Джон Норман - Гладиатор Гора Страница 45

— Среди них нет хозяев? — задала вопрос какая-то женщина. — Они все — шелковые рабы?

— По моему мнению, — ответила леди Тайма, — они все — шелковые рабы женщин.

Все это неправда, подумалось мне. Я знал больших и сильных мужчин Земли. Однако многие мужчины мужественной комплекции и крупных размеров стремились слушаться женщин. Их учили, что они не станут настоящими мужчинами, если не будут служить слабому полу. На Горе подчинялись именно женщины, если их делали рабынями.

— Мужчины Земли, все как один, — шелковые рабы, — повторила леди Тайма.

Я был уверен, что она ошибается. Где-нибудь на Земле время от времени появляются по-настоящему сильные мужчины, в историческом и биологическом смысле, и перед ними женщины преклоняют колени как более слабые и маленькие существа, являющиеся объектами сильного желания. Когда-то я думал, что сам являюсь таким мужчиной. А потом я стал рабом на Горе. И теперь сомневался, найдется ли хоть горстка мужчин на Земле, которые вновь обретут свою мужественность. Я думал, таких мужчин не найдется. Легче бояться и подвергать осуждению свою мужественность, чем настаивать на ней. Первое — легко доступно слабым, второе — по силам только крепким.

— Только шелковые рабы! — повторила леди Тайма.

— Нет, — в агонии закричал я. — Нет! Должны быть на Земле и настоящие мужчины!

Плеть леди Тендрайт, со свернутыми хвостами, внезапно ударила меня по лицу.

— О Джейсон, — жалостливо сказала леди Тайма. — Ты заговорил без разрешения?

Я снова стал бороться, чтобы сбросить с себя надсмотрщиков, но беспомощно уступил им.

— Это не шелковый раб! — услышал я.

— Пошлите его в каменоломни! — закричала одна из женщин.

— Отправьте его на галеры, заставьте работать веслами! — призывала другая.

— Приведите следующего раба на торги! — кричала какая-то женщина.

— Начните другие торги, — поддержала еще одна.

— Подождите! Подождите! — воскликнула леди Тайма.

Толпа успокоилась.

— Хорошо мы вас одурачили, дамы? — рассмеялась она.

Толпа молчала. Леди Тайма повернулась ко мне.

— Ты хорошо справился, Джейсон. Ты отлично сыграл свою роль, притворяясь не вполне прирученным.

Я смотрел на нее. Мои руки держали двое стражников. Она снова повернулась к толпе.

— Простите меня, дамы. Кажется, моя шутка была просто неудачной. Я думала, все знают, что мужчины с Земли — простые рабы. Я думала, нелепость его поведения станет для вас очевидной, когда вы увидите, как он борется по моему сигналу. Но теперь я понимаю, что вы не до конца знакомы с землянами и боитесь, что среди них есть настоящие мужчины. Разве он не великолепный актер?

Леди Тайма посмотрела мне в лицо и ударила себя по левому плечу, как будто аплодируя мне. Некоторые женщины в ярусах неуверенно повторили ее жест.

— Он приручен? — задала вопрос женщина в четвертом ряду.

— Он прекрасно приручен, — уверила леди Тайма. — Я пользовалась им на своей собственной кушетке.

Я опустил голову, вспомнив это унижение.

— Вы гарантируете его прирученность? — раздался следующий вопрос.

— Да, гарантирую, — ответила леди Тайма. — Дом Таймы отвечает за его прирученность.

— Докажите нам это, — потребовала какая-то женщина.

— Охотно, — улыбнулась леди Тайма.

Она повернулась ко мне и с улыбкой тихо заговорила. Никто из находящихся в зале не мог слышать ее слов.

— Ты хорошо притворялся, Джейсон, мужчины с Земли иногда делают это. Но теперь настало время вспомнить, кто ты есть на самом деле — слабак, годящийся только на то, чтобы быть рабом женщины.

Я со злобой посмотрел на нее.

— В доме Таймы есть слины, — сказала она. — Может быть, ты хочешь стать пищей для них?

— Нет, — ответил я. — Нет, госпожа, — и опустил голову в испуге.

Я хорошо помнил ужасающие кривые клыки, длинные извивающиеся тела, лапы, гибкую энергичность, невероятную быстроту и проворство слинов дома Андроникаса. Как они, прыгая вверх, яростные, с горящими глазами и слюнявыми пастями, пытались разорвать меня, подвешенного на веревке над их головами.

— Посмотри мне в глаза, — приказала леди Тайма.

Я поднял голову и встретился с ней взглядом. Она имела власть над моей жизнью и смертью. Она была всем, а я — никем. Я был рабом.

— Кто ты, Джейсон? — спросила она.

— Раб, — ответил я.

— Не забывай этого.

— Да, госпожа.

— Можешь опустить глаза, — разрешила она.

— Да, госпожа. — Я опустил голову вниз.

— Нет нужды держать его, — сказала леди Тайма стражникам.

Те убрали руки. Я спокойно стоял на помосте. Мне напомнили, что я должен повиноваться, что я — раб.

— Хорошенький Джейсон, — проговорила леди Тендрайт, подходя ко мне, и дотронулась ладонью правой руки до моего лица.

Я сжал кулаки.

— Тебя предупредили, — прошептала леди Тайма.

Я разжал руки. Леди Тендрайт отдала плеть одному из помощников.

Нежно, заботливо она сняла с меня галстук.

— Так ведь удобнее, Джейсон?

Затем леди Тендрайт подошла к краю сцены и бросила галстук в огонь. Потом она вернулась и медленно, пуговицу за пуговицей, расстегнула на мне рубашку, даже пуговицы на рукавах.

— Не огорчайся, Джейсон, — ласково сказала она. — Ты, конечно, помнишь меня, Дарлин, маленькую земную рабыню?

— Я верил тебе, — с горечью сказал я.

— Какой же ты был глупец!

— Да, — согласился я.

— Я не думала, что так удачно сумею обмануть тебя.

— Почему? — спросил я. — Ты боялась неправильности твоего английского?

— Мой английский великолепен, — заявила леди Тендрайт.

— Это правда, — заметил я.

Ее английский и в самом деле казался безупречным. Он был, пожалуй, немного формален и слишком точен для носителя языка, слишком правилен и, может быть, местами загружен определенными странностями выражений и конструкций, которые удивляли. Но я тогда не придал этому большого значения, отнеся на счет последствий влияния горианского языка и отсутствия разговорной практики в течение ряда лет.

— Почему же тогда ты боялась, что не сможешь обмануть меня? — спросил я.

— Разве это не очевидно? — ответила она вопросом на вопрос.

— Нет, — признался я.

— Ты думаешь, настоящая рабыня посмела бы вести себя так, как я?

Я ничего не сказал.

— Ты знаешь, каково наказание за подобное поведение? Маленьким сучкам хорошо известно, что означает их ошейник.

— Я понимаю, — содрогнувшись, ответил я.

Из ее нескольких простых слов я действительно понял гораздо больше о глубинах горианского рабства.