ни черта не поняла.

— Лично я не обладаю интересующей вас информацией, — нервно облизываю губы. — Но возможно вы найдете подсказку в дядиных бумагах.

И я так просто продам родного дядю? Но Дмитрию нужна какая-то тетка, а не дядя Боря.

— У тебя дома уже побывали, — грустно вздохнул Дмитрий.

И меня осенило.

— Консьержка ваших рук дело, — голос сорвался.

— Всего лишь человек. Их миллиарды, одним меньше, одним больше.

— А парень… Дядин телохранитель, он то чем помешал?!

— Всего лишь маленький тест на осведомленность.

— Это жестоко по отношению к нам, — в очередной раз я открываю рот, прежде чем подумать.

Что это со мной сегодня? Нужно собраться.

— А причем тут ты? — он умильно смотрит на меня, и в какой-то определенный момент его рука касается моих распущенных волос. Давно пора начать плести косу.

— Значит, и среди людей есть исключения? — я стараюсь говорить насмешливо, но тело предает, я все-таки отпрянула от него.

И вот это ему точно не понравилось.

— Прекрати причислять себя к обезьянам, — искренне возмутился он.

— А можно поподробнее? — насторожилась я.

На периферии сознания промелькнула уверенная мысль, что сейчас мне говорят прямым текстом. Понимаю ли я, что пытаются донести до недалекой меня?

— Детка, ты заинтересовала меня еще в аэропорту. Твой запах, ты сама, это сводит с ума.

Договорить ему не дал громкий визг и скулеж.

— А вот и негостеприимный хозяин, — злая усмешка исказила его черты. — Прости детка, сейчас я не смогу тебя забрать. В следующий раз обязательно.

И он отошел от меня, на ходу срывая одежду. Раздевался он довольно быстро, и стоило его штанам упасть бесформенным ворохом к ногам, как в мгновение ока, его мощное тело покрыла шерсть, а форма изменилась.

Впервые наблюдаю трансформацию столь близко и внимательно. Но все равно ничего не поняла.

Огромный серебристый волк с голубыми глазами в два прыжка скрывается в пустом проеме окна. И словно в насмешку секундой позже на лестнице появляется огромный черный волк с серыми глазами и росчерками шрамов на морде.

Смена пажеского караула не иначе.

Черный волк замер, принюхался, и медленно подошел ко мне. Он обнюхал мое окаменевшее тело, и резко скрылся в том самом окне. Не знаю, сколько прошло времени. Мысли, по крайней мере, разумные мысли, покинули меня. Осталась пустота.

Но вот возвращается волк, и в зубах он несет темный сверток. Он останавливается недалеко от меня, кладет сверток на землю, а сам…

Впервые я наблюдала обратную трансформацию. Не успела я моргнуть, как черная шерсть ушла под кожу, но моргнуть мне все-таки пришлось, и посмотреть изменение в строении тела мне не удалось. Но удалось услышать хруст костей и странные щелчки. Меня затошнило. Прикрыв глаза, я задышала как можно глубже.

Сверток оказался штанами.

— Посмотри на меня, — потребовал Саша.

Сил сопротивляться не было. Распахнув уставшие очи, гляжу прямо в его серые глаза.

— Ты ведь использовал меня? — мне очень хочется плакать. — В подъезде воняло хлоркой, но в квартире-то нет.

— Да, — тихо и уверенно, словно пытается что-то сказать этим коротким словом.

— И там, в магазине понял, да? Поэтому так легко ушел, — я все же всхлипнула.

— Да.

— Зачем тебе все это, если догонять его ты не собирался?! — и я срываюсь.

Нервы ни к черту.

— Ты же хотела быть самостоятельной, — его улыбка мне не нравится. Он вообще не должен улыбаться в подобной ситуации. — Быть равной мне. Я предоставил тебе подобную возможность.

То ли я дура, то ли мир с ума сошел. О чем он?!

Но, похоже, к разговору Саша расположен не был. Он схватил меня за предплечье и поставил на ноги. После чего быстро повел прочь из здания. Я запиналась, спотыкалась, но кого это волновало?

Спускаясь по лестнице, я в очередной раз запнулась. Вот только когда под ноги посмотрела, меня чуть не вырвало. Обезглавленный труп голого мужчины лежал на моем пути. Запах крови и мокрой шерсти ударил в нос. Голова валялась рядом, по ней я и определила одного из моих сопровождающих.

— Ты его…? — договорить я не смогла, побоялась, что если еще раз открою рот, то утренний завтрак все же выйдет наружу.

— О, уже обратился, — пнул Саша тело. — Пошли.

— А как же труп? — выталкиваю из себя слова.

— У нас для таких дел есть специальная служба зачистки, — пояснил он.

И мы пошли дальше.

Осуждала ли я Сашу? Я вообще думать не могла в тот момент! Не могла поверить, что осталась в живых. Даже ущипнула себя, дабы убедиться, что мне ничего не привиделось.

Стоило оказаться на улице, как солнце больно ударило по глазам. Времени проморгаться мне не дали, продолжая тащить к машине. Боюсь, подобные сцены стали у нас традицией.

И только в машине меня начало трясти. Вернулись мысли и чувства, они обрушились на мою голову лавиной, приводя все в беспорядок.

В добавок ко всему Назаров вел себя до противного спокойно. Лучше бы орал. Как же меня пугает это его мрачное молчание.

И что бы хоть как-то унять бардак в голове, я решила хорошенько подумать. И чем больше я думала, тем сильнее меня трясло.