Дженни Вурц - Корабли Мериора Страница 45

Подступавшие слезы мешали Веррэну дышать.

В узоре жизненных линий Фаленита читалась какая-то странная, неприкрытая ирония. Возможно, это тоже было особенностью его наследия по материнской линии. Тогда схожей иронией должен обладать и Лизаэр. Веррэн знал, что шесть лет назад, в тот злополучный день несостоявшейся коронации, Асандир и Сетвир ценой неимоверных усилий изгнали и уничтожили одну из сущностей Дещ-Тира, которой удалось проникнуть в Илессида. Правда, они не смогли уничтожить занесенную ею ненависть. Веррэн помнил, что оба мага как-то обмолвились вскользь об их последнем разговоре с Лизаэром. Принц был дерзок, ироничен и называл своего кровного брата не иначе как «ублюдком» .

Прошлое не повернешь вспять. Усилием воли Веррэн заставил себя успокоиться и смотреть дальше. Оказалось, что на пути, приведшем их в Этеру, оба принца странствовали по Красной пустыне и набрели на фонтан Пяти Веков — магическое сооружение Давина-Отступника. Давин построил фонтан за несколько лет до того, как поднял бунт против верховных королей.

— Эт милосердный, — выдохнул Веррэн. — Значит, они оба явились сюда через Врата Изгнания. Они оба попробовали воды из фонтана Давина и получили обещанные пятьсот лет жизни. Но тогда проклятие Деш-Тира может терзать наш континент еще целых пять веков!

На плечо взволнованного стража Миртельвейна опустилась теплая, ободряющая рука Сетвира.

— Не надо отчаиваться. Возможно, приобретенное принцами долголетие поможет нам избавить их от проклятия.

Однако его утешительные слова звучали не слишком уверенно.

Неожиданно Сетвир напрягся и потребовал:

— Переместись к самому моменту проклятия!

Картины в пламени свечи замелькали с лихорадочной быстротой. У Веррэна кружилась голова. Он ощущал себя одним из своих котов, вспугнутых магией.

Лизаэр нанес удар.

Сверкнувшая вспышка рассекла изображение надвое. Молния опалила Аритону правую ладонь и часть руки до локтя. Он отпрянул, так и не сумев выстроить защиту. Лицо его исказилось, рот раскрылся в крике. Боль Аритона была не столько телесной, сколько болью своего поражения. Болью за Лизаэра, не сознававшего, кому теперь служит его дар рукотворного света.

Воплощенное зло нависло над Аритоном. Рукотворные молнии приобрели зловещий красный оттенок. Их клубок беззвучно взорвался. Случилось невообразимое: сущность Деш-Тира целенаправленно стремилась убить Аритона, оставаясь недосягаемой для вмешательства извне. Она воспользовалась рукотворным светом как ядром, пущенным из катапульты, и удар был направлен в Имя жертвы. Маги Содружества даже не предполагали, что такое возможно.

— Замедли последовательность событий,- шепотом распорядился Сетвир.

Веррэн зажал кулаками виски. Когда вспышка взрыва померкла, он вновь увидел сплетение линий. Они принадлежали сущности, порожденной Деш-Тиром. Картина была жуткой, чем-то похожей на лужу крови, но в строении узора чувствовался определенный, демонический порядок. «Лучше бы мне захлебнуться слезами и не видеть этого!» — мысленно выкрикнул Веррэн.

— Подумать только,- хрипло произнес он, немного успокоившись. — Сущность метила прямо в Имя Аритона.

— Удар был целенаправленным,- подтвердил Асан-дир. Голос его звучал откуда-то издалека. — Сущности, проникшей в Лизаэра, нужен был только Аритон.

Трайт молчал, а Веррэн в очередной раз пытался ответить себе, зачем магам понадобилось так скрупулезно просматривать давнишние события, которые даже они были бессильны изменить. В одном он все же сумел разобраться: сходство между метуриями и Деш-Тиром оказалось весьма отдаленным. Просмотрев итарранские события, маги убедились, что мрачная история Миртельвейнского болота не даст им никаких подсказок.

Просмотр меж тем продолжался. Сетвир постоянно требовал остановить изображение, и каждая последующая картина со все более зловещей наглядностью показывала, как Деш-Тир опутывает щупальцами свою жертву. Щупальца напоминали веревки с крючьями, вонзавшимися в личность Аритона Фаленского.

Его телесные и душевные страдания отражались в беззвучных переливах света. Испытываемая им боль могла подавить всякие мысли, и все же Аритон сражался. Он выстраивал магическую охранительную сеть единственным доступным ему способом — рукотворными тенями.

Деш-Тир злобствовал и делал все, чтобы прорвать оборону Фаленита и заставить его прекратить сопротивление.

Четкие линии Аритоновой воли обволакивались крючковатыми щупальцами, яркое пламя стремления вырваться померкло, как растоптанный костер. Стоило Аритону на долю секунды потерять контроль над сознанием, и сущность Деш-Тира прорвала магическое заграждение. Прорвала и… остановилась.

Веррэна это ошеломило, и он не удержался от вопроса:

— Что ее остановило? Ведь так легко можно было сделать еще один шаг и вонзиться Аритону в душу.

Сетвир поджал губы. Схожее беспокойство владело и им, но он не стал говорить Веррэну, что сущность Деш-Тира остановилась вполне осознанно. Полностью подчинив себе душу и разум обоих принцев, это порождение зла было бы вынуждено воевать против себя. Потому-то Деш-Тир и ограничился разжиганием смертельной вражды между Лизаэром и Аритоном.

И не только этим. Веррэн вглядывался в нагромождения нитей и понимал: Деш-Тир просто отсрочил окончательную гибель принцев. Они оба бились в его паутине, а он присматривался и выбирал наиболее уязвимые места каждого из них. Казалось бы, нужно немедленно ударить по разуму, воле, чувствам своей жертвы. Но Деш-Тир обладал своей логикой. Он затаился и выжидал. Ненависть друг к другу, желание уничтожить друг друга должны были стать у обоих принцев их собственными, продиктованными их волей, их разумом, их сознанием.

Самую страшную картину Асандир будто намеренно приберег напоследок. Ярко-красные, похожие на мотки проволоки, нити Деш-Тира пробили заслон и вплелись в нити жизненных сил Аритона. Несомненно, то же произошло и с Лизаэром. Деш-Тир обвил своими путами их обоих. Малейшая попытка разорвать или изъять эти путы привела бы к мгновенной гибели.

Вмешательство грозило смертью тела и уничтожением души. Незримое порабощение казалось меньшим злом, однако по своему демоническому хитроумию оно не шло ни в какое сравнение с участью метурий и других обитателей Миртельвейнского болота.

Веррэн ощущал себя куском ветхой рогожи, смятой и закинутой в угол сырой и темной каморки. Если магам потребовалось еще раз пережить свою беспомощность, то при чем тут он? Что дали ему все эти картины, кроме безграничного отчаяния? Страж спрятал лицо в ладонях. Пятьсот лет! Не хватит и пяти тысячелетий, чтобы разгадать секрет Деш-Тира и освободить принцев.