Роман Терехов - Авантюрист Страница 46

Офицеры и рядовые бросились обнимать и колошматить по плечам друг друга, не миновала эта участь и нас с Евгением. Незаметно собравшиеся погреть уши нижние чины грянули «Ура!», бросая в воздух свои шапчонки, потрясая оружием и случайными предметами, оказавшимися в руках. Самые буйные изобразили гибрид казацкого гопака и танцев дервишей под звуковую импровизацию товарищей. Досаждавшие нам своим звуковым сопровождением жабы и москиты обратились в паническое бегство. Субординация и вбитая плетьми дисциплина на время улетели к чертям. Опять убедился, что народ здесь не стесняется в проявлениях эмоций, а сами чувства сильные и чистые. Ральф доложил, что в магическом плане ощутил заметный выплеск энергии, и я, насквозь прагматичный, даже пожалел, что не вся она в ружейные гамионы пошла.

Вот как завершился круг. Начали с денежного довольствия, свернули на тему долга перед павшими, затем прошлись по легитимизации нашей банды и вернулись к тому, от чего плясали, только на другом уровне. Развитие по спирали, однако. По воинским традициям этих мест, приняв из моих рук деньги, русинские солдаты фактически присягнут мне. Тем самым из рядового «проходимца с офицерским патентом» превратят меня в фигуру, чей авторитет подкреплен полусотней стволов. А на мне, кроме ответственности за каждого человека, теперь решение самых различных вопросов с военными и гражданскими властями. В том числе обеспечить отряд обещанной кондоттой — договором на аренду наших ружей, штыков и сабель. То, что русины примут награбленные деньги, теперь я ничуть не сомневался.

Хорошо все, что хорошо кончается. Точнее, все только начинается! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить первый шаг, все-таки посреди проклятого болота торчим. В мире, где есть не только мечи, но и магия. Тьфу, тьфу, еще раз тьфу!

Повелел мастерам и сержантам привести в чувство и отогнать от штабных кустов народ путем постановки задач. Финансовые и имущественные вопросы, как известно, не терпят суеты и щенячьих восторгов, зато любят светлые головы и чистые руки. Ральф, пользуясь паузой, «скинул» мне информацию о принятых в наемных отрядах правилах раздела добычи.

— Деньги, отнятые у предателей, разделим сейчас, — объявил я подчиненным. — Драгоценности и товары будут оценены и реализованы при удачной возможности на безопасной территории. Все пригодные к войне трофеи объявляются имуществом отряда, разделу и продаже до особого решения не подлежат! Тряпье и обувь оценивать некогда, кто воюет — имеет право на хорошую одежду и обувь. Да и особых богатств никто вроде не нахапал. Но в дальнейшем предстоит строгий учет и честный дележ!

Механику распила хабара взяли предельно понятную и отработанную десятилетиями войн. Половина всей добычи после ее детальной оценки отходит в казну отряда на текущие расходы вроде выплаты жалованья, закупок вооружения, тяглового скота и фуража, на медицинское обслуживание, на оплату прохода по мостам, дорогам и частным владениям, на прочую хозяйственную деятельность. Из «текущих расходов» будет оказана денежная помощь родственникам погибших стрелков. Современное оружие, экипировка, равно как и «транспортные средства», продаже подлежат только в случае крайней необходимости.

Вторая половина честно награбленного делится на равные доли. Рядовому полагается одна доля, добыча мастера-стрелка и канонира удваивается, капрал и специалист уровня каптенармуса и обозного главы получает пять, офицеры и доктор — по десять долей. За полученное ранение полагается компенсация — нижнему чину в одну долю и прочим в две, при увечье прибавляется три… Свой вклад в общее дело скромно оценил в пятнадцать долей. В качестве апофеоза справедливости к участию в сегодняшнем дележе пригласили обозный люд.

— Любо, братцы? — я гордо подбоченился, надеясь произвести впечатление удачливого атамана.

Предложение вызвало самое горячее одобрение. Еще бы! Позавчера на острове свинцовые гроши собирали, чтоб на пули переплавлять, а тут в руках у каждого бойца окажется изрядная сумма! Да и перед павшими товарищами будет совесть чиста.

И если вопрос с обозниками и нестроевыми решился ко всеобщему удовольствию, то с древичами возникло затруднение. Денежного содержания им по уставу не полагалось, только продовольственный паек, так как эта категория солдат являлась армейским имуществом со всеми вытекающими. Да и деньгами они почти не пользовались: выпивка, продажная любовь, азартные игры и прочие статьи солдатских расходов их не интересовали в принципе. Никодим предложил изящный выход — начислить каждому древичу по половине доли и получившуюся сумму пожертвовать Золотой роще. Я немного подумал и согласился.

Капралы и каптенармус по моему приказу отправились готовить личный состав и площадку для пристрелки оружия. А мы с Беловым и обозным главой погрузились в бухгалтерию войны.

Деньги-деньги-дребеденьги. Внушительная россыпь нумизматических радостей, обрамленная пузатыми кошелями и шкатулками, покрывала солдатское одеяло. Новенькие золотые и серебряные кругляши подмигивали и переливались в редких лучах солнца, пробившегося сквозь нависшие серые тучи. Угрюмо и тяжеловесно покоились горки меди и свинца. Столбиками казиношных фишек высились цехины и империалы, выполненные из загадочного материала.

Задачка нам предстояла нелегкая: сортировать, подсчитать, а потом конвертировать ценный металлолом, представлявший почти полмира, в имперскую валюту, поскольку Армия Освобождения получает денежное довольствие именно в ней. Юнилендовские марки, талеры, дукарские дукаты и гроши, рубли и копейки, а также их клоны из Колоний и Скверны — какой только монеты в добыче не было! Углубляться в местные банкирские премудрости чревато — вот где и самый ловкий чертяка рога поломает, но, увы, необходимо. Надо подчиненных честь по чести рассчитать да прикинуть, какими финансовыми ресурсами располагает новорожденная «вольная рота».

Прежде всего, имперская система поражала простотой и функциональностью. Один империал равнялся десяти золотым цехинам весом в пять граммов чистого металла каждый, а один цехин содержал в себе сто частей, именуемых центами. Изготовленные из специального колдовского пластика империалы и золотые цехины, полновесные серебряные полуцехины и кварты, медные центы наполняли собой «кровеносные» жилы имперской, да и мировой экономики. Денежная масса двигала не только караваны и флотилии, но армии, которые сносили целые государства с политической карты этой вселенной. И вот малая частица этой страшной силы оказалась в наших руках. Магия-шмагия, ха-ха три раза! Вот она, настоящая власть над миром! Мои ладони, к слову, тряслись, как у старика, даже в бою подобного мандража за собой не припомню. Никодим кряхтел, потел и сжимал кулаки, как перед дракой, а Евгений краснел и почему-то прятал взгляд. Вот и настала пора ответить себе, кто мы такие есть перед властью денег? Фу-ух, глаза боятся, руки делают. Приступим, братцы, помолясь.

Происхождение империалов и центов вполне объяснялось их названиями. С цехином дело обстояло сложнее. В некоторых областях островной сверхдержавы эту монету называли «чеканом» — по способу производства. Но знатоки выводили этимологию «цехина» от городских промышленно-торговых объединений — цехов, которые долгое время обладали эксклюзивным правом чеканить золотую монету весом в пять граммов чистого золота. И те и другие сходились во мнении, что золотые цехины существовали еще во времена Первой Империи. Вот эта наполовину истертая золотая «блямба» весом примерно в двадцать пять граммов золота и есть тот самый раритет. Нумизматов среди нас нет, поэтому пойдет по цене лома, проба, по словам Ральфа, в седой древности была не хуже современных.

Полуцехин и кварта в современном исполнении чеканятся из серебра высокой степени чистоты и имеют вес в двадцать пять и двенадцать с половиной граммов. Сделано это для удобства подсчетов, поскольку серебряные монеты обмениваются на золото по принятому в границах Империи твердому курсу десять к одному. Больше всего в обороте и добыче оказалось медной монеты малого достоинства в десять, пять, три, два, один цент и половину цента. Медь и серебро — металлы сами по себе ценные, а высокий технологический уровень чеканки служит дополнительной защитой от фальшивомонетчиков, считать в имперской денежной системе их удобно, поэтому имперские монеты принимают охотно по всему миру. А чтобы мошенники не обрезали края идеально ровных серебряных монет, их ребра защищает тонкий рисунок, воспроизвести который под силу лишь самым современным монетным дворам Юниленда.

Ситуация с обеспеченностью золотом валюты единственной на планете сверхдержавы немного напомнила мне ту, что сложилась в нашем мире. Процентов девяносто так называемых «золотых цехинов» в обороте имперский монетный двор уже давно заменил негорючим, нестираемым и легким чудо-пластиком, подделать который невозможно, зато легко и просто обменять в банке самого богатого государства на кругляш «презренного металла» весом в пять граммов. Вот только меняют не всем и не всегда. Наоборот, система трудится гигантским пылесосом, собирая в метрополию благородные металлы со всего света. Но если кто из иноземных купцов и государей вдруг откажется принимать пластиковые кругляши и похожие на игральные карты ассигнации, тот непременно узнает всю смысловую многогранность слова «горе». Как ни крути, но обеспечиваются имперские деньги не золотом, а свинцом, чугуном и сталью самой мощной армии и флота.