Елена Бычкова - Лучезарный Страница 45

Я не знал, как попал сюда. Минуту назад вместе с ангелом наблюдал за Атэром и вдруг оказался в гуще корявых зарослей. Израненный и уставший.

Глаза слепил свет, отражающийся от острых граней кристаллов, под ногами хрустели тонкие обломки. Ноги тряслись от усталости, сердце колотилось о ребра, горло пересохло. Я никак не мог скрыться от тени, преследующей меня. И колдовать, чтобы вступить с ней в бой, тоже не мог.

Наконец, в чаще колючек показался просвет. Я поспешил броситься в него и, едва не падая, выбежал на круглую поляну.

Ее поверхность была покрыта сплавленным серым песком с черными разводами, а в центре поднимался столб, вылитый из жидкого серебра. Из глубины металла всплывали неясные образы, но тут же смывались волнами, бегущими по столбу снизу вверх.

Тяжело дыша, я оглянулся, и с огромным облегчением увидел, что мой двойник остановился в тени кристаллических деревьев. Похоже, он не решался выйти на открытое пространство. Значит, можно перевести дух.

Хромая, я придвинулся к центру. Но, едва на меня упала тень, от белого серебра столба отделилась тонкая пленка, похожая на паутину. Она развернулась радужным листом, и по его гладкой поверхности поплыли картины.

Я увидел себя лежащим на решетке, охваченной красным пламенем. Энджи, обнимающего невообразимо прекрасную женщину. Атэра, из глаз которого текла беспросветная чернота. Буллфера с белой алебардой. И снова себя, по пояс погруженного в багровую грязь, полузасыпанного песком, отбивающегося от клыкастой крылатой твари…

- Довольно? Или еще? - прозвучал вдруг резкий металлический голос.

Я вскинул голову - звук шел сверху. На столбе проступило серебряное лицо. Оно казалось бы похожим на человеческое, если бы не огромные фасетчатые глаза насекомого. Каждая их ячейка отражала меня по-разному. Израненным, истекающим кровью. Окруженным магическим огнем. Тощим и облезлым, словно запаршивевший пес. Черной тенью. Полным сил, с длинными кожистыми крыльями за плечами…

- Если бы на меня смотрел человек, - продолжило странное существо, едва заметно шевеля тонкими губами, - он увидел бы в них всю свою жизнь от рождения до смерти. Но ты демон, у тебя не может быть старости. И я не могу показать твой естественный конец.

- Вот уж нет ни малейшего желания видеть свою кончину, - буркнул я, с некоторой неприязнью глядя в сотни своих отражений. - Кто ты такой?

- Я храню память мира. Моими видениями заполнены Зеркала времени. - По столбу прошла волна, смыв лицо, но через минуту оно появилось вновь.

- По-моему, с памятью у тебя проблемы. - Я ткнул когтем в радужную пленку, и та лопнула, словно мыльный пузырь. - Что-то не припомню, чтобы меня поджаривали или топили в грязи.

Существо издало громкий скрипучий звук, похожий на стрекот насекомого.

- Откуда ты можешь знать, что с тобой происходило? Реальность изменчива. Ты даже не помнишь, как попал сюда. Быть может, во время твоего беспамятства прошла не одна жизнь.

Я знал только одно. Время - это нечто необъяснимое и безумное. Понять его невозможно, так что лучше и не пытаться. Поэтому я кивнул на своего темного двойника, по-прежнему неподвижно стоящего в зарослях, и спросил:

- А кто это?

- Джива. - После секундной паузы ответил хранитель. - Твоя вечная душа.

Если так, прямо скажем - душа у меня не слишком презентабельная. Тощая, черная.

- И зачем она тащится следом?

- В месте, где времена сливаются, все видят свою внутреннюю суть. - Лицо поднялось выше по столбу, и мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его. - Если бы ты прошел дальше, то встретил бы целый рой своих призраков. Некоторые путники, одержимые любопытством, теряют среди них подлинную душу, подменив ее иллюзорной.

- Поверю на слово. - Наверное, я произнес это чрезмерно скептически, потому что по серебряному лику прошла густая тень. Впрочем, мне было плевать, что там почувствовал столб. - Но пока все мое при мне, было бы неплохо выбраться отсюда!

- Ты хочешь уйти? Сотни существ отдали бы жизнь, чтобы заглянуть в глубины прошлого, которое я храню. Тебе посчастливилось попасть в сердце времени, а ты хочешь уйти?! - Голос физиономии загрохотал, словно град по листу железа.

От этих оглушительных звуков шерсть у меня на загривке встала дыбом, земля под ногами дрогнула, а с кристаллических деревьев посыпались мелкие веточки.

Да уж. Энджи, наверняка, не ушел бы. Ангела одолевали сотни вопросов, которыми он уже несколько тысячелетий донимал меня и всячески пытался заставить решать мировые проблемы вместе. Но мне, чаще всего, они были совершенно безразличны.

Так какого Дьяво ла сюда попал я, а не он?! Или не тот же самый Эмил, представляющий себя мировым злом? Ему, уверен, тоже есть о чем спросить.

Я с неприязнью посмотрел на лицо, искажаемое серебряными волнами. И призадумался. А ведь, действительно, пожалуй глупо тащиться в Хаос, подвергать себя опасности, едва не погибнуть… Но так ничего и не узнать.

- Атэр… движется… в прошлое… - слова Энджи всплывали у меня в памяти с трудом, но я честно пытался как можно точнее воспроизвести их. - И мы вместе с ним. Зачем?

Лик хранителя окаменел. Да и весь столб застыл, а потом вдруг пошел трещинами. Я едва успел отскочить, когда он лопнул и посыпался вниз сотней тонких обломков. Зависнув в воздухе, они окружили меня плотным кольцом, и в каждом появилась картина.

- Выбирай. Ответ здесь, - прозвучал над ухом металлический голос.

Я наугад ткнул в одно из зеркалец, мельком подумав о том, в какую ярость пришел бы Эмил, узнав, что презираемый им оборотень обошел его. Добрался до такого места, куда полукровка попасть не сумел.

Гладкая поверхность серебра подернулась рябью, превращаясь в глубокий узкий провал. Заглянув в него, я увидел кусочек невиданного прежде мира и почувствовал отголосок чужих чувств…

Одинокий платан цеплялся корнями за край обрыва. Его ветви висели в пустоте, за которой ревел водопад. Гигантская черная скала разрезала реку на два рукава. Один из них был мутным, почти черным. Другой - белым от пены бушующего потока кристально чистой воды.

На вершине скалы, посреди бешеной реки, сидел рыжеволосый ангел. Его гладкие крылья были опущены, по ним непрерывно текли капли воды. Мелкая водяная пыль висела в воздухе, стремительное течение неслось под подошвами плетеных сандалий, но светлый не двигался с места, даже не шевелился.

Картину, которую он созерцал, невозможно было назвать красивой. Но она завораживала и отзывалась в душе тревожным волнением. Желанием создать нечто подобное, наполненное такой же мощью и волей к жизни.