Сергей Булыга - Черная сага Страница 45

Да, это хорошо было придумано. Но все вышло по-иному. За нами гнался Вепрь, он нас настиг и протаранил нас, корабль затонул, мы чуть спаслись, и Гуннард звал нас с собой, но ярл сказал: «Нет, мы пойдем в Счастливый Фьорд. Лузай, вставай!». И я… Встал и пошел за ним! Потом я проклинал себя за это. Да что я, думал про себя, его раб? Нет! А это он просто тогда так по-особенному посмотрел на меня, что я сразу как будто бы околдовался. И мы ушли от Гуннарда, хоть я до сих пор об этом очень сильно жалею.

Однако, что было, то было – я пошел за ярлом. И мы пришли в Счастливый Фьорд, там поминали Хальдера. Все было хорошо, пристойно. А ночью ярл во сне кричал: «Хальдер! Убью!» и еще много прочего, такого же. Торстайн разгневался и разбудил меня, поднял меня, вывел меня во двор и стал расспрашивать. Конечно, можно было промолчать, да и пыток я не боюсь. Но я тогда уже точно знал, что Айгаслав – подменный ярл и к тому же колдун, – и поэтому я честно и довольно подробно рассказал белобровым вначале про то, как убивали ярла Ольдемара, а с ним и Айгаслава, его сына, и как потом в Ярлград явился Хальдер, привез с собой маленького мальчика со страшным шрамом на шее и утверждал, что это и есть Айгаслав, спасенный силою Источника, и как тому его известию не верили, и как был бунт, как Хальдер усмирял бунтовщиков, как мальчик рос и ненавидел Хальдера, а Хальдер делал вид, что ничего это не замечает, и продолжал ходить в походы, воевал – и побеждал – во славу Айгаслава, а Айгаслав молчал, молчал, а после, сговорившись с руммалийцами, прикончил Хальдера.

– А Хальдер что? – спросил Торстайн.

– А ничего, – ответил я. – Он хорошо ушел. И даже звал с собой.

– Кого?

– Его, – сказал я.

И тут мне стало очень неловко, потому что я сказал не всё! Но Торстайну это было все равно, он усмехнулся своим мыслям и сказал:

– Ну что ж! Нужно уважить просьбу дяди. И, думаю, что уже завтра я помогу ему встретиться с Айгой.

– Как? – сразу спросил я.

– Очень просто! – ответил Торстайн. – Хальдер уже ушел, а вот теперь и Айгаслав уйдет. При моей помощи. Я вызову его и зарублю!

– Но, – сказал я, – мне кажется, что Хальдер понимал эту их встречу совсем не так. Я думаю…

– А! Ты еще и думаешь! – гневно вскричал Торстайн. – Тогда воткни меч в землю, сядь и думай. Меч, говорили мне, мешает думать!

Я промолчал. Я понял, что спорить с этим упрямым человеком бесполезно. А еще я знал, что Айгаслав конечно, подменный ярл… и в то же время здесь что-то не так, здесь есть какая-то загадка! Потому что если бы Хальдер желал смерти Айги, он тогда бы сам с ним посчитался! Вот, скажем, ярл склоняется к нему, сидящему у мачты, вручает ему меч… А Хальдер вдруг хватает его за руку! Пусть даже Айга тогда бы и вырвался, спрыгнул на землю. А дальше что? Мы разорвали бы его, вот что! Ведь Хальдер указал нам на него! Или еще: корабль горит, Хальдер встает… но не командует гребцами, а кричит: «Айга! Сын мой! Убийца мой!». И что? Опять бы разорвали Айгу. Но Хальдер хорошо ушел, да еще звал с собой – всех, а не только Айгу! Но разве Торстайну это растолкуешь? И я решил: буду молчать и ждать, смотреть, что будет дальше. Здесь не моя земля и боги не мои, здесь – боги Хальдера и, значит, им и принимать решение.

Но Торстайн думал иначе. И он решил вот как – и сразу сказал:

– Завтра твой ярл будет убит и ты станешь свободным. А дальше что?

– Не знаю, – на всякий случай уклончиво ответил я.

– Не знаешь! – сердито воскликнул Торстайн. – Зато знаю я! Это лето выдалось для меня не очень-то удачным: хоть я и взял неплохую добычу, но зато потерял восьмерых человек из дружины. Кое-кого я уже набрал взамен убитых. Но и для тебя место найдется.

– Какое?

– Гребцом. На левый борт.

Вот что он мне тогда сказал! Гребцом! Да и еще на левый! И это он смеет предлагать тому, у кого еще совсем недавно был собственный прекрасный корабль! По крайней мере не чета тому корыту, которое валяется здесь на берегу. Вот что я тогда подумал и, конечно же, очень сильно разгневался!

Но опять ничего не сказал. А что мне было говорить? Я был один в чужой стране. Меня водили к кораблю, корабль хвалили, я молчал. Но Торстайну, похоже, не было никакого дела до того, молчу я или нет. Напоследок свой похвальбы он сказал, что принимает меня к себе в дружину гребцом на левый борт, и мы пошли обратно. А когда мы вернулись в поселок, ярл вдруг подозвал меня к себе и объявил, что я ему больше не нужен. А я в ответ сказал ему очень обидные для него слова. Я думал, он меня убьет – да я бы и не защищался…

Но он и убивать меня не стал – вот до чего я был ему тогда не нужен!

Потом был пир. Меня ни ярл не замечал, ни белобровые. Ярл вел себя вполне достойно. Ярл не боялся их. Ярл много ел и много пил – и не хмелел. А мне кусок в горло не лез. Потом, когда пир кончился, ярла с почетом уложили спать возле огня, в тепле. А я ту ночь провел среди дружинников Торстайна. Мне отвели крайний тюфяк, у входа. И я в ту ночь успел передумать о многом, даже о слишком многом!

А утром было так – мы вышли из землянки, и принялись ждать ярла. Ярл долго спал. Торстайн уже начал сердиться. А я тогда насмешливо сказал:

– А ярлу так положено! Молчи и жди, пока он соизволит к нам выйти!

Торстайн аж побелел от гнева и выкрикнул:

– А завтра – твой черед!

– А хоть бы и сегодня!

– Как пожелаешь!

– А и пожелаю!

И он тогда руку на меч! Тогда и я на меч! И чем бы тогда все это кончилось, я не знаю, но тут к нам вышел ярл. Торстайн приветствовал его, ярл отвечал. Было уже довольно поздно и тепло, роса давно подсохла, и поэтому, не теряя времени даром, мы сразу стали подниматься в сопку.

Поляна, выбранная для единоборства, была просторная и ровная, очень удобная. Ярл и Торстайн сказали нужные слова, потом Торстайн молился, ярл молчал, потом они сошлись и, обнажив мечи, уже почти было скрестили их…

Но тут явился этот странный человек – и ярл ушел в скалу. И дверь за ним захлопнулась… Нет! Никакой двери там не было! Я подбежал к скале, стучал, ощупывал, простукивал, кричал: «Ярл! Айгаслав!..»

Но ярл, конечно, не откликнулся. Вот так! Один ушел. Да ведь и звали только одного его. А я – изменник и трус, которого никто не уважает – стоял возле скалы и смотрел на белобровых. Торстайн что-то спросил у меня, но я его не слышал. Мне же тогда было очень обидно. Меня душил гнев! О, думал я, какой же я глупец! Как я был слеп и ничего не видел! Ярл Айгаслав был настоящий ярл! А с подменным Хальдер разве бы пожелал встречаться?! А я – грязный трус…

Но тут же подумал: э, нет, вы ошибаетесь! И опустился на колени, неспешно вынул меч из ножен и также неспешно воткнул его в землю. Земля там была довольно мягкая, рукоять моего меча вошла в нее легко…